Одна из тварей обернулась и уставилась на нас единственным большим серым глазом. У глаза не было ни зрачка, ни век — мутным, ничего не выражающим пятном он переливался в середине того, что заменяло существу голову. На месте рта у твари висели похожие на серые сопли короткие отростки, которые находились в постоянном движении, извиваясь, словно склизкие черви.
Существо медленно двинулось в нашу сторону, за ним, хлюпая, поползло и второе. На несколько мгновений мы застыли, глядя, как твари приближаются, вытянув отростки-щупальца. Страх, волнами исходивший от черной дыры, парализовал нас.
Первой опомнилась орка. Она бросилась к одному из уродов, воткнула пятипалый прямо ему в глаз, оттолкнула скользкую тушу ногой. Существо зашипело и забило конечностями, пытаясь на ощупь найти противника, но вскоре захлебнулось собственным бульканьем и замертво рухнуло на палубу. Второго врага свалил я — благо цель находилась прямо передо мной, и теперь можно было не бояться повредить корабль мощным заклятием. Воздушным клинком я развалил тварь на две ровные половинки, которые хлюпнулись на палубу, вывалив склизкие внутренности, воняющие рыбьей требухой.
— Что это, морт побери? — спросила орка, указывая на пульсирующую плоть за пробоиной.
— Один из ртов монстра, про которого я говорил.
Вопрос Мары был скорее риторическим — ведь я не мог знать, что это за монстр и откуда он. Но кое-что я чувствовал интуитивно — думаю, так же как и орка. Это существо было древним, очень древним, древнее, чем боги, которым сейчас поклоняются смертные. Возможно, оно жило еще со времен сотворения мира, и боги не были над ним властны. Такая тварь могла сохраниться только в глубинах океана. Не будучи частью природы Вирла, этот монстр просто существовал сам по себе. В нем ощущалась огромная энергия. Но я не мог определить происхождение этой силы, она не была магической, какую мы привыкли использовать. Энергия существа имела куда более древнюю, изначальную сущность… Сущность — вот, пожалуй, самое точное определение для монстра.
За нашими спинами послышались шлепающие шаги. Они доносились с верхней палубы.
— Морт, люк! — вскрикнул я и бросился к входу в трюм.
В проем уже просунулась пара щупалец, но я успел захлопнуть крышку, придавив ею конечности твари. Повис на крышке, дернул — и на палубу шлепнулись извивающиеся склизкие куски плоти. Сосредоточившись, я быстро сплел короткое заклятие. Крышка люка и подволок быстро проросли ветвями, которые плотно переплелись друг с другом. Теперь, даже навались снаружи десяток тварей, они все равно не смогли бы попасть в носовой трюм.
Обезопасив тыл, мы уставились на сочащийся слизью рот существа.
— Оно пожирает людей, — пробормотала Мара с таким видом, словно только что осознала этот факт.
— Да, но я полагаю, оно высасывает из людей энергию, а тела растворяет и выделяет…
— То, чем питаются эти твари, — закончила за меня орка, кивнув на уродливые трупы.
— Потому они живут на этом монстре и приносят ему пищу, — кивнул я. — В эльфийской науке это называется симбиозус.
— Попробуй ударить его магией, — предложила Мара.
Я сомневался, что это поможет, но все же создал небольшой огненный шар и швырнул его в центр раззявленной пасти. Мои догадки подтвердились: пульсар ударился о плоть существа и тут же погас, исчез без следа, не оставив ни одного ожога. Тварь была не просто невосприимчива к магии, она поглощала ее. Неважно, насколько сильным было бы направленное на нее заклятие — сущность сожрала бы его, тем самым пополнив свой запас энергии.
— Не выйдет, — сказал я орке. — На него не подействует никакая магия.
— Может, тогда развести обычный огонь? — спросила зеленая. — Ни одному живому существу не понравится, если его будут поджаривать.
— Нет, слизь потушит пламя.
— Тогда попробуем по-другому…
Орка смело подошла к пасти, с размаху вогнала пятипалый в плоть существа по самую рукоять, затем резко выдернула его. Рана от кинжала тут же затянулась.
— Бесполезно, — сказал я. — Для него это как комариный укус. Из-за такого огромного количества энергии он очень быстро восстанавливается.
— Как же убить эту рыбину? — процедила Мара.
— Это скорее похоже на гигантский морской огурец, — задумчиво сказал я. — Под Атиком они высыхают…
— Ты можешь создать дневной свет?
— Нет, мне это не под силу, — устало ответил я.
Ситуация становилась все хуже. Перед нами, ожидая пищи, хлюпал рот древнего морского монстра, который сожрал добрую часть команды. Против него были бессильны как моя магия, так и клинок Мары. Вдобавок к этому мы сами себя заперли в трюме, а снаружи, в тумане, бродили твари, возможно, каждую минуту утаскивающие членов экипажа за борт. Такими темпами мы вскоре могли остаться на корабле в одиночестве…
— Ну и что нам теперь делать? — устало спросила Мара, облокотившись на стоявшую рядом бочку.
— Не знаю, — буркнул я.
— Ржавкой воняет, — сказала орка, сморщив нос. — И точно, бочка открыта: до нее, видимо, Пат и добрался.
Как только Мара упомянула ржавку, у меня в голове молнией сверкнула мысль. Орка рассказывала, что нордийцы называют ржавку жидким огнем из-за того, что она обжигает глотку, а если напитком злоупотребить, то он вызывает боли в животе. Все потому, что ржавка раздражает слизистые поверхности. Подойдя к луже, натекшей подо ртом монстра, я потрогал ее.
— Что ты делаешь? — удивленно спросила Мара.
— Подожди, — шикнул я.
Поднялся, потыкал пальцем в саму плоть существа. Сомнений быть не могло: несмотря на всю древность монстра, в его пасти была обычная слизистая поверхность.
— Мара, — торжественно спросил я, — а ты знаешь, что ржавка сушит глотку и желудок?
— И что? — Зеленая не поняла, к чему я клоню.
— И то, что у нас море ржавки. — Я широким жестом обвел трюм.
— Предлагаешь залить ее в рот этому монстру?
— Да, может сработать. Даже если не получится, то вдруг он напьется и уснет, — попытался пошутить я.
Мара лишь пожала плечами, давая понять, что согласна, — все равно других идей не было.
Вместе мы подтащили первую бочку поближе к голодной пасти, подняли и стали вливать ржавку. Плоть монстра начала сокращаться, послушно заглатывая пойло. Видимо, сущность делала это рефлекторно. Переглянувшись, мы взялись за вторую бочку…
Когда мы совсем запыхались, а счет подходил к пятидесятой бочке ржавки, рот существа неожиданно резко сократился и выплюнул фонтан вонючей слизи, обдав нас с головы до ног. Затем корабль ощутимо покачнулся и монстр, противно чмокнув, отцепился. Из пробоины в трюм тут же хлынула вода.
