Ознакомительная версия.
Ладно, в любом случае, будет время всё обдумать. Кроме того, наверное, нечестно будет принимать подобное решение в одиночку, надо и мнением рыжего поинтересоваться. Хотя бы для порядка. Благо, теперь, когда княжна пристроена в надёжные руки, я оказалась полностью свободна и предоставлена самой себе. В отличие от девочек, которых князь принял на службу год назад, у нас троих — Белолесы, Багряницы и меня, — контракты были не срочными, а ограничивались достижением конкретной цели. Мы должны были охранять и беречь Лебедяну ровно до замужества.
В итоге в дорогу мы, как и собирались, отправлялись на рассвете, в приподнятом настроении.
Обратный путь доставил нам ещё меньше хлопот, чем путь туда. Небольшая группа из пяти всадников двигалась легче кареты, опасаться нам было нечего, так что мы преспокойно останавливались на постоялых дворах и вообще двигались весьма бодро.
Родной дом встретил нас золотой осенью и изумительной погодой, — даже лучше, чем провожал. А князь — философской иронией. С потерей в рядах в лице тени он уже смирился, приобретение в лице рыжего же воспринял без особого восторга. Он явно понял всё с первого взгляда, и на мой вопрос о «заманчивом предложении» отмахнулся. Со словами «делать мне больше нечего, только влюблённую пару в группу ставить; это не боевой отряд будет, а невесть что. Без вас как-нибудь обойдёмся!»
Как мне потом (уже перед самым своим отъездом) по секрету сообщила полная энтузиазма Белолеса, Черногора тревожило затишье на восточной границе, и он очень хотел выяснить, с чем оно связано. Для чего, собственно, и собирал нашу группу, пока другие люди другими методами занимались сбором информации и подготовкой материалов. Абы кого отправлять в глубь лесов было слишком рискованно: фактически, значило посылать на верную гибель. Вот князь и решил отобрать лучших, внимательно к ним присмотреться и вообще хорошенько всё обдумать.
Так что вопрос с дальнейшей карьерой решился сам собой, и мы с чистой совестью остались в Старгороде, а Белогром принял не только меня, но и рыжего.
Огнеяра, двенадцать лет спустя.
— А ну слезли оттуда быстро, паразиты! Если я начну вас снимать, будет хуже обоим! — прорычала я.
Я стояла на земле под деревом, а на дереве среди листвы прятались объекты приложения моего раздражения. Желание надрать им уши вообще было перманентным, но сегодня я была полна решимости всё-таки воплотить это желание в жизнь.
— И на какую тему мы рычим сегодня? — раздался за спиной насмешливый голос. Крепкие руки заключили меня в объятья, давно уже ставшие родными, а на макушку опёрся тяжёлый подбородок. Раздражение сразу пошло на убыль, и я прикрыла глаза, на пару мгновений позволяя себе полностью расслабиться и сосредоточиться на приятных ощущениях.
— А, то есть, ты ещё не в курсе, что устроили твои сыновья, да? — ворчливо уточнила я. — Ну да, ты как на сутки с группой в лес сбежишь, и ищи тебя — свищи. А я всегда под рукой, чтобы за них краснеть и оправдываться!
— Не злись; можно подумать, ты сама росла не хулиганкой, и это исключительно моё наследство, — ехидно уточнил Трай, в утешение целуя меня за ухом.
— Всё должно иметь свои пределы, — огрызнулась я. — Я преподавателей до лазарета не доводила! Это уже не шутки и не проказы, так что не заговаривай мне зубы.
— Мы не нарочно, — раздался с дерева неуверенный голос Горицвета.
— Мы не хотели, — поддержал брата Тавр.
— Что не хотели? К алхимикам на кафедру забираться не хотели? Или красть зелья, о назначении которых ничего не знаете, не хотели? — мрачно уточнила я, наблюдая, как оба сноровисто спускаются вниз. Могли бы быстрее; тормозило их не отсутствие сноровки, а желание оттянуть неизбежное наказание.
— Мы не подумали, — тяжело вздохнул Гор, повинно понурив голову. — Прости.
Его брат согласно закивал, исподлобья поглядывая на меня.
Появление близнецов у оборотней — довольно распространённое явление, так что двойне никто не удивился, даже поначалу радовались, что им будет веселее вдвоём. Разный оборот у близнецов, как и разный характер, был вполне ожидаемым итогом, только вот с именами мы не угадали, всё получилось строго наоборот: Тавр — котёнок, а Гор — волчонок. Первый — более непоседливый и проказливый, второй — серьёзнее и усидчивей, но хулиганят они неизменно вместе, вместе же и получают, когда попадаются. Ещё ни разу не сознались, чья была идея.
Мальчишки пошли в отца, оба такие же рыжие и кучерявые (только, в отличие от Трая, вихрастые и нестриженные), при первом взгляде они вызывают у взрослых трудно поддающиеся контролю приступы умиления и хихиканья. Хотя стоило им обрести способность к самостоятельному передвижению, стало понятно: никакие это не дети, а два мелких ингвура в человечьем облике.
Естественно, другого варианта, кроме как сдать их по достижении нужного возраста в военную школу, не видели мы оба. Это был единственный шанс хоть частично направить кипучую энергию в полезное русло. Опять же, дисциплина этим обалдуям была жизненно необходима. Нет, они, в принципе, хорошие мальчишки, не злые, но сейчас действительно перегнули планку. Что поделать, Любомира, преподающего у них рукопашный бой, с первого взгляда невзлюбили оба, причём это у них было взаимно.
В принципе, их всех можно было понять: старый кот обладает достаточно тяжёлым характером, заслужить у него похвалу — это уникальное событие, но зато и учит он отлично, а способность управиться разом с четырьмя десятками малолетних разбойников вовсе внушает уважение. Там не только наши двое отличаются, там большинство хороши. А близнецы, понятное дело, подзатыльники не одобряют и не любят, когда на них рычат. Хотя в этом вопросе я Любомира понимала особенно хорошо и воспитательные меры одобряла: по-другому с ними в таком количестве справиться было невозможно.
— И что они ему подсунули? — напряжённо уточнил Трай.
Мальчишки тут же втянули головы в плечи: если я ворчала на них регулярно, но обычно без особенных карательных мер, то когда пару раз им удалось вывести из себя отца, эффект был впечатляющий. Телесные наказания к ним никто никогда не применяет, — разве что в особенно нервных случаях наподдать по заднице, но не больно, а, скорее, обидно, — то неделя усиленных тренировок в поле действует магнетически. Воспитательного эффекта хватает на пару месяцев вполне приличного поведения.
Особенно тренировок под руководством мрачно-серьёзного отца. Как оказалось, Трай, когда злится, не рычит и не ругается, а, наоборот, потрясающе немногословен, а его тоном можно воду замораживать. И взгляд такой становится… В общем, даже меня пробирает. Наверное, потому, что случается это с ним слишком редко, и нет возможности привыкнуть.
Ознакомительная версия.
