— Что будет? Ну… думаю, мир будет недоволен.
— Вот! Появится общая объединяющая идея, взывающая к заячьей резне! Именно то, чего нам сейчас не хватает! Это будет не имперская идея — это будет идея, касающаяся всех!
— Да зайцев и без всяких идей не очень-то любят. Причем не только в Империи.
— Их не любят за уши и за истерики в вопросах вырубок лесов. С ушами можно смириться, насчет леса можно договориться или поумерить аппетиты лесорубов и пахарей. А вот насчет женщин… Как бы ты ни не уважал себя, но тронуть свою женщину никому не позволишь. Приятно будет узнать, что твою дочь в любой момент могут утащить в лес к ушастым тварям, которые будут использовать ее лишь для размножения? Этого им никто не простит. Вспомните позорный Шериханский договор. Он был трехсторонний: Хабрия, Империя и Лес. Мы до сих пор пожинаем плоды этого несправедливого мира. А ведь все было бы иначе, не вмешайся тогда в войну зайцы. Да, мы, конечно, кое в чем ущемили тогда их интересы, но с их стороны было подло вмешаться в момент, когда мы по уши увязли в той тяжелой войне. Итоги вам известны… Счастье, что еще легко отделались, — сильная Хабрия, видимо, зайцам так же невыгодна, как и сильная Империя. Чем хуже нам, тем лучше им… Братья, если против зайцев ополчится весь мир, это будет победа. Да, их много, и они сильны. Но им с одной Империей даже на пару с Хабрией трудно было воевать, а уж если на них все начнут кинжалы точить… Думаю, вы меня понимаете…
— Да, — согласился Сеул. — Про Шериханский договор можно будет забыть. По всему миру поднимется такая буря, что зайцы, не успевшие добежать до своего леса, будут попросту разорваны.
— Верно! Так что готовьтесь к переменам.
— Простите, а что делать с той шайкой, которую мы выслеживали?
— Пожалуй, закончите это дело. Только выждите неделю или две — по ним тогда начнут бить сразу во многих местах. С шумом будут бить — чтобы все узнали,
— Мы можем и не успеть. Нам известно, что у них логово где-то на границе, оттуда они переправляют девушек в Северную Нурию. Но у нас возникли затруднения — точное местонахождение логова неизвестно, надо искать. Причем делать это надо аккуратно и скрытно, потому что людей для массовой облавы нет.
— Люди будут, — пообещал наместник. — Причем людей будет очень много. Все, готовьтесь — в Тарибели теперь изменится многое. К великой радости префекта — ох он и достал меня уже своим нытьем!
— Стражникам подойдет подмога?
— Хуже. Война на носу. Хабрия вот-вот нападет на Северную Нурию. Нам, разумеется, придется вмешаться — Договор обязывает, да и ни к чему нам с Хабрией иметь общую границу.
— Дела… — протянул Сеул. — Что-то я не вижу военных приготовлений — тут сонное царство.
— Верно. Но не верьте своим глазам. Вы думаете, зря все эти годы панические послания нашего уважаемого префекта оставались без ответа? Думаете, Империи трудно было ввести сюда парочку закаленных легионов и вычистить эти горы вдоль и поперек, после чего распахать и засеять ромашками? Нет, нетрудно. Тогда почему мы позволили довести провинцию до столь плачевного состояния, что даже за городскими стенами не чувствуем себя в безопасности, превращая дома в крепости? Мы этим дали Фоке понять, что слабы и неспособны контролировать даже Тарибель, не говоря уже про Северную Нурию. То есть он теперь уверен, что может ее смело забирать себе — нам она, выходит, не нужна, нам и с Южной хлопот хватает. Будьте уверены — его агентов здесь достаточно и в обстановке он ориентируется не хуже префекта. Со дня на день хабрийцы обрушатся на Северную Нурию. Армия там смешная — ее задавят и не заметят. Пока хабрийцы будут жевать свою добычу, мы подтянем сюда войска. Фока обнаглел настолько, что вооружает свою армию пороховыми трубами, да еще и бандитам нашим их подкидывает. За это он жестоко поплатится — наш удар будет подобным удару молота по куску стекла. В бой выйдет Корпус Беспощадных — это личный приказ принца Монка. Вы понимаете, что это значит для армии, напичканной порохом по самую макушку?
— Понимаю, — кивнул Сеул.
— А теперь представьте последствия внутри Империи. Принц Монк поведет армию в бой, разгромит хабрийцев. Попутно очистит Тарибель от бандитской грязи и разоблачит зайцев как похитителей наших женщин. Этими деяниями он разорвет в клочья Шериханский мирный договор, после этого наблюдатели зайцев будут болтаться на столбах, как украшения наших городов. Уже готовится указ о преследованиях мужеложцев как носителей заячьих обычаев — под это дело можно будет сгноить массу обнаглевших аристократов, а их земли отдать тем, кто этого не забудет и кто будет сражаться за принца. Кто сейчас принц Монк? Второй наследник при умирающем императоре, дегенеративном первом наследнике и совете, состоящем из вороватых мужеложцев. Кем станет он после таких деяний? Я думаю, никто и не пикнет, когда Империя сама упадет в его руки. Хабрия сокрушена, зайцы носа не высовывают из своего темного леса, Столица вычищена от скверны. Самое время начинать все менять — то, до чего мы сейчас дожили, не должно повториться. Империи нужны другие законы — и другие люди. В том числе и вы. Причем нужны срочно. Готовьтесь, братья, к головокружительной карьере.
В дверь осторожно постучали, на пороге появился секретарь. Склонив голову, украшенную тщательно завитым париком, он сообщил:
— Господин наместник, вы отправляетесь в ратушу или перенести эту поездку на завтра?
— Нет, не переноси. Скажи, что сейчас выйду. Повернувшись к Сеулу, наместник вздохнул:
— Времени на все не хватает, разрываюсь. Давайте, пожалуй, договорим вечером или уже завтра. Или в другой раз.
— А сейчас нам что делать?
— Отдыхайте. Когда подойдут серьезные войска, тогда и оцепите нужные вам горы и вытрясете из них похитителей.
— Их могут нурийцы спугнуть. Тут один рвет и мечет — у него невесту похитили.
— Ну спугнут так спугнут. Нам достаточно и шайки, накрытой в приюте. Хоть все убиты, но там много чего интересного узнали — лишний штришок в картину заячьих злодеяний. Главное — с умом все осветить. И вообще я не пойму — с чего это им у нурийцев женщин воровать? Вы видели их женщин? Конюхи при виде этих дам овес прятать начинают. Так что не зря нурийцев упрекают в связях с козами — у бедняг просто безвыходное положение. Не думаю, что это наши похитители в его случае постарались — они ведь берут лучших из лучших, настоящих красавиц, а не кривоногих обезьян.
— Да нет, эта девушка наша была, из приюта.
— Нуриец в жены приютскую брал? Оригинально… Хотя если вспомнить лошадиный облик их женщин, я его прекрасно понимаю.
