— Верно, хозяин, — кивнул бородач.
— Вот и славно. А теперь слушай меня внимательно.
Я сосредоточился и постарался как можно точнее сформулировать свой следующий приказ. С одной стороны, меньше всего на свете мне хотелось провести Магистры знают сколько времени в обществе бессмысленного человекообразного существа, запрограммированного на тупое ожидание и дисциплинированное выполнение моих дурацких приказов. С другой стороны, я не был уверен, что мне будет комфортно рядом с настоящим, расколдованным Кумухаром Манулой. Судя по всему, у этого сурового Стража границ был на редкость тяжелый характер. Так что мне пришлось заняться поисками достойного компромисса. Наконец мне удалось сформулировать нечто более-менее приемлемое.
— Ты, конечно, должен выполнять все мои приказы, оказывать посильную помощь, охранять мою жизнь и все в таком духе. Но при этом мне бы очень хотелось, чтобы в остальном ты вел себя как нормальный человек.
— Хорошо, господин, — бодро откликнулся мой пленник.
Мне понравилось изменение формулировки. Господином в Куманском Халифате называют друг друга все кому не лень, а вот противное словечко «хозяин» относится к специфическому лексикону жертв моих Смертных Шаров — проверено горьким опытом. Да и лицо Кумухара Манулы превратилось в нормальную человеческую физиономию, очень удивленную и чуть-чуть испуганную. Думаю, такая же растерянная рожа была бы у меня самого, если бы мне довелось потерять сознание, а потом внезапно прийти в себя в совершенно незнакомом месте, наедине с каким-то непонятным типом, отдающим мне приказы, ослушаться которых почему-то невозможно.
— Пошли, сэр Кумухар, — приветливо сказал я. — Наш пузырь Буурахри уже готов к отлету. Если у тебя есть какие-то вопросы, ты можешь начинать их задавать сразу после начала путешествия. Ничего не имею против хорошей болтовни, особенно в дороге. И вот еще что. Меня зовут сэр Макс, и мне нравится, когда меня называют по имени.
Последнее заявление я сделал уже на пороге. Бородач наконец-то справился со своими непослушными ногами. Через несколько минут мы уже были на нашем импровизированном аэродроме, и я гордо продемонстрировал Кофе результат своих смелых мистических экспериментов.
— Этого человека зовут сэр Кофа Йох, он отправляется в путь вместе с нами, и его приказы ты должен выполнять точно так же, как и мои, — сообщил я свежеиспеченному рабу своего Смертного Шара.
— А что я должен делать, если вы будете приказывать мне разные вещи? — осведомился тот.
— Мы не будем, — пообещал я. — Надеюсь, у нас хватит ума предварительно договориться между собой. Ну, а если не хватит…
— Тогда слушайся меня, парень, — ухмыльнулся Кофа. — Я старый и мудрый, а этот мальчик порой сам не понимает, что несет.
— Это была шутка или приказ? — уточнил пленник.
— Это была шутка, — сухо сказал я. — Если мы будем отдавать тебе разные приказы, ты должен слушаться меня. Может быть, я действительно такой дурак, как утверждает сэр Кофа, но в настоящий момент именно я несу ответственность за происходящее. И в первую очередь за все то, что происходит с тобой, Кумухар.
— Какой ты иногда бываешь сердитый, это что-то! — умилился Кофа.
По счастию, он не только не возмутился, но даже спорить не стал. Все-таки жизнь полна неожиданностей.
— Вы сказали, что хотите, чтобы я был вашим проводником, это так? — осведомился Кумухар Манула. Он критически оглядел наш багаж и нерешительно добавил: — Скажите, господа, позволено ли мне высказывать суждения о ваших поступках?
— Разумеется, — мягко сказал я. — Это даже необходимо.
— Вы плохо подготовились к долгому пути. Ваших запасов воды и пищи хватит всего на полдюжины дней, да и то если очень строго экономить. А полет над Хмиро может длиться гораздо дольше.
Мы с Кофой переглянулись и расхохотались.
— Сорок восьмой! — сквозь смех сообщил Кофа.
— Сорок восьмой?
— Ну да. До него то же самое сказали ровно сорок семь человек, я считал.
Бедняга Кумухар стал коситься на нас с заметным опасением, как на буйных пациентов Приюта Безумных.
— Не переживай, сэр проводник, — успокоил его я. — У нас будет столько еды и напитков, сколько понадобится, поверь мне на слово. Мы могли бы не брать даже эти запасы, просто сэр Кофа любит куманские сладости. Да и ты, наверное, не откажешься.
— Вы будете творить чудеса? — обрадовался бородач.
— Именно этим мы и собираемся заниматься всю дорогу, — пообещал я.
Болтовня помогла мне взять себя в руки. Честно говоря, меня начинала колотить нервная дрожь, стоило вспомнить, что я всерьез вознамерился покинуть земную твердь на каком-то сомнительном допотопном дирижабле. Никак не мог поверить, что я на это решусь.
Однако уже через полчаса я стоял в закрытой корзине пузыря Буурахри и зачарованно пялился в крошечное окошечко на белоснежные башни Кумона, стремительно уменьшающиеся у меня на глазах. Кумухар Манула опустился на стопку одеял в дальнем углу корзины, на его лице был откровенный ужас.
— Что с тобой, сэр Кумухар? Ты тоже никогда не летал на такой штуке? — посочувствовал я.
Необходимость утешать этого бородатого дядю позволяла мне забыть о собственных дрожащих коленках.
— Я с детства привык подниматься в небо на пузыре Буурахри, как и все Стражи границ, — он гордо вздернул подбородок. — Именно поэтому начало нашего путешествия повергает меня в трепет.
— Что-то не так? — испугался я.
Кумухар открыл рот, собираясь ответить, но его перебил сэр Кофа:
— Разумеется что-то не так, мальчик! Нашему спутнику кажется, что этот грешный пузырь поднимается слишком быстро. Кристалл реагирует на твое желание поскорее добраться до места. У нас все получилось!
— Тогда ладно, — с облегчением сказал я. И повернулся к пленнику: — Если тебя беспокоит скорость, не переживай, это просто одно из чудес, которыми я обещал заниматься по дороге.
Вечер этого дня я посвятил не только созерцанию невероятного заката, почти бесконечно долгого, как и положено на такой высоте, но и чтению длиннющей лекции на тему: «Что случилось с жизнью достойного господина Кумухара Манулы, и как ему следует к этому относиться».
Мои старания расшевелить совесть этого мстительного господина были тщетны. Он весьма равнодушно отреагировал на мои замечания по поводу его нехорошего поступка, последствия которого нам теперь предстояло совместно расхлебывать. Правда, с таким же олимпийским спокойствием он отнесся и к тому факту, что мы с Кофой собирались подарить его беспомощное тело халифу. Пленник и не думал на нас обижаться. То ли сказывалось воздействие моего Смертного Шара, то ли подобная ситуация вполне укладывалась в рамки его этических норм: сперва он сам поступил, как считал нужным, а потом мы сделали ответный ход, все честь по чести.
