— Предположим.
— Вам придется проехать с нами, чтобы ответить на кое-какие вопросы, — мужчина небрежно помахал перед носом красной корочкой. — Майор Гришук. ФСБ.
После этих слов на руках Крота защелкнулись наручники.
— Меня в чем-то обвиняют?
— Вам все объяснят в управлении.
— У вас есть постановление на арест?
— А зачем оно нам, если мы просто хотим с вами поговорить? — удивился майор. — Вы не арестованы.
— Значит, я могу идти?
— Ну куда же вы пойдете вот в этом? — Гришук кивнул на наручники. — Поверьте, сейчас так не ходят, люди могут подумать о каких-нибудь сексуальных извращениях или еще невесть что. И вообще вы должны быть нам благодарны, те ребята в джипах очень расстроились, что мы успели подхватить вас раньше.
— А я и их не знаю.
— Ничего, еще познакомитесь, какие ваши годы, — зловеще улыбнулся Гришук. — Ваша жизнь только начинается, бурная, непредсказуемая и вероятнее всего очень короткая.
Машина тронулась с места, Вадим оглянулся и увидел, как к ним в хвост пристроились оба джипа.
— По-моему они едут за нами.
— Вы необычайно догадливы, — Гришук повернулся к нему. — В ваших интересах рассказать все, что нам интересно, и тогда мы дадим вам шанс от них избавиться.
— Не понимаю, о чем вы.
— Ничего, поймете.
«Тойота» неслась быстро, свернув на проспект, она прибавила скорости, и уже минут через десять подъехала к высокой чугунной ограде с множеством видеокамер на ней. Перед ними распахнулись ворота, и машина подъехала к зданию еще сталинской постройки. Здесь его вывели и повели куда-то по лестнице, пролета через три они свернули, потом снова спустились и еще раз поднялись. Прошли по длинному пустому коридору, и ввели в приемную, где за столом сидел молодой парень в форме капитана. Погоны были синими. Точно ФСБ. Увидев Вадима, он кивнул в сторону двери.
— Вас ждут.
Рабочие в спецовках завели его в большой кабинет, за которым сидел пожилой мужчина в хорошем костюме и задумчиво курил, разглядывая что-то на дорогом мониторе.
— Товарищ полковник, задержанный доставлен.
— Все-таки задержанный… — задумчиво пробормотал Вадим. — Интересно…
— Свободны!
— А наручники? — поинтересовался Крот. — Мне что, теперь с ними до конца жизни ходить?
— Смелый паренек, все, как говорили, — оценивающе оглядел его полковник. — Снимите с него браслеты и идите.
С Вадима сняли наручники, майор и два фальшивых рабочих ушли, в кабинете остался только полковник. Он показал на кресло возле стола.
— Присаживайтесь, Вадим Андреевич, разговор у нас будет не очень долгий, примерно на полчаса. Чай? Кофе?
— Кофе, если хороший.
— Плохого не держим, должность не позволяет, — полковник нажал кнопку селектора. — Григорьев, нам кофе.
Потом он повернулся к Вадиму и долго его рассматривал, пока капитан не принес две большие кружки кофе, печенье, конфеты и исчез, закрыв за собой обе двери.
— А теперь поговорим. Меня зовут Игорь Николаевич, фамилия Пушков, я начальник отдела «Н». «Н» — значит нечисть.
— Оказывается и такой отдел в ФСБ есть?
— О его существовании мало кто знает, и вам не советую о нем распространяться. Подписку с вас брать не буду, но сами понимаете, в случае чего мы вас найдем и после этого вам будет неприятно жить.
— Насколько?
— Надолго, лет на семь минимум, — усмехнулся Игорь Николаевич, по-прежнему пристально разглядывая его. — Верите?
— Я просто спросил.
— А я ответил, — полковник наконец отвел от него взгляд и занялся кофе. — Держитесь вы свободно, похоже, не боитесь, а зря.
— Почему? Разве я что-то натворил?
— Пока не очень много, если не считать смерть Ивашева.
— А с чего вы взяли, что я к ней причастен?
— У нас имеются свои источники в следственном комитете, так вот там знают, что в тот злополучный вечер к Ивашеву привезли какого-то паренька в наручниках, на голове у него была шапка, так что лицо его увидеть не удалось. Сергей Петрович сам решил провести допрос неизвестного, спустился в подвал, о чем шел разговор неизвестно, но скоро туда же доставили незнакомую девушку, которая находилась в невменяемом состоянии. После этого в подвале что-то произошло, Ивашев и его охрана погибли, а парень с девушкой исчезли. Охранник у ворот показал, что на него напали террористы в масках, вооруженные до зубов. Несмотря на его героическое сопротивление, они его оглушили, а после этого проникли на территорию усадьбы и взорвали Ивашова. Пока именно отработка этой версии и спасает вас от уголовного преследования. Вы пейте кофе, Вадим Андреевич. Наслаждайтесь свободой… пока…
— Спасибо, — Крот отпил кофе: горячий в меру сладкий, как раз такой, какой он любил. — Какое я имею по вашему мнению отношение к террористам в масках?
— Никаких террористов камеры наблюдения не зарегистрировали, поэтому к этой версии у следователей скептическое отношение, но губернатору она кажется очень привлекательной, поэтому отрабатывают ее.
— А если я скажу, что ничего об убийстве Ивашева не знаю, в его усадьбе никогда не был, и вообще с ним не знаком?
— Я вас ни в чем не обвиняю, — произнес полковник. — Мы просто разговариваем. Конечно, можно подсказать следователям, в каком направлении им лучше действовать, только это пока мне не очень интересно и не только мне, иначе вас бы уже искали.
— И зачем вы тогда об этом говорите, хотите напугать?
— Вы же должны понимать, что контора у нас серьезная. Мы занимается угрозами государству, причем разными, от террористов до космических пришельцев до всякой нечисти, методы работы естественно тоже разнообразные используются вплоть до физического устранения, поэтому глупо нас не бояться. Если мы решим за вас взяться, то вам придется очень несладко. Я понятно излагаю?
— Очень доходчиво, — Вадим взял печенье и конфеты, решив позавтракать на халяву. Полковника он не очень боялся, не потому что тот не мог ему ничего сделать, как раз он мог, просто его чувство опасности молчало, а это значило, что с этой стороны ему ничего не грозит. Пока. — На самом деле мне очень страшно, но как себя вести с вами, я не знаю, поскольку государство наше не подрывал, диверсий против него не готовлю, стараюсь вести себя тихо, незаметно и не попадать в область зрения правоохранительных органов. Извините, если что не так, и отпустите меня пожалуйста, дяденька. Буду служить вам верой, правдой, всех, кого знаю, заложу…
— Юродствуете? А зря.
— Я просто не понимаю, чего вы хотите. Можно без сложных заходов?
— Итак, вам интересно, для чего вас ко мне привезли?
