Так оно позднее и случилось — Одно, Семь и Девять были уничтожены, а Три ушли, и с ними кончилась Третья Эпоха, и завершились предания об эльдарах в Средиземье. То были Годы Увядания, и последний расцвет эльфов в землях к востоку от Моря сменился суровой зимой. А в то время нолдоры, прекраснейшие и могущественнейшие дети Мира, еще бродили по Ближним Землям, и звуки их наречия доступны были людскому слуху. Множество творений, дивных и странных, оставалось еще в мире; но и немало было лихого и жуткого: орки, тролли, драконы и хищные твари; в лесах бродили неведомые и мудрые создания; гномы трудились в горах, терпеливым искусством творя из металла и камня вещи, которым не было равных. Но близилось Владычество Людей, и все менялось, пока наконец не явился вновь в Лихолесье Темный Властелин.
В древности лес этот звался Великой Зеленой Пущей, и его чертоги, поляны и прогалины полнились зверьем и сладкоголосыми птицами; там, под сенью вязов и буков, были владения короля Трандуила. Но через много лет, когда прошла почти треть этой эпохи, с юга в лес пробралась тьма, и ужас бродил по затемненным полянам; рыскали хищные звери, и злобные, жестокие твари раскинули свои тенета.
Тогда лес изменил название и стал зваться Лихолесьем, ибо там и в ясный день царила недобрая мгла. Редко кто осмеливался пройти через этот лес, разве что на севере, где народ Трандуила все еще сдерживал лихо. Немногие знали, откуда все это шло, и даже Мудрые долго не ведали правды. То были тень Саурона и знак его возвращения.
В то время, когда первые тени легли на Лихолесье, на западе Средиземья появились истари, которых люди называли магами. Никто не знал тогда, откуда они взялись, кроме Кирдана, владыки Гаваней, и лишь Элронду и Галадриэли открыл он, что пришли они из–за Моря. И позднее рассказывали эльфы, что были то посланцы Западных Владык, отправленные для того, чтобы противостоять Саурону, если он воспрянет вновь, а также побуждать к доблестным деяниям людей, эльфов и прочие существа доброй воли. Являлись они в обличье людей, древних годами, но бодрых, и мало менялись со временем, медленно старились, хотя великие заботы отягощали их. Были они весьма мудры и могучи духом. Долгое время странствовали они меж людей и эльфов, но водили дружбу со зверями и птицами; и народы Средиземья дали им множество имен, ибо истинных своих имен они не открыли. Главными среди них были те, кого эльфы звали Митрандйр и Ку́рунир, а северяне — Гэндальф и Саруман. Курунир был самым старшим и пришел первым, а за ним следовали Митрандир и Радагаст, и прочие истари, что ушли на восток Средиземья, и преданья молчат о них. Радагаст был другом всем зверям и птицам; Курунир же большей частью жил меж людей, и был он красноречив и искушен в кузнечном ремесле. Митрандир ближе прочих был к Элронду и эльфам. Он исходил в скитаньях Север и Запад, но ни в одной стране не жил подолгу; а Курунир отправился на Восток и, вернувшись, поселился в Ортханке, в Круге Айсенгарда, что возвели нуменорцы во дни своего могущества.
Бдительнее прочих был Митрандир, и его более других встревожила тьма, заполнившая Лихолесье, ибо, хотя многие считали, что тьма эта принесена Призраками Кольца, опасался он, что на деле это первый знак возвращения Саурона. Митрандир явился в Дол–Гулдур, и Чародей бежал пред ним, и на долгие годы утвердился бдительный мир. Но в конце концов Тень вернулась и мощь ее возросла; и в то время впервые был собран Совет Мудрых, что зовется Белым Советом. Были там Элронд, Галадриэль и Кирдан, и прочие высокородные эльдары, а также Митрандир и Курунир. И Курунира (Сарумана Белого) избрали главой Совета, ибо он глубоко изучил прошлые деяния Саурона. Правда, Галадриэль желала, чтобы Совет возглавил Митрандир, и это пробудило зависть в Сарумане, ибо гордыня его и жажда власти возросли непомерно. Митрандир, однако, отказался, не желая иметь ни обязанностей, ни обязательств, кроме как перед теми, кто послал его; и не мог он осесть в одном месте либо подчиняться чьим–то приказаниям. Саруман же занялся изучением Колец Власти, их создания и истории.
Тень все росла, и росла тяжесть на сердцах Элронда и Митрандира. И потому однажды Митрандир, подвергаясь великой опасности, вновь отправился в Дол–Гулдур, спустился в темницы Чародея, открыл, что опасения его не напрасны, и счастливо ушел оттуда невредимым. Возвратился он к Элронду и сказал ему так: «Увы! Догадка наша верна. Это не один из улайров, как полагали многие. Это сам Саурон, что вновь обрел зримый облик и набирает силу; он опять собирает под власть свою все Кольца и ищет вестей о Едином, а также о потомках Исилдура, если таковые живут еще на земле».
И отвечал ему Элронд: «В тот час, когда Исилдур завладел Кольцом и не пожелал отказаться от него, рок судил, что Саурон вернется».
«Но Единое Кольцо сгинуло, — молвил Митрандир, — пока Оно не отыщется, мы сможем обуздать Врага, если только соберем все силы и не станем мешкать».
Тогда созвали Белый Совет; и Митрандир побуждал к немедленным действиям, но Курунир выступил против него и советовал по–прежнему выжидать и наблюдать.
«Ибо, — говорил он, — не верю я, что Единое когда–нибудь сыщется вновь в Средиземье. Оно кануло в Андуин, и давно уже, думаю я, вода унесла Его в Море. Там Ему и покоиться до конца дней, покуда не разрушится мир и не иссякнут воды».
И решили тогда ничего не предпринимать, хотя у Элронда было неспокойно на сердце, и он сказал Митрандиру: «Предчувствую я, что Единое Кольцо все же сыщется, и вновь разгорится война, и в этой войне придет конец Эпохи. Воистину, отойдет она во тьме, если только некий странный случай, недоступный взору моему, не спасет нас».
«Много странного случается в мире, — отвечал Митрандир, — и бывает, что, когда Мудрые оказываются бессильны, помощь приходит от слабых».
Так беспокойство охватило Мудрых; но никто не прозрел еще, что Курунир обратился ко тьме и в душе уже стал предателем — ибо желал он отыскать Великое Кольцо и самому завладеть им, чтоб весь мир подчинился его воле. Слишком долго он, надеясь победить Саурона, углублялся в его замыслы и ныне не столько ненавидел его деяния, сколько завидовал ему, как сопернику. И рассудил Саруман, что Кольцо, собственность Саурона, начнет стремиться к своему Господину, буде он вновь объявит себя; но если его изгонят, Кольцо останется сокрытым. Потому он желал играть с опасностью и позволить Саурону на время укрепиться, надеясь искусством своим обойти и друзей, и Врага, когда явится Кольцо.
Саруман велел следить за Ирисной Низиной и вскоре обнаружил, что шпионы Дол–Гулдура рыщут в тех местах по течению Реки. Так понял он, что и Саурон знает, как погиб Исилдур. В страхе вернулся он в Айсенгард и укрепил его; все более углублялся он в тайны Колец Власти и в искусство их сотворения. Но ничего не сказал он об этом в Совете, надеясь первым получить весть о Кольце. Он собрал великое множество соглядатаев. Среди них были и птицы, ибо Радагаст помогал ему, нисколько не разделяя его предательства и считая, что это лишь часть обычного слежения за Врагом.
