М. Хмелинина - Дети Понедельника

С уважением,

Коллектив

Российского филиала

Британской Академии Высшей Магии

Теплое раннее осеннее утро вступило в свои права, озарив комнату ярким солнечным светом. Солнечные зайчики облюбовали стены, а птицы за окном, еще не улетевшие на юг, вовсю распевали веселые праздничные гимны. Жизнь шла своим чередом.

- А я говорю - вставай!

- Ну, уж нет! У меня сегодня выходной. Не хочу!

- Вставай, лентяй несчастный! Ты лежишь на моей резинке для волос!

- Чтобы отдать тебе резинку, вставать совсем не обязательно! Так, где она там?… Вот это?!

- Ну, да. А что ты так занервничал?

- Она же здоровенная! И вот на этом я спал всю ночь?!

- Да уж, ты явно не принцесса на горошине! Дрых, как миленький, и не шелохнулся ни разу!

- Почему это ни разу? Раза три, не меньше!

- Ага-ага.

- Не пихайся, имей совесть! Не хочу я вставать в такую рань - половина девятого, жуть!

- Да?! А кто меня в мой выходной разбудил в половине седьмого?! Соскучился он! А я, может, тоже скучаю! А ты не встаешь! А ну, быстро вылезай из постели!…

- Ай! Ты что делаешь, зачем же подушкой? По голове?! Это же мое самое слабое звено!

- А ты думал, я не знаю?… Отдай!…

Олесь, изловчившись, дернул Лину за руку, и она, не удержавшись, упала на кровать.

- Девушка, можно с Вами познакомиться?

- Ни за что! И вообще, немедленно слезьте с меня!… Пусти, балда, я же на работу опоздаю! И к Майке хотела зайти… А потом в поликлинику…

- А может, ну ее на фиг, эту работу?

- А может, и ну ее…

- Ну?!.

- Что "ну"?

- Ну, и когда ты пойдешь? Обещала позавчера!

- Чего ты так нервничаешь, все же нормально, сам говорил.

- Мало ли что я говорил! Отправишься сегодня. Сейчас!

- Сейчас?! Издеваешься, да?!

- Сразу после завтрака. И не забудь плащ надеть, там холодно. И зонт возьми, дождь будет.

- С чего ты взял?

- Я вчера был в Академии. Видел расписание.

- Которое из?

- Погодников. Дальше объяснять?

- Не надо, поняла. Слушай, а ты уверен, что дождь? Они запросто могут устроить цунами на ближайшем водохранилище.

- Уверен. Они будут отрабатывать безоблачную погоду. А это значит, дождя не миновать. Яичницу будешь?

- Да нет, наверное.

- Да, нет или наверное?

- Да нет, наверное, нет.

- А я, между прочим, не спрашиваю, а утверждаю. Яичницу будешь!

- Изверг.

- Ничего подобного! Я добрый со страшной силой. Но если ты будешь капризничать, напишу своей тете Софе и попрошу приехать. А она и спрашивать не будет.

- Подумаешь! Теток я не видела, что ли?

- Да ты хоть представляешь себе, что такое еврейская тетушка? У меня их четыре, и все обожают, аж противно! Я просто боюсь им писать, что жениться собрался, они мне с семнадцати лет невест подсовывают всех цветов и размеров, тут же на нас обрушатся, переполненные любовью! А уж если узнают про остальное…

- Азохенвей, и за що нам такое горе?!

- Таки да. Что ты сказала?!.

- У меня, между прочим, дедушка еврей. Не переживай, прорвемся.

- Непременно. А уж когда я обучу тебя ивриту…

- Хью, я всегда знала, что ты садист!

- Я тебя тоже люблю. Правда, не знаю, за что.

- Взаимно, счастье мое зловредное.

- Опаздываем, да?

- Идите на фиг! Не опаздываем, а задерживаемся.

- Не-а, на фиг я не пойду, это далеко, и скользко там.

- Откуда знаешь, ходила, что ли?

- Фольклор надо учить! Говорят же: "Фиг с маслом". А масло скользкое, скажешь, нет?

- Вот всегда-то ты, Майка, отбрешешься. Хорошо еще, что никто не слышит! Разговор двух идиотов.

- Идиоток! Попрошу не путать. А все-таки, Лина, почему только к половине одиннадцатого? Ты же к девяти зайти обещала! Я тут нервничаю, понимаешь, беспокоюсь, а она…

- А что она, что она?! Это не она! То есть не я. Это все он! И потом, я еще на работу заскакивала, новый заказ на перевод забрала и сняла все пары на сегодняшний вечер на курсах: мы в театр собрались.

- Все с вами ясно, граждане.

- И вот нечего, нечего так улыбаться!

- Хи. А что, нельзя?

- Можно, можно. Куда тебя денешь, лучше и не пытаться. Ну, как там у вас с расписанием? Людка же плюнула на наш зоопарк, когда я уволилась, и ушла в крупную компанию в отдел кадров работать, так кто теперь штатный камикадзе?

- Все.

- То есть?

- А то и есть! Теперь каждый сам себе расписание. У всех глаза по рубль двадцать одной бумажкой! И уже восемь раз у Грызлика табельное оружие тырили - застрелиться.

- Ну, и как, получилось хоть раз?

- Не-а. На него сразу очередь, спорить начинают, кому первому стреляться. Соответственно, на беспорядок является зеленый патруль, отвешивает всем… в общем, порядок наводит, конфискует украденное, и на этом все заканчивается.

- Бедняжки. Впрочем, из рогатки проблематично застрелиться.

- Вот именно! Раз не везет, значит, по-крупному.

- А чего это ты вся из себя довольная, сама, что ли, стреляться не пробовала?

- Нет. И теперь уже не попробую. Я уволилась! Аллилуя, возрадуйтесь!

- Тихо ты! А то в психушку загребут, там и возрадуемся. Здорово, ничего не скажешь! И тебя так шустро отпустили?

- А куда б они делись? Мой любимый профессор заявился к начальству и мило с ним побеседовал. Не знаю, что сказал - не сознается, паршивец, - но подозреваю, угрожал сделать масштабную гадость.

- С него определенно станется. А остальные?

- Кто где. Многие ушли - и совершенно об этом не жалеют! Работают в нормальных коллективах с нормальными условиями, скучать по Академии некогда.

- А ты чем теперь занимаешься?

- Теперь в рекламном агентстве промышляю, дизайнером, в том числе и с иностранцами договоры заключаем. Кстати, нам на время переводчик понадобится, на переговоры, не возьмешь?

- А как же!… Сама, скорей всего, не смогу, мне сейчас интенсивный курс бизнес-английского отвести надо, но кого-нибудь к вам пришлю обязательно.

- Слушай, который час?… Не знаю, как Вы, солнце мое незакатное, а я рискую опоздать кой-куда!

- Это куда же?

- Гм… хороший вопрос.

- Я к тому, может, нам по пути? Мне в поликлинику на бульваре Белого Аиста.

- Ой…

- Ой?!

- Вот именно. Пошли!

- Ты как, выяснять или уже на учет становиться?

- Чего там выяснять, если папочка - целитель? Уже третью неделю знаем.

- И как?

- Фирма веников не вяжет. Парня ждем.

- А у нас девочка. Ювелирная работа!

- Вот пройдет двадцать лет…

- Майка! Даже не мечтай! Я не перенесу, если мои внуки будут носить фамилию Шеллерман!