Ромбар отступил вниз по лестнице. Вскоре хлопанье дверей стихло, но он на всякий случай подождал, пока беспокойные собутыльники не уснут покрепче.
Было изрядно за полночь, когда Ромбар вернулся в коридор и начал поиск Синего камня. Из. первой же комнаты шел слабый поток магического излучения. Вспомнив, что двери могут оказаться скрипучими, Ромбар снял заклинание ночного зрения и осторожно потянул за ручку. Дверь бесшумно открылась. Он подумал было, что напутал в заклинаниях, но раздающийся с кровати храп убедил его, что со слухом все в порядке. Излучение шло с груди спящего человека, и Ромбар понял, что это такое. Конечно же белый диск!
Ромбар пошел от двери к двери, каждый раз добросовестно чередуя зрение и слух, но находил лишь белые диски на спящих людях. Он был не так силен в магии, чтобы различать энергетику амулетов, и начинал жалеть, что поторопился отослать Альмарена. Одно утешение все же было – он убедился, что дверные петли ни разу не скрипнули. Ромбар одобрил про себя хозяйственность Вальборна, не забывавшего следить, чтобы слуги смазывали дверные петли и перестал чередовать зрение и слух.
Одна из комнат оказалась рабочим кабинетом Каморры. Излучение шло из ящика стола, где обнаружилась пара неиспользованных белых дисков, еще один сильный источник излучения находился прямо в стене. Ромбар сломал магический замок потайного шкафа, перерыл мешочки с золотом, ища между ними амулет, и вскоре нащупал в глубине теплую эфилемовую поверхность. Вытащив амулет, Ромбар не сдержал разочарованный вздох. Перед ним был жезл Аспида.
Первый порыв – швырнуть дурацкую штуковину об пол – своевременно пресекся мыслью о шуме, который разбудит всех на этаже. У Ромбара вырвалось что-то вроде нервного смешка. Он никак не мог понять Каморру – зачем такую чепуху, как жезл Аспида, понадобилось упрятывать в потайной шкаф под кошельки с золотом?
Следующий порыв, продиктованный досадой, был почти ребяческим – раз Каморра так дорожит этим жезлом, он его больше не увидит! Ромбар вспомнил, что у Альмарена нет жезла с тех пор, как тот отдал Синатте свой жезл Феникса, и опустил амулет в карман куртки, чтобы при случае подарить его Альмарену.
Затем он продолжил рискованное путешествие г по комнатам замка, пока наконец не закрыл за собой последнюю дверь. Полтора месяца погони закончились неудачей.
Разочарование охватило его, обессиливая больше, чем любая усталость. Босханец наверняка взял Синий камень с собой, как того и опасался Ромбар. Дальнейшая погоня была бессмысленна, следовало вспомнить советы и уговоры Норрена, который оказался прав – можно было бы потратить время с большей пользой, помогая в организации обороны.
Ромбар пошел вниз по лестнице, ощущая внутри пустоту, вызванную внезапной потерей цели. Из-за ночного зрения он не услышал ни звука поднимающихся навстречу шагов, ни предупреждающего ворчания клыкана.
Они заметили друг друга, лишь столкнувшись лицом к лицу – ослабивший бдительность Ромбар и полусонный помощник Каморры, возвращавшийся с проверки уттакских патрулей. Оба одновременно опомнились и выхватили мечи, чтобы сойтись в поединке, но пес опередил их. Он прыгнул на грудь противнику Ромбара и одним ударом острых и белых клыков перерубил ему шею.
Ромбар, увидев выкаченные глаза и раскрывшийся в беззвучном крике рот, отключил заклинание ночного зрения как раз вовремя, чтобы услышать леденящий предсмертный вопль, гулким эхом раскатившийся по всему замку. Наверху захлопали двери, снизу послышались ответные вопли дозорных уттаков, ночевавших в зале первого этажа после смены патрулей. Лестница наполнилась топотом бегущих ног.
Вновь перейдя на ночное зрение, Ромбар перегнулся через перила и увидел толпу уттаков, заполнившую нижние пролеты лестницы. Их было слишком много, чтобы прорываться здесь, поэтому он развернулся и побежал наверх, отшвыривая мечом попадавшихся навстречу людей Каморры. Он помнил большое окно в конце коридора на третьем этаже, через которое можно было вылезти на крышу и добраться до окон одной из башен замка, а там спуститься по лестнице. Но план, мгновенно зародившийся в голове Ромбара, с той же быстротой и распался, когда они с Вайком добежали до конца коридора. Путь преграждала глухая стена.
Оказавшись в тупике, Ромбар успел понять, что за годы его отсутствия не все в замке сохранилось неизменным, но на переживания у него уже не осталось времени. Сзади подбегали люди Каморры, за ними накатывала волна уттаков. Первое нападение он отразил – один из нападавших упал, остальные отступили. Никто из людей не спешил расставаться с жизнью, поэтому они пропустили вперед озверевших от боевого азарта уттаков.
Вайк кинулся в толпу и заработал клыками, нанося удары и укусы попадавшимся навстречу дикарям. Уттаки, как и люди, плохо видели в темноте, и это спасало пса, темной белозубой молнией мечущегося среди них. Устремившись вслед за ним, Ромбар споткнулся о лежащее под ногами тело. Белый диск выкатился из-за пазухи убитого и стукнул об пол, вызвав у Ромбара внезапную догадку.
Ромбар поднял диск, не замечая тяжести мертвого тела, повисшего на цепочке, и прокричал:
– Дабба-нунф!!!
Из-за ночного зрения он не слышал своего голоса, поэтому постарался выкрикнуть заклинание как можно громче, и это ему удалось. Каждая согласная уттакского матерного перла громыхнула в воздухе, заставив дикарей остолбенеть еще до начала действия заклинания. То, что случилось мгновение спустя, могло бы стать гвоздем любого кошмара-уттаки все, как один, рухнули на пол и забились в судорогах.
Оставаясь в мире, лишенном звуков, Ромбар огромными прыжками понесся через извивающиеся тела, оскаленные лица, дергающиеся руки и ноги, вслед за ним летел клыкан. Люди, на которых не действовало заклинание диска, растерялись от неожиданности и кинулись в погоню, когда Ромбар был уже на лестнице.
Он бежал вниз, прыгая разом через несколько ступенек, но у входа в подвал остановился. Дверь в усыпальницу открывалась медленно, за это время можно было трижды пробежать по лестнице, а погоня была рядом. Ромбар не слышал топота преследователей, но, обернувшись, увидел их самих в верхней части последнего пролета.
– Охраняй! – приказал он клыкану и побежал в подвал. Пока каменная плита отползала, он отключил ночное зрение, чтобы слышать звуки, доносившиеся от входа. Они не приближались, значит, Вайк был жив и защищал вход.
Вскоре шуршание плиты стихло. Ромбар свистнул пса и восстановил ночное зрение. Когда темно-серая тень вынырнула из-за поворота, он вошел в проход и надавил защелку. Пес проскочил вслед за хозяином в закрывающуюся дверь, и проем в стене плавно сомкнулся за обоими.
