Он поймал себя на том, что не может остановиться. Песня распирала его, как насильно удержанный в груди воздух. Зарево приближалось, и вместе с ним явственно повеяло запахами железа и дыма; это дом так пахнет? Небо светлело, вода перед носом у лодки собралась в складки.
Территория обозначила себя ржавыми фермами, встающими из воды, на перекладинах повисли зеленые пучки водорослей. Дорожки дальних огней бежали по воде, сходя на нет у его лодки, он поднял голову и увидел, что звезды, потерявшись в этом зареве, сделались маленькими и жалкими.
Сторожевая вышка росла из воды, обзорная площадка на бетонном столбе; чуть ниже - гладкая жестяная опояска. Говорили, что по ней проходит ток, который отключается лишь во время смены часовых. Площадка ощетинилась стволами пулеметов, а были еще (Фома слышал об этом) снайперы, ради тренировки убивающие рыб, прячущих в глубине свои темные спины.
А это значило, что он в безопасности!
Он выпрямился в лодке, расставив ноги, чтобы сохранить равновесие, поднес руки рупором ко рту и крикнул:
– Эй!
Эхо отпрыгнуло от поверхности воды и вернулось ему в руки. Следом за эхом в руки ему ударил сноп брызг. Выстрел был словно треск сухой ветки, он даже не сразу понял, что это выстрел.
– Стой, где стоишь! - отозвались сверху.
– Я свой! - крикнул Фома, и голос его сорвался. - Свой! Меня похитили кэлпи! Вчера! Нет, позавчера…
– Придумай что-нибудь более умное, - посоветовали сверху. Перед носом лодки поднялось сразу несколько крохотных фонтанчиков.
– Назад! - предостерегли сверху напряженным злым голосом.
– Меня зовут Фома, - закричал Фома. - Фома Белаква! Вы должны знать! Мой папа - инженер на станции очистки воды. Его зовут Георгий.
– Сколько тебе лет, парень? - крикнули сверху.
– Девять! - ответил Фома.
– Выдумай что-нибудь поумнее, дурень, - сказали сверху, и еще один фонтанчик взвился у ног Фомы. На сей раз пуля ударила в днище, и сквозь крохотную дырочку плеснула вода. - Ты выглядишь на все двадцать.
Фома растопырил пальцы и поднес к глазам свои большие руки.
– Решил отвлечь нас, так? - вторая дырочка появилась в днище рядом с первой, осколок дерева оцарапал Фоме щеку. Видно было, как вода плещется по дну лодки.
– Не надо! - крикнул Фома. - Пожалуйста!
Третья пуля легла меж двумя первыми - в днище образовалась здоровенная промоина.
– Я безоружен, - взмолился Фома.
– Ты-то? Да ладно!
Молчание повисло между сторожевой вышкой и лодкой. И вдруг Фома понял, что это молчание вот-вот прервется звуком выстрела и шлепком пули, мягко входящей в плоть.
– Не надо, - повторил он. - Пожалуйста, не надо! Я всего лишь маленький мальчик! Я говорю правду! Я…
– Молись, урод! Ты, выро…
Часовой охнул и смолк.
Фома вдруг понял, что вокруг совсем светло, и увидел: в узкой смотровой щели точит, покачиваясь, стрела с зеленым оперением. Вторая лодка вынырнула из дальних зарослей и тут же ушла обратно, в спасительный частокол тростника. Фома прыгнул в воду и сделал несколько отчаянных гребков.
«Водяной конь! - подумал он в ужасе. - Водяной конь…»
Он нырнул как можно глубже, с открытыми глазами, изо рта рванулись к поверхности серебряные пузырьки. Далеко над головой что-то сказало «так-так-так». Пули прошли рядом с ним - кусочки металла в стеклянистой оболочке из пузырьков, словно коконы пауков-серебрянок.
Дно второй лодки висело над головой, он отчаянным усилием выставил из воды руку и кто-то схватил эту руку за запястье длинными цепкими пальцами. Переваливаясь животом, кашляя, Фома упал в лодку. Тот, кто тащил его, покачнулся, откинулся назад, в ухе - серебряная рыбка с рубиновым глазом, во лбу - черная дыра… Еще двое кэлпи одновременно ударили шестами, лодка скользнула по воде, как пущенная из лука зеленая стрела.
Фома сидел на дне лодки, обхватив колени руками, и трясся. Он никак не мог заплакать. Где-то далеко, надрываясь, выла сирена. Кэлпи отложил шест и обернулся к нему.
– Ты нам должен, - сказал он и ударил Фому по лицу.
Голова Фомы мотнулась, из носа потекли две струйки крови, но он промолчал, только вытер верхнюю губу.
– Из-за тебя слишком много смертей, - сказал кэлпи сквозь зубы и опять занес руку для удара.
Второй положил ему руку на плечо.
– Это наш бард. Это все-таки наш бард!
И тут Фома заплакал - отчаянно, взахлеб, вытирая руками злые слезы.
– Что вы со мной сделали? Зачем! Я вас ненавижу, ненавижу, ненавижу!
Кэлпи, тот, что сдержал удар своего напарника, проговорил:
– О наш бард, о наш любимый. Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо.
Что-то в груди у Фомы лопнуло, словно горячий пузырь, дышать стало легче, и он, уже не стесняясь слез, отчаянно припал к груди своего врага.
***
– Встань, Белаква. Повтори, что я сказал.
Хромоножка в раздражении прошелся взад-вперед. Говорили, вместо одной ноги у него протез. Говорили, когда-то, давным-давно, он нарвался на минную растяжку.
Фома в растерянности хлопал глазами. Мыслями он был далеко, Хромоножка застиг его врасплох. Справедливости ради надо сказать, что это ему удавалось довольно часто.
– Белаква очень занят, - съязвил Хромоножка. - Белаква считает мух. Он у нас большой ученый, верно, Белаква?
Ученики охотно рассмеялись. Они всегда смеялись таким шуткам Хромоножки, потому что это было безопасно и весело.
– Так о чем я только что говорил, Белаква?
Фома изо всех сил скосил глаза, заглядывая в тетрадку соседа.
– Что никаких Территорий раньше не было. И Метрополии тоже. Вернее, вся земля была как одна сплошная Метрополия. Потом уровень воды повысился, а изотерма подвинулась…
– Изотерма подвинулась, - ядовито сказал Хромоножка, - понятно. Почему же, как ты выражаешься, изотерма подвинулась, Белаква?
– Льды потаяли, - сказал Фома.
– Садись, Белаква, - разочарованно велел Хромоножка. - Так вот… В результате того, что уровень моря заметно повысился, значительная часть континента оказалась под водой, образовав Дельту - залитую водой низменность с многочисленными рукавами-протоками и своеобразной флорой и фауной. Численность человечества сократилась на несколько порядков, сейчас она насчитывает около десяти миллионов, из которых две трети проживают на остатках суши, когда-то бывших высокогорьем. Остальные… Сколько, Белаква?
«Да что он ко мне прицепился, в самом деле?» - подумал Фома.
– Три миллиона, - ответил он, произведя в уме нехитрые подсчеты.
– Проживают на так называемых Территориях, искусственных, насыпных, укрепленных сооружениях, чье назначение… Как называются ресурсы, ограничивающие численность, Белаква? Встань, когда с тобой разговаривают!
