— Я поняла к чему вы это, комиссар. Кто-то заигрался с опытами и экспериментами. Магия высокой концентрации разряжает воздух и собирается в облака.
— Или же работает как прикрытие с практикой межмировых порталов. — подытожил мои слова директор.
— И если предположить, то прерывая пространство и выпуская другую магию, маскирует это погодой. — Комиссар Хайрен перевел взгляд с меня на эльфа и обратно.
— Вы хотите сказать, что магия рекошетом веселились в юношу работающего на полях? Простите, но мне это кажется абсурдным. — не смогла промолчать я.
— Это да, но как версию вполне можно принять, что ОНЫЕ усердно работали над своей идеей и воскрешали знания о межмировых порталах, которые и применяли на практике.
— Комиссар Хайрен, извините, но портал не откроется без живых потоков силы рас наследников богов.
— Вот это и интересно. — ответил мне Винсент. — Кроме тебя этого никто не знает и нельзя воспринимать эту информацию как факт, но лично я доверяю тебе.
Я промолчала. Эта фраза, как и многие другие, говорилась мной на полном автоматизма не затрагивая мыслительного процесса. Тем временем имперский комиссар продолжил.
— Это дает нам право предположить, что гроза, которая бушевала в ту ночь, когда мы нашли тебя, Анабель, так же была прикрытием попытки открытия портала.
В кабинете повисло молчание. Действительно очень много вариантов и ни одного решения. Точнее нет конечной точки в которую можно привести имеющиеся догадки. Ища, можно сказать меня, открывается вполне себе заговор против Империи, если не против всего срединного мира; непонятный талант соседа и ко всему прочиму ментальный блок, который вполне мог образоваться после моего нахождения в башне. А это значит, что вполне могу оказаться обучаемой в магии и примерно к третьему курсу смогу заговаривать подорожник. Муть.
День был пасмурный, а потому в кабинет, на место дневного светила, загорелись магические. Темнело рано и сколько времени мы провели за разговором предположить сложно.
— Анабель, — директор Иноэнель в очередной раз откинулся на спинку кресла комкая в руках отчасти исписанные и изрисованные листы бумаги- плод умственной деятельности и несчастная жертва пера. — Как проходят твои индивидуальные занятия?
— Неплохо. — с выдохом, тщательно подбирая слова, ответила я. — Развиваюсь как в физическом плане так и в мастерстве выдержки, ну и красноречия, разветвленности мысли.
Мужчины улыбнулись.
— Иноэнель, девушка интересовалась природой характера Рокхорста.
— Ты не сказал?
— Ну Анабель после каждого занятия проводила время не в медицинском блоке, а в своей комнате, от остальных жалоб не поступало. Так что ты мне должен.
Вот сейчас непонятно совсем стало. Они на меня спорили?
— Нет, Анабель, — словно прочитав мои мысли директор Иноенель, — розворот отличается специфическим нравом, а потому даже я не смог отказать ему в занятиях. И, должен сказать, это принесло свои плоды.
— Анабель, видишь в чем дело, — подключился к объяснению комиссар Хайрен, — Когда ты у меня спрашивала о природе Аландора, я сказал что он человек и ни на йоту не соврал.
— Правильно заданий вопрос таит в себе половину ответа? — скорее самой себе сказала я. Удивление на лице сменилось вполне культурным выражением лица.
— Тут ты права, но я был просто не в состоянии пускаться в объяснения. Дело в том, что в детстве маленький кадет, получил «подарок» находясь в первые дни войны в обязательном отпуске у родителей, последствия которого мы наблюдаем по сей день.
— «Поцелуй виверры» тебе о чем-нибудь говорит? — невзначай поинтересовался директор.
Конечно говорит! Гончие ящеры зародившиеся на стыке миров одним взглядом вселяли ужас. Если жертве не удавалось отвести взгляд, то эта тварь, отдаленно напоминающая привычных нам виверр, гипнотизировала и отгрызала голову. Но если жертва была интересна зверю, то продолжительный взгляд длился дольше и жертва становилась живым щитом полностью подчинившись воле стыкового ящера. Прервать контакт можно только убийством зверя, а жертва получала так называемый «поцелуй виверры». Он даровал долголетие, повышению регенерацию и звериное повадки, даря мертвому сознанию зверя небольшое пристанище вне своего биологически тела. Ну и тягу ко всему интересному. Не удивительно, что можно было спутать Аландора Рокхорста с оборотнем. Пауза в диалоге затягивается, потому я просто кивнула. — Да.
— Вот и хорошо, объяснять не придется. — продолжил светлый эльф. — Тогда разговор можно считать оконченным. Отдыхай, Анабель, у тебя итак был нервный день. Другу своему пока ничего не говори, а в остальном можешь готовиться к балу.
— Благодарю.
Я встала, сделала реверанс на что услышала снисходительные смешки и устало покинула кабинет главы Академии. Самое сложное позади, но от этого предстоящие события не казались легче. До бала оставалась ровным счетом неделя, а Сиан еще и половины не выучил. Да и неплохо бы самой отдохнуть, убрать совсем не творческий беспорядок в комнате и Светлой голове. На грани абсурда рождается истина, а новые факты не прибавляют покоя. Рокхорст, змеиный физрук бесить меньше не стал, Торски со своей магией которая живет как оказалось совершенно отдельно от друга, новые башни с поклонниками межмировых порталов, бессознательная я, пентаграммой чувствую с огромным деревом родственников и наконец недошитое платье! Это не считая всемирно освещенных «отношений» с Огневиком и дружбе с комиссаром.
Магический замок от прикосновения с кольцом щелкнул, открывая дверь в студенческую крепость. Скинув сапоги и при попытке обуться в тапочки, стукнулась локтем о стол. Ничего нового, зато теперь эти два предателя висели на вешалки в виде декора. Так-то. Оставалось самое сложное, заснуть с этими мыслями. Да, сутра побегу к мастеру Оли, а сейчас умываться и одеяло в уши, пока вся пьяная компания жильцов с отмечания защиты не пришла. А если не успею — плакало мое поспать.
