Ознакомительная версия.
«Я ждала… я ждала… я ждала…» – слышалось в плеске холодных потоков.
Жгуче-ледяные прикосновения водяных пальцев озера оглаживали меня уже совершенно по-хозяйски. Попытка найти взглядом напарников закончилась ничем: они исчезли, исчезли бесследно! Вокруг была только деревня и я – ее населяющий! Кошмар!
Острые уступы лестниц складывали меня гармошкой. Черные щели бесцеремонно отсекали от меня куски, волнистые потеки зеркальной массы превращали меня в бесформенную медузу с выпуклыми глазами.
Тихо скуля, я попытался убраться из опасной зоны, но тщетно: зеркальная магическая твердь окончательно вошла во вкус и начала новую игру.
Стоило мне сделать шаг вперед и неосторожно оглянуться, как одно из моих отражений коварно двинулось в противоположную сторону, второе присело на корточки, а третье, четвертое, пятое, шестое и так далее брызнули в стороны, как осколки разбитого стакана.
Некоторые зеркала нарочно запаздывали. Некоторые неведомым образом опережали мои действия, издевательски настаивая, что они-то как раз настоящие, а вот я, судя по всему, – не живое существо, а всего лишь плоское отражение!
Поймав в зеркальном окне перекошенного набок дома подпрыгивающего «себя», я так растерялся, что протянул к нему руку, и – о радость! – за плечами плоского собрата выросла колышущаяся фигурка Второй.
Радостно оглянувшись в приступе последней надежды, я обнаружил лишь пару жидких кустов водорослей. В противоположном заборе они не отражались вообще.
Последняя надежда тут же поспешила откланяться, зато паника уверенно обрушилась на меня неподъемной глыбой и буквально вдавила дрожащие копыта в мелкий песок. Отчаянный вопль вырвался изо рта против воли и уплыл мутными пузырьками вперед.
Откликнулись неподалеку.
Короткий вскрик оборвался придушенным бульком. По соседней улице бежала, вытянув руки вперед, Вторая. Следом, размеренно пыхтя, несся толстяк.
Добежав до наполовину разрушенного дома, из-за высокой крыши похожего на елочную игрушку, Вторая юркнула в дверь. Третий рванулся следом, но поскользнулся на поросших водорослями ступенях и со всего маху рухнул оземь, влупившись рогами в порог с такой энергией, что эхо удара долетело до самых окраинных уголков.
Чертовка досадливо крякнула, силой втащила толстяка внутрь, но было уже поздно.
Шум разбудил неприкаянные души прежних жителей деревни.
Дверь домика, около которого стоял я, широко распахнулась, и на улицу вышла румяная женщина в рваных лохмотьях и с кринкой наперевес.
– Молочка не хотите? – дружелюбно обратилась она ко мне.
На миг наступила тишина. Стало слышно, как изнутри домика бьется о стены Третий, возбудившийся при слове «молочко», и как Вторая нежно успокаивает его весомыми ударами.
– Отведайте! Свежайшее, сама доила!
Селянка еще не успела договорить, а некоторые из ее отражений уже протягивали мне кринку, настойчиво тыча глиняным горлышком чуть ли не в зубы.
Я молча замотал головой. Большинство «Пятых» тоже гордо отказались, но несколько глупеньких отражений (вот идиоты) купились на показное радушие и пригубили. Ну и свалились тут же замертво, задрав копыта, что немудрено. Уж не знаю, от какой там коровки надоила баба свое молочко, но очень уж ядовито-зеленый парок витал над кринкой.
Сама хозяюшка в зеркале вовсе не отражалась – ни головы, ни босых ног, ни рук. Зато рваное платьишко выглядело в зазеркалье новеньким и чистеньким.
– Серк! Гаша! – зычно выкрикнула женщина, хищно наклоняясь над моим лежащим навзничь отражением.
Зеленое молоко из кринки щедрой пенящейся струей окатило мертвое тело.
Захлопали ставни, заскрипели засовы, и радостная банда, состоящая из разнокалиберных жителей деревни, избавила меня от печального зрелища, утащив рогатый труп в зазеркальные глубины.
На сердце против воли стало до того горько – хоть плачь, но тут мое пасмурное настроение скрасил лучший друг, появившийся сразу во всех зеркалах одновременно.
Значит, не сумела удержать его чертовка, все-таки попался. Причем зеркальной деревне он, судя по всему, пришелся по душе: она успела его не только запомнить, но даже приодеть. В последний путь «меня» провожала громадная толпа «Третьих», и все как один были наряжены в кричаще яркие костюмы.
– Дяденька, вы тут козочку не видали? – жалобно спросил кто-то сзади.
Не оборачиваясь, я замотал головой, параллельно краем глаза ловя отражение «пастушка».
Мальчонка оказался ничего себе росточком – чисто столб. Высоко над сутулыми плечами плавала соломенная шляпа, надетая на пустоту; невидимые руки стискивали кнут. Отдельно порхали две маленькие группы неухоженных ногтей. Отчего-то именно они отражались в зеркалах со всеми подробностями, включая черные каемки грязи, из-за которых казались не ногтями, а маленькими декоративными рыбешками.
– Дяденька! Ну помогите мне! – взвизгнул пастушок с новой силой.
Спасибо за доверие, мальчик, но память о выпитом молочке еще не выветрилась у дяди из головы.
Порция ненависти, исторгнутая моими клетками, оказалась неожиданно такой сильной, что ее с лихвой хватило на полтора десятка отражений. С чувством глубокого мстительного удовлетворения я смотрел, как трое «Пятых» выхватили из рук пастушка кнут и применили его по назначению. Как десяток «Пятых» показали мальчишке «козу», но не совсем так, как он ожидал. А еще один, самый решительный «Пятый» проявил недюжинный педагогический талант, единственным ударом отучив парнишку заговаривать на улице с незнакомыми мужчинами и тем более задавать им глупые вопросы.
Мелочь, а приятно.
Вокруг меня хлопали в ладоши, улюлюкали и радостно кричали (причем молча) группы отражений толстяка, в то время как на заднем фоне пара крепких безголовых мужчин лупили проштрафившегося пастушка пустыми рукавами. С каждым ударом мое настроение все улучшалось и улучшалось. Я так засмотрелся, что даже пропустил момент появления в лабиринте аш-шуара.
Химера возникла неожиданно и тут же застыла, растерявшись от бесконечного ряда рогатых фигур, мгновенно окруживших ее со всех сторон.
Это было очень странное чувство. Я смотрел в глаза зеркальному аш-шуару, а его отражения потрясенно пялились на меня, хотя в реальности зверь стоял ко мне спиной.
Потом начался настоящий ужас. Неведомая сила подбросила химеру вверх и начала играть зверем, словно подвешенной на ниточках марионеткой. Когти аш-шуара скребли по зеркальному покрытию, а ноги крушили дома и хозяйственные постройки на мелкие осколки, каждый из которых все время показывал одно и то же: рогатую фигуру Пятого.
Зверь обезумел.
Чья-то рука резко дернула меня за волосы, и я пролетел над зеркальными крышами, несколько раз больно стукнувшись о торчащие трубы.
Ознакомительная версия.
