Теперь, когда тетя Элли знала, что я ее освобождаю, работать стало с одной стороны легче, а с другой — тяжелее. Тетя Элли требовала, чтоб я соблюдал конспирацию. Это значит, не пропадал в подземелье целыми днями, никогда не опаздывал на занятия, к обеду и ужину, чтоб отец не посылал людей разыскивать меня. Всегда умывался после работы. А еще мы придумали много условных сигналов. Когда я приходил в потайную комнату, первым делом три раза дергал тетю Элли за хвост, чтоб она знала, что это я. Если кто–то приходил к драконе, она делала знак хвостом, и я переставал работать, чтоб никто ничего не услышал. Если же кто–то меня разыскивал, тетя Элли делала хвостом другой знак, я сбрасывал рабочий камзол, переодевался в чистую одежду, умывался и спешил узнать, в чем дело. Вскоре домашние привыкли, что искать меня надо у драконы. Даже если меня там не было, тетя Элли громко свистела для вида, и вскоре я появлялся. По совету тети Элли, я набил свою комнату диковинками, найденными в подвалах. На стене у меня висел старинный меч с волнистым лезвием. Очень странный меч. Словно отразился в воде, по поверхности которой бежала рябь. Тетя Элли говорила, что эти находки будут объяснять мою любовь к подвалам замка. Все эти дела сильно отвлекали меня, но главная трудность была не в этом. Во–первых, я не мог сразу очистить большой кусок тети Элли, потому что ей было больно, а во–вторых, мы боялись, что обвалится потолок. Раствор, скрепляющий камни, совсем размок рядом с телом драконы. Чем дальше от нее, тем прочней он становился. В метре он становился прочным, как камень. Но по всем нашим подсчетам, от спины драконы до пола комнаты на первом этаже было чуть больше метра. Тетя Элли считала, что если кладка перестанет соприкасаться с ее телом, то вновь затвердеет. Она долго рассказывала мне о премудростях архитектуры, но я понял только одно: чтоб потолок не рухнул тебе на голову, надо вынимать камни так, чтобы получился полукруглый свод. Плоский потолок делать нельзя. Может задавить. И еще была одна сложность. Я мог освободить дракону сверху и с боков, но как быть снизу? С хвостом все кончилось удачно. Но сколько крови было! Тетя Элли говорила, чтоб я не волновался. Проблемы будем решать по мере их возникновения. Но сама волновалась. Один раз проговорилась, что совсем ослабел пресс. Как бы кишки не выпали. Что такое пресс, я знал по урокам борьбы и фехтования. Мы боялись одного и того же.
О том, как тетя Элли заболела, а папа оказался скупердяем из скупердяев.
Тетя Элли мужественно сносила боль. Мы решили, что нужно поскорее освободить крылья и полоски вдоль бока, чтоб могла нарастать перепонка. Дело это долгое, и тетя Элли решила, что нужно рискнуть. Я начал рыть два узких туннеля вдоль боков драконы. Камни занимали уже столько места, что я начал оттаскивать их во вторую комнату. Места в ней было много, но я боялся, что не выдержит пол. Тетя Элли сказала, что решать эту проблему нужно по–научному. Если пол может провалиться, значит нужно самому сделать в нем отверстие и заполнить камнями нижнее помещение. Я ровно две недели долбил пол, а затем еще неделю расширял отверстие. Потом несколько дней перетаскивал камни. Их было много, но куча получилась совсем не такая внушительная, как я думал. Забравшись на нее, я с трудом доставал до потолка. За два года можно было наковырять и побольше.
А тетя Элли заболела. Она стала сонливой, взгляд помутнел, чешуя еще больше побледнела. Радостное возбуждение, в котором она жила последние недели, прошло. Наступила апатия. Я не знал, что делать. Когда у тети Элли начали кровоточить десны, Уртон тоже забеспокоился и рассказал отцу. Отец спустился, убедился своими глазами, пригласил лекаря из академов. Лекарь долго осматривал десны, язык, горло, щупал пульс, просил тетю Элли дышать глубже, потом не дышать. Оттягивал веко и смотрел глаза. Потом бегал по комнате и бормотал, что такого не может быть. Не может женщина забеременеть без мужского начала. При этих словах мама поручила фрейлине Саре увести меня наверх. Мама думала, что я ничего не знаю. Будто я не видел, как кобыла жеребится. Я уже дважды помогал конюху. Обтирал жеребенка холстиной и помогал ему встать на ноги. Я очень испугался за тетю Элли. Убежал от Сары, надел высокие сапоги, спустился в ручей и пошел посмотреть, нельзя ли расширить отверстие в своде туннеля, через которое тетя Элли испражняется. Под отверстием уже стояли отец и Уртон.
— Если в стены ввинтить четыре крюка, натянуть на них невод, то все будет в порядке, — говорил Уртон. — Леди дракона говорила, что детки у них рождаются совсем крохотными, с ладонь.
— Четырех крюков будет мало, — возразил отец. — Если малыш выползет из сетки, его унесет в реку. Надо натянуть сетку так, чтоб не смог выпасть.
Но в этот момент нас позвала мать. Все оказалось совсем не так. Лекаря сбило то, что у драконов два сердца. Он еще долго бродил, задумчивый, взад–вперед, бормотал, что никто на его памяти не пользовал драконов, что как можно поставить диагноз, если нельзя пальпировать живот и простучать грудную клетку. Что его никто не приглашал осмотреть здорового дракона, а теперь нате — лечите больного. А откуда он узнает, чем болеет дракон, если в жизни не видел здорового. Под конец заявил, что случай редкий, сложный, ему надо освежить знания по книгам. Отец, ни на что не надеясь, разрешил лекарю пользоваться библиотекой замка.
Два дня прошли в тревожном ожидании. Тетя Элли совсем упала духом, почти ничего не ела. Голову положила на каменный стол, глаза прикрыла. Я трижды бегал смотреть, как нарастает кожа у нее на боках — никак! Смотреть страшно! Тонкие стенки раствора и камней между моими туннелями и боками драконы рухнули, видимо от дыхания. Мясо засохло коркой, эта корка потрескалась, из трещин сочилась кровь. Загустевшей крови на полу набралось сантиметров десять.
На третий день лекарь, бледный как привидение, устроил настоящий допрос Уртону и его помощнику. Чем они кормят дракону сейчас, чем кормили раньше.
— Хорошо кормим. Что сами едим, то и ей относим. Раньше хуже кормили, — отвечал Уртон.
— Витамины! — кричал лекарь, потрясая книгой. — У больной цинга! Авитаминоз в тяжелой форме. Организму нужны витамины! Морковь, яблоки, фрукты, овощи! Сырая картошка, наконец. Все, в чем есть витамины. Немедленно, и как можно больше. Вы стали кормить только жареным и вареным, а от этого разрушаются витамины!
Он сам схватил корзину яблок и отнес в подземелье. Заставил тетю Элли съесть все до последнего. Вечером принес два ведра моркови и тоже заставил съесть. Тетя Элли сначала отнеслась к такому лекарству с недоверием, но внезапно повеселела, шепнула мне, что все поняла, и начала трескать за обе щеки все, что приносил лекарь. Через неделю она снова стала бодрой и веселой. Бока затянулись нежной розовой кожицей. Лекарь наказал Уртону, чтоб к обычному обеду драконы добавил ведро зелени в день и ведро молока. Когда отец заговорил об оплате, лекарь сказал, что вместо денег хотел бы взять несколько книг — и показал, каких.
