— Сила! Невиданная сила! — восторженно прошептал одан. — Она будет моей!
Глава тайной стражи явился быстро. Он знал: Орэн не любит ждать и не зовет понапрасну.
— Только что у меня был фагир, — начал одан и, глядя на эмона, улыбнулся. — Думаю, ты осведомлен.
Гретворн сдержанно поклонился. Орэн не удивился. На то он и глава тайной стражи, чтобы знать все.
— Так вот, он рассказал…
Орэн поведал Гретворну о разговоре с Шенном. Эмон внимательно слушал, а когда одан закончил, шагнул и провел рукой по оплавленному отверстию:
— Мой одан, ты подвергал себя риску. Будь он шпионом, он убил бы тебя своим колдовством!
— Это не колдовство, Гретворн! Я сам владел этой силой… и буду владеть еще большей, если фагир достанет то, что обещает.
— Вы верите ему, мой одан?
— Думаю, если он не убил меня, то ему можно верить.
— Верить, мой одан, нельзя никому. Кроме меня, — хищно улыбнулся Гретворн. — Мне все же неясно одно.
— Что же, Гретворн?
— Для чего? — спросил глава тайной стражи. — Зачем это нужно фагиру… или тем, кто его послал? Он должен понимать, что поход в Кхинор скорее всего закончится гибелью отряда… и его в том числе. Ведь это смертельный риск. Он требовал от тебя награды?
— Нет. Действительно, странно, я не подумал об этом, — Орэн нервно сжал кулаки. — Он ничего не просил.
— Разве это не подозрительно?
— Это так, Гретворн, но… он же фагир, а служители Сущих не всегда поступают, как обычные люди. Фагиры служат богам. К тому же он сказал, что исполняет последнюю волю Стирга… Но что ты мне посоветуешь?
— Фагир не требует невозможного, — пожал плечами Гретворн. — Собрать отряд можно, но вот дойдет ли он до Кхинора — неизвестно… Что мы теряем, мой одан, в случае провала? Смерть горстки смельчаков и этого самоуверенного фагира. Еще далекая и невнятная угроза эльдов… Что приобретем? Сила стагнира велика, если мы упустим шанс завладеть им, этим воспользуются другие. И что помешает фагиру пойти к другому одану?
Орэн так внимательно слушал, что Гретворн испытал настоящее наслаждение. Да, он не одан и никогда не будет им, но разве его власть меньше? Разве сейчас великий Завоеватель не слушает его, как сын слушает своего отца?
— Мы позволим ему набрать отряд и позволим идти в Кхинор. Но… думаю, в отряде должен присутствовать наш верный и надежный человек, а лучше — не один… Все же этот Шенн служит фагирам, а не нам.
— Отлично, Гретворн! — воскликнул одан. — Так мы и поступим.
Гретворн поклонился:
— Будет исполнено, мой одан.
— Подожди. Я обещал, что разговор останется между нами. Фагир не должен ни о чем догадаться!
— Не беспокойтесь, мой одан. Я сделаю все, как надо.
Ринересс был, как всегда, великолепен. Улнар пытался найти следы осады или уличных боев, но не увидел ни разрушенных стен, ни сожженных домов. Напрашивался вывод, что сражения не было. Город сдался без боя, что неудивительно. Одан Эрнон пал — а кто будет биться за мертвого одана? «Теперь в его дворце живет Орэн, — подумал воин, — а мне какая разница? Какая разница этим торговцам, ремесленникам, хешимам, всему простому люду до того, кто восседает на троне, если жизнь их от этого не изменилась? Зачем вообще одан, если что есть он, что нет — все едино? Я слышал: власть нужна для суда, но вот, говорят, мергины обходятся без власти одана, у них есть судьи, которые судят по совести. Но здесь это зовут мергинской ересью…»
Внимание воина привлек торговец кожаными доспехами. Высокий статный купец держался с достоинством, и не драл горло, подзывая покупателей, как его соседи. Улнар вспомнил, что давно хотел сменить боевые перчатки: старые совсем износились. Он подошел к лавке:
— Откуда товар?
— Эвилон, — ответил торговец, окинув воина взглядом, которым могут окинуть только купцы. — Бери и пробуй, воин. Товар отличный!
— Хорошая кожа. Толстая и мягкая. Это не крог, — помяв в руках перчатки, сказал воин.
— Верно. Это кожа невша.
— Не слыхал о таком звере.
— Он водится в болотах юга. Опасный зверь. Но кожа у него отличная. И ножом не разрежешь! Можешь проверить, — торговец протянул воину нож.
— Сколько хочешь за них? — спросил Улнар. Купец назвал цену. Немало. Но перчатки хороши! За годы скитаний и походов Улнар научился отличать стоящие вещи от безделиц. Здесь и кожа, и швы, и защитные пластинки — все говорило, что перчатки дело рук настоящего мастера.
— Беру, — сказал воин и отсчитал деньги.
— Улнар!
Воин почувствовал тяжелую руку на плече и повернулся. Перед ним стоял Хаггар по прозвищу Кувалда — воин Братства, которого Улнар знавал по одному из походов.
— Я, Хаггар.
Предплечья воинов сложились в традиционном приветствии. Могучая длань Хаггара была подстать хозяину, казалось, он сложен из стали и мускулов.
— Где еще встретить Улнара, кроме как в походе или в оружейной лавке? — хохотнул Хаггар. — Что ты делаешь в Ринерессе, друг?
Улнар пожал плечами:
— Гуляю. А что здесь делаешь ты?
— Собираю отряд. В Кхинор.
— Здесь? Кого ты можешь здесь набрать? Разве что воров. Разве в Братстве не осталось воинов?
Лицо Хаггара закаменело:
— Новый одан не жалует Братство. Не знаю, что будет дальше…
В Кхинор! Улнар задумался.
— А куда в Кхинор?
— Это долгий разговор, Улнар. Не пойти ли нам промочить горло, там и поговорим? Или ты спешишь?
Эту шутку мог понять только вольный воин. Спешить на жаргоне Братства значило готовиться к смерти. Воины Братства никогда и никуда не торопились. Спешка приводит к ошибкам, ошибки — к смерти.
— Я не спешу, — ответил воин. — Идем.
В ближайшей таверне приятели заказали вина и сели за видавший виды стол.
— Я не знаю, где ты пропадал, Улнар, но с тех пор, как Орэн захватил Ринересс, Братство распалось.
— Как распалось? — привстал Улнар.
— Лагеря под Шедором больше нет, — печально сказал воин. — Говорят, скоро нам запретят носить оружие. У одана и без нас хватает воинов… И много врагов.
— Понимаю. И он хочет завести новых.
— Тише, — оглянулся Хаггар. — Ты всегда был остер на язык, Улнар, но теперь это опасно. Другие времена.
— Жизнь воина и так опасна, — пиво расслабило, и Улнару захотелось выложить Хаггару все и облегчить душу, но он вовремя прикусил язык.
— Да, и о прежних привилегиях забудь.
— Ясно, — Улнар отхлебнул холодного терпкого пива. Известия не из приятных, но более всего ему не нравилось, что Хаггар Кувалда, никогда не кланявшийся стрелам, здесь, в Ринерессе, озирается, как пугливый наксар.
— Братство раскололось еще раньше, — угрюмо промолвил Хаггар. Воин отставил кружку и вытер пену с усов и бороды. — Когда началась эта проклятая война, часть братьев приняла сторону Орэна, часть перешла к Эрнону. А теперь, когда у Орэна огромная армия наемников, Братство стало не нужным. Одан объявил, что скоро и сам разгромит кочевников.
