— Кровью?
— Не совсем.
Я щедро насыпала порошка на дно чашки и зажмурилась.
— Не люблю боль. Режь. Колин, пожалуйста.
— А воды…
— Колин!
Лезвие скользнуло по руке — и кровь закапала в чашку, растворяя порошок.
— Скажи, когда будет половина чашки, ладно?
— Ладно…
Голос у Колина был сдавленным — его это занятие тоже нервировало.
— Все…
Я вздохнула, открыла глаза и принялась зализывать ранку. Вот так.
Не то, чтобы я боялась крови, но когда она течет из тебя, да еще медленно… неприятно как‑то.
— Теперь ее надо этим напоить, пока кровь теплая.
Вот теперь растерялся Колин. Я мягко отстранила его и принялась за дело сама. Взяла ложку, приподняла женщине голову и принялась размешивать и вливать ей в рот буквально по капле лекарства. Одну за другой, одну за другой…
Эффекта пока не было, но я знала, что там, внутри, уже оживилась кровь, тело получило силы, которых ему так не хватало и принялось бороться с болезнью…
— У нее нет переломов?
— Вроде как нет.
— С остальным справимся.
— Зай, а ваша кровь…
— Колин, мы не просто так прячемся. Наша кровь — целебная. Не все об этом знают, но уж больно велико искушение держать нас в клетках и доить, как коров.
— Твари!
Я кивнула и продолжила свое дело. Вскоре чашка опустела.
— Давай останемся здесь на ночь, приглядим за ней…
— Я не возражаю. И вообще хочу вас познакомить, как только она очнется.
— Ой…
— Ты боишься? Не надо. Она тебя обязательно полюбит….
— Не сомневаюсь. А что мы будем обо мне говорить?
— Мы сейчас все тщательно продумаем. И… Заюшка, только не обижайся?
— На что?
— Нам придется изменить твое имя.
— Почему?
— Потому что человеческих девушек тоже зовут зайками, кошечками, рыбками и птичками, но — неофициально. Это прозвища, а не основное имя.
— А как имя — не….?
— Прости… Давай мы тебе придумаем красивое имя?
— Придумай!
Мне эта идея даже понравилась.
Оборотень Зайка?
Ее больше нет. Она была слабой, несчастной, считала себя хуже всех, ей изменил жених — в этой жизни все будет иначе. И пусть старое имя останется прозвищем, а звать меня будут иначе. Только как?
— Я уже подумал над этим.
— И не сказал мне?
— Ну вот же, говорю.
— И как меня будут звать?
— Азалия. Сокращенно — Зая. Нравится?
Я подумала.
Пожалуй, что и нравилось. В нем было достаточно созвучного со старым именем, и в то же время — много нового и обещающе интересного.
— Нравится. А тебе?
— Ты мне вообще безумно нравишься. — Колин привлек меня к себе и крепко поцеловал. — Ты у меня замечательная.
Я улыбнулась.
Именно так.
Я. У него. И он первый, кто меня заметил.
— Я тебя тоже люблю.
Колин.
Мама очнулась под утро. Открыла глаза, попросила пить.
К тому времени я уже приказал принести кувшин с водой — и принялся поить ее. Глаза мамы остановились на моем лице.
— Коли… Родной мой, ты…
— Мам, послушай меня. Я дома. Ты тоже. Рыло в темнице, ждет королевского суда.
— А…
— А вот умирать тебе никак нельзя. Мы с Заюшкой еще детей планируем — не меньше пяти.
— Пяти?
— Э…. а сколько? — искренне озадачился я.
— Вообще‑то, — скромно заметила моя любовь, — мы больше чем по два–три ребенка стараемся не рожать. А то Лес не прокормит.
— Ничего, Торвальд большой. Как‑нибудь вырастим.
— А если они в меня пойдут?
— Я буду счастлив.
— Кхм…
— Мам, извини. Это моя невеста.
— Очень рада, — мама говорила пока еще с трудом. — А как вас зовут?
— Зая, — пожала плечами моя любовь.
— Зая?
— Лара, мы вам обязательно все объясним, — попросила моя любимая женщина. — Только попозже, когда вы окрепнете. А пока — простите. Мне пора…
— Зай, не надо. — этот вопрос я обдумал за ночь.
— Почему?
— Останься пока такой, как есть, а? Человеком. Я тебя представлю лайри Элерии, она тебя научит всему необходимому, а когда приедет король — попросим у него разрешения на брак.
— Ладно… тогда я пойду, переоденусь, что ли…
— Платья….
— я помню.
Зай тактично вышла, а мама посмотрела на меня.
— Сынок, я так боялась…
— Все в порядке, мам. А Зайке не удивляйся. Она самая замечательная, она мне жизнь спасла и я ее люблю.
— Жизнь спасла?
— Я вообще думал, что ты мертва. Рыло устроил похороны, чтобы заманить меня сюда, устраивал покушения по дороге, один раз меня даже серьезно ранили — и если бы не Зая…
— Колин, у девушки есть имя?
— Азалия. Но прозвище ей привычнее.
— Она что — в лесу росла?
— Как‑то так, — ухмыльнулся я.
Мама аж застонала.
— Колин, а король…
— Должен скоро приехать. Весь замок на ушах стоит.
— А я лежу, как труп. Ни помочь, ни приготовиться…
— Лайри Элерия справится.
— Эта старая болотница здесь?
— Скажи ей спасибо, она мне сильно помогла.
— Скажу.
— Тогда я позову служанок? Пусть тебя помоют, покормят…
— Знаешь, я себя неплохо чувствую…
— Знаю. Скажи Зайке спасибо. Она чудесный лекарь. Но она же сказала,, что тебе еще надо лежать дней десять. Твое тело слишком истощено…
— Чем она меня лечила?
— Не знаю. Это ее секреты.
— Колин, а она тебя не… приворожила?
— Нет, мам, — я от души рассмеялся, — ты ведь папу не привораживала? А Марго — Филипа! Просто это моя женщина, и мне жутко повезло, что мы встретились. Знаешь, можно научиться этикету и правильно выбирать ленты к платью, распоряжаться слугами и танцевать кикарасту. Но вот умению всегда стоять за своих, не предавать, драться за любимого человека до конца и помогать даже в ущерб себе — этому никого не научишь. Благородство у нее врожденное, а все остальное… Да плевать! Моего титула на двоих хватит и на детей останется, а Зая не опозорит моего рода. Я знаю.
— Ты ее очень любишь.
— Да.
— Я встану на ноги — и помогу ей освоиться, обещаю. Если ты ее любишь — я тоже полюблю ее.
Я наклонился и поцеловал маму в щеку.
Она у меня замечательная.
Шакр, десятник стражи.
К Колину я пришел после обеда.
— Лойрио, поговорим?
— Присаживайся.
Его девушка развалилась здесь же, на кровати, листала какую‑то книгу, но при виде меня отложила ее в сторону и села поближе к лойрио.
— Слушаю?
Вопросов у меня накопилось много, но первый…
