Минувшей ночью мы покинули горящую Сайгару, и двинулись на запад, навстречу 14-му легиону. Но от тракта пришлось удалиться, слишком опасно, потому что вокруг рубайятской столицы образовался слоеный пирог из эльфов, гномов и людей. Ночь. Неразбериха. Где-то рядом постоянно вспыхивали скоротечные бои и слышались крики умирающих. Вот мы и ушли в дебри, а на рассвете наткнулись на один из военно-полевых морейских госпиталей.
Все разбито и порушено. Несколько пустых повозок без колес опрокинуты на бок. Рваные палатки. На траве засохшая кровь и мусор: обрывки бинтов, клочья одежды, распоротые мешки и объедки; а вот людей не было. Но совсем рядом в овраге слышалось звериное рычание, и я сразу понял, что произошло. Наверняка, передовые вражеские отряды, сбив морейские заслоны, налетели на госпиталь и устроили здесь резню. А вот Юна о случившемся не догадывалась или тешила себя иллюзиями, что персонал госпиталя и раненые успели скрыться. Что же, если ей так проще, пусть верит, а я разубеждать девушку не стал, подобрал и свернул несколько кусков порванного брезента, нашел кое-какие съестные припасы, котелок и пару резных ложек, обвязал меч старой рогожкой и нашел хороший нож. После чего продолжили движение и опять углубились в лес, где людей было, наверное, больше чем в городе.
Дезертиры, разбойники, беженцы из Сайгары и крестьяне из окрестных деревень. Кто тут только не скрывался. Лес прятал всех, но люди прижимались к дорогам, и это ошибка, поскольку возрастала опасность. Ну, а мы шли, шли и шли, старались не попадаться никому на глаза, делали краткие привалы и к вечеру благополучно добрались туда, где белки спокойно прыгали по ветвям деревьев, птицы не шумели и я не видел ни одного свежего человеческого следа. Вот здесь уже можно было отдохнуть и привести себя в порядок, а тут, словно на заказ, сторожка.
К покосившемуся бревенчатому домику с дырявой крышей из крупных веток подошли не сразу. Сначала я обогнул уютную полянку по кругу, проверился и не обнаружил ничего подозрительного. И только затем мы приблизились к заброшенной времянке лесовиков.
Дверь подперта крупным бревном и вокруг сторожки росла свежая непримятая травка. Гостей здесь не было давно, и внутри царило запустение. Один широкий деревянный топчан, очаг, солидный запас дров и больше ничего. За домиком родничок, а где есть вода, там человек проживет.
Вечерело. Мы по очереди помылись, и уже в сумерках, раскинув сигнальную цепь, я растопил очаг, подвесил над огнем котелок с водой и начал готовить нехитрый ужин. Что было, все в суп: немного сала, крупы и мелко нарубленной ветчины. Без изысков, но питательно и вполне съедобно.
Ужинали в тишине. Каждый думал о своем, и не знаю, что было на уме у девушки, а я пытался в очередной раз распланировать свое будущее и выделить основные жизненные приоритеты…
Итак, я дезертир и меня объявят вне закона. Следовательно, возвращаться на родину нельзя и я должен скрываться. А свободная Рунгия именно то место, где я смогу отсидеться, окрепнуть, развить свой талант и получить новые знания. Тут все просто. А вот дальше сложнее, потому что вылезают острые углы. Как влиться в общество рунгийцев? Чем я там буду заниматься? Где достать новые документы, и нужны ли они вообще? Как уберечься от охотников за моей головой и не выдать себя? Почему до сих пор нет посланца от матери? Отчего она сама молчит, неужели так трудно выкроить немного времени на общение с сыном и потенциальным спасителем целого народа? Вопросы, вопросы, вопросы. Жизнь сделала резкий финт и то, что еще вчера казалось важным, сегодня уже мираж…
«Ты обеспокоен, мой сын?» — неожиданно пришло мысленное послание от Чары Гаукейн.
«Наконец-то, — прерывая ужин и стараясь сохранять спокойствие, я отослал матери ответ. — Почему ты не отзывалась раньше?»
«Теперь тебе известна история нашего народа, и ты знаешь ответ. Мы в ловушке, и только когда в защите проявляется слабость, можем выходить на поверхность. Так же и с общением».
«Да. Теперь я знаю, кто ты, и понимаю, чего от меня хочешь».
«Не лично я, а весь наш народ».
«Однако я Вайда только на четверть, а ты наполовину. Разве не так?»
«Это верно».
«Так зачем мне вытаскивать Вайда из плена и давать им свободу? Зачем?»
«Ты обязан. Это твое предназначение. Ради этого я выносила и родила тебя, а мои сестры, жертвуя своим здоровьем, держали магическую завесу».
«Нет. Я никому и ничем не обязан. Вы, последние хранительницы знаний племени, преследуете свои цели, сидите в подземельях и строите планы. А ваши дети, которых, по сути, бросили на произвол судьбы, погибали один за другим. И ради чего? Чтобы спасти тех, кого они даже не знают? Чушь, матушка! Это полнейшая чушь!»
«Ты отказываешься от своего предназначения?»
Мыслеобщение интонацию передавало плохо, но я уловил скрытую угрозу, и решил сбавить напор:
«Не отказываюсь. Но я должен понимать, ради чего стараюсь, и что будет потом. Конечно же, если меня не убьют, как моих предшественников».
«Это все?»
«А еще мне нужно ваше всемерное содействие».
«Например?»
«Поделитесь знаниями. Полный набор иероглифов. Схроны Вайда, которые до сих пор не разграблены. Подземные ходы. Артефакты. Дайте мне преимущество над врагами и помогите. Ведь это в ваших интересах».
«Мы сделаем все, что возможно».
«Хотелось бы в это верить».
Связь пропала. Так же внезапно, как возникла. И, подняв взгляд, я увидел, что Юна смотрит на меня.
— Что-то не так? — спросил я девушку.
— На миг мне показалось, что ты умираешь. Взгляд стеклянный и дыхания не слышно.
— Не обращай внимания, — по губам пробежала улыбка. — У меня такое иногда бывает.
— И как часто?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Редко.
— Это болезнь?
— Узнаю настоящую целительницу. Чуть, что-то не так, сразу болезнь. Нет. Просто думаю много и порой витаю в облаках.
— А-а-а… — протянула она. — Тогда понятно. Ты мечтатель, Оттар.
— Наверное.
После этого мы вернулись к ужину и досуха выскребли свои тарелки. А затем, не полагаясь на догадливость Юны, которая сроду не утруждала себя приготовлением пищи, я сполоснул котелок, опять вскипятил воду и приготовил взвар. Думал, накидать в кипяток лесных ягод и запарить. Но девушка, как ни странно, помогла, добавила пару веточек и откопала несколько корешков, которые были порублены на мелкие кусочки и отправились вслед за ягодами.
В общем, взвар приготовили сообща, а потом сидели у огня, впитывали в себя его тепло и пили сладковато-терпкий напиток.
Так прошло часа два. На лес опустилась тьма. Ничего не видно, хоть глаз выколи. Но опасности рядом не было. Сигнальная цепь чужаков не чувствовала. Ночные певчие птахи выводили свои рулады, а в траве копошились мелкие зверьки. И, привалив к двери бревно, я спросил Юну:
