Ознакомительная версия.
Методы их действий различны, но цель – одна.
Изменить реальность, по каким-либо причинам не устраивающую их.
И потому каждый из них носит проклинаемый одними и благословляемый другими титул – Демиург. Demiurgos, на языке Империи, обозначало «мастер, ремесленник, творец»; но изначально это слово переводилось примерно как «творящий знанием». Или «работающий сознанием»: разница тут, хотя и наличествует, но весьма тонкая.
Сегодня термином «демиург» обозначают некое мифическое или полуреальное существо, имеющее власть над структурой реального мира, но стоящее ниже Создателя; под последним обычно понимают Того, Кто творит новые миры «из ничего», сиречь из ткани Первозданного Хаоса или из Пустоты, что по большому счету – одно целое. Принципиальная разница между Демиургом и Создателем, по всей вероятности, примерно та же, что между чародеем и волшебником – то есть не в способностях и личной силе, а в стиле и методах работы.
Ересь, скажет любой знаток любого священного писания, и не ошибется. Ересь, hairesis на языке Империи, есть нечто, чего не одобряет официальная церковь, нечто, не согласующееся с догмами и доктриной некоей религии. В сущности, само допущении о существовании Демиурга, узурпировавшего способности Создателя, уже является ересью. Что ж, многие Посвященные за время существования Пути были обвинены в ереси, кое-кто из них поплатился жизнью за это. Включая, кстати, двух величайших мастеров Искусства, у которых, как у многих подобных им, не было имен – только прозвища. Безымянный, гроза употребляющих Искусство во зло, и Прозревший Тьму, доселе непревзойденный специалист в прочтении будущего по прошлому и наоборот. Первый был заколот на алтаре шаманом-ведуном какой-то секты на островах Океана Восходящего Солнца; второго сожгли охотники за колдунами в Центральном Альмейне (правда, среди Посвященных ходили подозрения, что то было самопожертвование, сиречь жертва самого себя, себе же и принесенная)…
Много легенд бытовало среди Посвященных Пути, возможно, больше даже, чем среди простых смертных. Легенды о прошлых временах заменяли им – нет, вам! – все, что осталось от человеческих чувств.
Легенды – ложь, лучше тебя этого никто не знает. Однако иногда даже ложь может оказаться правдой.
В том же Завете довольно много лжи; часть ее помещена туда намеренно, часть – «всего лишь» по недомыслию. Посвященные высших ступеней, вроде Адептов, об этом прекрасно знали, но делиться знанием с подчиненными не торопились. Потому ли, что информация есть краеугольный камень власти, или по какой-либо еще причине – не имеет уже никакого значения. Их более нет, и конец их был таков, что ты давно простил своим наставникам все, в чем они, по твоему мнению, провинились перед тобой.
Для многих религий ложь Завета стала путеводной звездой, и одной Всеведущей Судьбе известно, чем все это завершится. Да, Ищущий способен отыскать истинную цель по ложной наводке, но сие Искусство – удел избранных, даже среди Посвященных не все обладают им. Простых же смертных, обладающих подобной способностью, весьма мало, мягко говоря.
Однако значение имеет не это, а то, что они ВЕРЯТ: ожидающая их Цель – истинна. И кому-кому, а тебе хорошо известно, что вера – это сила, способная обратить ложь в возможность, возможность – в правду, а правду – в истину…
Тебе иногда хочется самому во что-нибудь поверить, хотя бы ради того, чтобы начать поиск Цели. Ведь после того, как ты покончил с Торном, жизнь твоя утратила всякий смысл. Ты чувствуешь это столь отчетливо, что даже огонь вернувшейся молодости и черный жар Дара не могут растопить ледяного стержня обреченности и бессмысленности твоего теперешнего существования.
Обратив свои мысли в нужном направлении, ты вскоре приходишь к логичному и безрадостному выводу, что Посвященные Пути – по крайней мере, те, кто поднялся выше определенного ранга, – никогда не жили в полном понимании этого слова. Иначе говоря, их жизнь была лишь каким-то делом. Для одних – вечной битвой, это о них Безумный Менестрель говорил: «Немыслим мирный исход для тех, кто вне вихря боя, считай, вообще не живет». Для других жизнь сводилась к перекапыванию полусгнивших свитков древних эпох, каковой процесс гордо именовался «поиском утерянного Знания». Третьи, тесно сотрудничая со вторыми, нещадно хлестали свой рассудок бичом неразгаданных тайн, с болью выдирая из него описания функционирования мироздания или отдельных его элементов. Четвертые…
А впрочем, какое это теперь имеет значение – все равно ты, даже имей возможность изменить собственное прошлое, никогда не сделал бы этого! Можно считать, что ради победы в день Черного Рассвета ты пожертвовал своей жизнью (что почти правда, хотя и не совсем в этом смысле).
Для тебя жизнь была постоянной борьбой. Не обязательно борьбой физической, но противник или соперник у тебя имелся всегда, что и было стимулом продолжать Путь. Потому только тебе удалось зайти дальше кого бы то ни было. В твоей памяти со времен рано кончившегося детства хранились невесть кем сказанные слова: «Вся наша жизнь – это борьба, и если ты борешься – значит, живешь!» Это не было твоим девизом, но сей взгляд на вещи ты вполне разделял.
До недавнего момента.
Потому что когда борьба закончилась – ты утратил все. И цель, и волю, и желания. Что толку в Силе и Власти, если применять их некуда и незачем? Чего стоит Искусство, если даже ты сам не способен им насладиться?
Старый лозунг Пути – «магия ради магии» – явно был не более чем попыткой самообмана. Сейчас ты это ясно понимаешь, однако изменить не можешь уже ничего. Вернее, не хочешь.
Тебе начинает казаться даже, что миф о Повелителе Теней был основан на реальных событиях (чего, конечно, быть не могло) – очень уж схожей выглядит ситуация с уходом могущественнейшего чародея всех времен и народов в Пустоту, за Грань – ибо не было для него покоя в реальном мире, а лишь покоя он и желал…
И тут в твоей голове, впервые за невесть сколько дней, возникает слабая искорка интереса. А что, если…
Идея выглядит достаточно безумной, чтобы ты, усмехнувшись, начал рассматривать возможность и следствия ее воплощения. Предварительные расчеты дают до тошноты оптимистическую картину, и это заставляет тебя продолжить дело, добавив столько неблагоприятных факторов, сколько ты в состоянии измыслить или вспомнить. Напрочь забыв о течении времени, ты поднимаешь голову от грифельной доски, исчерканной вдоль и поперек в тринадцать слоев, лишь несколько дней спустя.
«А ведь это вполне реально…» – думаешь ты, уже зная, что претворишь этот проект в реальность – даже при том, что он запросто может оказаться последним в твоей жизни.
Ознакомительная версия.
