– Ты хочешь, чтобы я защищал людей от них самих, притом против их собственной воли?! – барон не смог сдержаться и рассмеялся. – Однако не много ли ты возжелал от того, кто совсем недавно стал морроном?
– В этом твое преимущество! Именно по этой причине я говорю с тобой, а не с Гентаром и не с остальными долгожителями вашего клана! Ты молод как моррон, твой мозг пока гибок и не подвержен влиянию привычных шаблонов, догм и стереотипов! – Затворник был по-прежнему спокоен, и, кажется, смех собеседника его ничуть не разозлил. – Когда наш разговор закончится, ты можешь сделать выбор! Пойти тем путем, какой я подскажу, и попытаться изменить природу человека и человечества в целом в лучшую сторону или остаться обычным морроном, жить, как прежде жил. Ты можешь остаться обычным легионером или, отстранившись от собратьев по клану, избрать собственный путь, используя в своих интересах силу врагов, хотя бы тех же самых симбиотов… Не скрою, в этом случае ты натолкнешься на непонимание или откровенную вражду со стороны бывших собратьев, тебя будут считать отступником, а может, и врагом! Твоя судьба – твой выбор. Силком в спасители человечества я не затягиваю! Нет так нет… Меня вообще не касается, что станет с этим миром на следующий день! Примерно через полчаса я прекращу свое существование. Мои слова – не последняя воля, обязательная к исполнению, это всего лишь совет и инструкция, если ты, конечно, захочешь ее выслушать и ею воспользоваться… Так мне продолжать говорить?
– Прежде чем начнешь, отпусти меня! – изрек после недолго молчания барон, решив, что стоит выслушать последние слова гиндала, хотя бы потому, что они будут бескорыстным советом. Собирающегося покончить с собой уже не заботит личная выгода.
– Рад твоему согласию, – приветливо улыбнулся затворник, – но вот с освобождением придется чуток повременить. Сперва я сознаюсь, в чем перед тобой виноват, а затем, когда ты благополучно выпустишь пар в форме сотрясающих воздух ругательств, вот после этого я тебя отпущу.
– Откуда такая уверенность? Да и в чем ты передо мной так сильно провинился? – удивился моррон. – Если ты хочешь попросить прощения за свою грубость во время нашей первой встречи, то считай, я тебя извинил…
– Видишь ли, – деликатно начал исповедь затворник, – наше знакомство с тобой произошло гораздо раньше, чем ты посетил Вендерфорт… Я присматривался к тебе с того самого момента, как ты стал морроном… Я выбирал из нескольких молодых морронов одного самого достойного, и выбор не сразу, но все же пал на тебя.
– И что же? – Штелер еще не понимал, куда гиндал клонит.
– Это я поссорил тебя с Лорой! Это я свел ее с тем офицером! – как ни в чем не бывало признался затворник.
Первую пару секунд Аугуст сидел неподвижно, силясь осмыслить и переварить это странное заявление, а затем его стала душить ярость, а злость так укрепила мышцы, что он чуть не вырвался на свободу из цепкого кресла. Естественно, как и предполагал гиндал, попытка освобождения сопровождалась потоком грязных ругательств, которые затворник хладнокровно выслушивал, пропуская мимо ушей. Ну а когда буря эмоций собеседника поутихла, гиндал продолжил:
– Понимаешь, ваш союз был обречен с самого начала! Я не разрушил твое счастье, а лишь ускорил этот неизбежный и необратимый процесс! – и интонация, и взгляд вероломного существа выражали лишь сожаление и сочувствие. – Твоя беда в том, что ты никогда не понимал женщин, хоть, признаюсь, умеешь их завоевывать. Каждую красавицу, как только она достигает тридцати лет, начинает мучить мысль о неминуемой старости, и от этого она совершает различные глупости. Лоре повезло, она обратилась в моррона и сохранила навеки свою красоту, а если красота осталась, ее носительнице просто необходимо покорять мужские сердца! Женщины созданы так, что внимание к их персонам мужчин – вопрос первостепенной важности! Ваш брак просуществовал бы кое-как еще пару-тройку лет, а затем ты бы стал для нее неинтересен, ей все равно понадобились бы новые ощущения и новые поклонники. Уж такой она человек, извини за откровенность…
– Ладно, теперь отпусти! – прошептал барон, разумом понимавший, что затворник говорит правду, а сердцем, сердцем после вспышки гнева уже неспособный ощущать ровным счетом ничего.
– Но это не единственная моя провинность, – ухмыльнулся гиндал, лукаво щурясь. – Это я внушил тебе мысль посетить Вендерфорт. Видишь ли, для нашей встречи можно было бы подыскать другое место и время, но не моя вина, что «Ястребиный Коготь» избрал своим прибежищем именно твой родной город. А эта общность симбиотов – твоя первичная цель! Они паразитируют на человечестве, так почему бы тебе не использовать их в своих целях? К тому же встреча с детством еще никому не повредила.
– Это все? – произнес Аугуст, не скрывая подозрения в голосе.
– Я продолжал присматриваться к тебе уже в городе и порою ненавязчиво подталкивал к тем или иным решениям. Поскольку я наделен способностью копировать внешний облик других людей, притом одновременно существовать в нескольких телесных оболочках, то порою я выглядел так… или так…
Сначала гиндал превратился в неумеху-музыканта, что, впрочем, не произвело особого впечатления на моррона. Штелер лишь про себя отметил, что жители Вендерфорта глубоко ошибались, считая, что колдун засел в особняке, а к ним подсылает мертвецов – глашатаев своей воли. Каждый раз перед провинившимися в чем-нибудь горожанами являлся сам гиндал. Затем фигура затворника уменьшилась раза в два и скрючилась. Перед бароном предстал скупщик краденого, которому он так выгодно продал фамильный перстень. Дряхлый старик с трясущимися ручонками вдруг вытянулся и превратился в стройную красивую девушку, робко прячущую стыдливый взор. В ней барон не сразу узнал баронессу Анвеллу ванг Банберг, которую, оказывается, никто и не похищал. А затем, затем Штелера постигло глубокое разочарование… Формы юной красавицы укрупнились, округлились, и взору моррона предстала сердито поджавшая губки госпожа Курье, закутанная в покрывало…
– Так, значит, ты все время был рядом? Так, значит, Линора… – не смог скрыть разочарования в голосе барон.
– Это значит, что госпожа Курье с ее воспитанницей никогда не посещали славный город Вендерфорт, – загадочно улыбнулся принявший прежний облик затворник. – Но только тсс… это тайна! О подмене не догадался даже граф Норвес, один из моих создателей. Ах, если бы старый боров только узнал, как я был близок от него! Представляю его паскудную рожу в этот миг! – гиндал не удержался и громко захохотал. – Твое знакомство с бесспорно привлекательной и достойной внимания госпожой Курье закончилось на прощании в лесу. Ни она, ни ее воспитанница так и не добрались до ворот Вендерфорта.
