Позже, возможно, мы сможем сказать правду, и тогда она вернется домой в Семиводье. Христианский монастырь — вот лучшее решение. Пожалуй, где-нибудь на юге, вдали от побережья и налетов викингов, там, где никто не слышал о Семиводье. Вряд ли найдется место, где не знали бы Уи Нейллов, но, возможно, эту часть истории удастся скрыть. Если бы кто-то просто предоставил ей на некоторое время убежище, если бы удалось как-нибудь убедить Фионна, что она умерла, если… Я очень быстро начинала злиться сама на себя, понимая, что такие мысли никуда не ведут, и что, если я в скором времени не выработаю реально осуществимый план, мы ничего не успеем. Я все яснее понимала, одной мне не справиться.
Обещание есть обещание, нарушать его нельзя. Я была уверена, Ниав наверняка ошибается. Как какой-то союз может оказаться для Лайама, Конора или отца важнее, чем счастье Ниав? Ведь, без сомнения, ее избитое тело и запавшие глаза — слишком высокая цена за будущую поддержку Уи Нейлла, несмотря на все его богатство и огромное войско? Но я дала ей слово. И, кстати, тут дело было не только в союзе. Существовал еще некий секрет, который они все так яростно от нас скрывали. За всем этим стоит что-то большее, нам непонятное, нечто настолько ужасное, что мне казалось, надо действовать с величайшей осторожностью, чтобы не возродить древнее зло, о котором они шепчут с безумными глазами.
Одно было бесспорно. Надо вытащить отсюда Ниав до возвращения мужчин, а в замке не было никого, кто согласился бы мне помочь. Все это были люди Эамона и Эйслинг, они немедленно побежали бы доносить любой узнанный секрет молодым хозяину с хозяйкой. Я подумала, было, о переодевании, но отбросила и эту идею. Ведь обыскивается каждая повозка. При столь пристальном контроле за всеми, кто въезжает и выезжает из замка, нас тут же разоблачат. В голове у меня крутилось с десяток планов, один невероятнее другого.
Натупило полнолуние, а я не могла зажечь свою свечу, она осталась у меня в комнате в Семиводье. Но когда Ниав заснула, я зажгла другую свечу, поставила ее у окна и сидела рядом, пока не забрезжил рассвет. Теперь, когда я мысленным взором увидела Брана, он не лежал под необычного вида деревом, а беспокойно ходил взад и вперед в гораздо более знакомой обстановке, и светильник отбрасывал тени на хитроумно сложенные стены, округлый потолок и древний ритуальный камень в той огромной пещере, которая дала нам приют, кажется, целую вечность назад. С ним были и другие, они о чем-то спорили, он злился. Я чувствовала его нетерпение, беспокойство, от которого меж его темных бровей пролегла морщинка, а руки сжались в кулаки. Но я не слышала слов. Мне всегда очень этого хотелось, особенно в такие ночи, когда я знала, что он изо всех сил пытается не спать. Я попыталась дотянуться своими мыслями до его разума, дать ему понять, что он никогда больше не будет один, напомнить ему, что даже разбойник без прошлого и без будущего может прожить день хорошо. Но сегодня мне мешали мои собственные мрачные мысли: беспокойство за сестру, растущая паника от невозможности найти хоть какой-нибудь выход, от того, что время уходит. Все это отвлекало меня, не давало понять, помогла я ему хоть как-то или нет. Я не спала всю ночь. Хотя бы это я могла для него сделать. Мне не удавалось видеть его мысленно постоянно, но временами, у меня получалось: вот он оставил друзей и вышел из пещеры; стоит в темноте и смотрит на свои плотно сцепленные руки. Позже, он сидел невдалеке от того места, где мы разожгли наш костерок из сосновых шишек, когда умирал Эван, а я рассказывала ему последнюю историю. Он сидел там, обхватив голову руками перед крохотным светильником. «Я здесь, — мысленно позвала я. — Совсем близко от тебя. Подожди еще чуть-чуть и придет рассвет». Но мне пришлось изо всех сил напрягаться, чтобы заглушить внутри себя тот, другой голос, кричащий: «Помоги! Ты мне нужен!» Никто не может помочь мне здесь, в Шии Ду. Отсюда, похоже, нет выхода. Если… если только ты не кошка.
Это стоило проверить, сказала я себе наутро, едва рассвело, тихо спускаясь по крытому коридору. Способности, обретенные в лесах Семиводья, не подвели меня. Похоже, охрана меня не заметила. Мне нужен был светильник, тот боковой коридор был узким, а пол в нем неровным и полным битого камня. Я прошла за пустующие камеры, снова ощутив холодное дыхание страха, все еще жившего там, в темных углах. Я отправилась дальше, проход стал уже, спуск круче, со стен стекала вода, я шла по ручью. И вдруг, неожиданно, вода, бурля, ушла под землю, и коридор, казалось, кончился. Передо мной была стена, хотя откуда-то явно пробивался свет. Тупик. Но ведь кошка сумела пробраться внутрь. Я поставила светильник на пол и двинулась дальше, ощупывая стену руками. Впереди металась моя собственная тень, огромная в свете лампы. И тут я их услышала: знакомые голоса, низкие, глубокие и такие тихие, что их едва было слышно. Слова произносились так медленно, что сами казались настолько древними, словно произносили камни. Так значит, они все же не исчезли, когда здесь поселились люди. Просто ушли под землю и затаились до времени.
«Вниз».
Я села на корточки, недоумевая, что же мне искать, что нащупывать. Люк? Потайной ход? Какой-то знак?
«Вниз».
«Думай, Лиадан», — дрожа, приказала я себе. Медленно передвигаясь по каменному полу, я вела рукой по основанию стены, ища хоть какой-то знак, хоть малейший намек на то, что делать дальше.
«Хорошо. Хорошо».
Моя рука чего-то коснулась. Какой-то придавленный выступающим камнем металлический предмет. Я сжала его. Ключ. Большой, тяжелый, резной. Я поднялась на ноги. В свете лампы оглядела все ту же не изменившуюся каменную стену перед собой. Все те же безликие камни по сторонам. И никаких признаков двери. Я высоко подняла светильник, затем опустила, осматривая каждую пядь преграды. Я не могла найти ни малейшего просвета, ни следа возможного прохода, никаких трещин или дырочек, куда можно было бы вставить ключ. У меня упало сердце.
«Иди назад, — шептали голоса. — Назад».
«Что они хотят мне сказать?» — мрачно подумала я, неохотно возвращаясь обратно по подземным переходам в дом. Что я должна остаться в Шии Ду и дать всему идти своим чередом? Вспомним, что они советовали мне там, в пещере, и куда это меня завело. Предки они нам, или нет, а я начала задумываться, знают ли они вообще, что делают. Эльфы утверждали, что я не должна слушать эти древние голоса, предупреждали, что они могут быть опасны. И все же, Древние дали мне ключ. Ключ — это начало.
Тем же вечером, Эйслинг со всей возможной вежливостью сказала мне, что, наверное, мне лучше воздержаться от прогулок в нижнюю часть замка.
