Благо теперь, когда княжна пристроена в надежные руки, я оказалась полностью свободна и предоставлена самой себе. В отличие от девочек, которых князь принял на службу год назад, у нас троих — Белолесы, Багряницы и меня — контракты были не срочными, а ограничивались достижением конкретной цели. Мы должны были охранять и беречь Лебедяну ровно до замужества.
Ладно, в любом случае будет время все обдумать. Кроме того, нечестно принимать подобные решения в одиночку, надо и мнением рыжего поинтересоваться. Хотя бы для порядка.
В итоге в дорогу мы, как и собирались, двинулись на рассвете, пребывая при этом в приподнятом настроении.
Обратный путь доставил нам еще меньше хлопот, чем путь туда. Небольшая группа из пяти всадников двигалась быстрее кареты, опасаться было нечего, так что днем мы ехали очень бодро, а на ночлег преспокойно останавливались на постоялых дворах.
Родной дом встретил нас золотой осенью и изумительной погодой — даже лучше, чем провожал. А князь — философской иронией. С потерей тени он уже смирился, приобретение же рыжего воспринял без особого восторга. Он явно понял все с первого взгляда и на мой вопрос о «заманчивом предложении» отмахнулся со словами: «Делать мне больше нечего, только влюбленную пару в группу ставить; это не боевой отряд будет, а невесть что. Без вас как-нибудь обойдемся!»
Как мне потом (уже перед самым своим отъездом) по секрету сообщила полная энтузиазма Белолеса, Черногора тревожило затишье на восточной границе, и он очень хотел выяснить причины подобного явления. Для чего, собственно, и собирал нашу группу, пока другие люди другими методами добывали информацию и готовили материалы. Абы кого отправлять вглубь лесов было слишком рискованно: фактически это значило посылать на верную гибель. Вот князь и решил отобрать лучших, внимательно к ним присмотреться и вообще хорошенько все обдумать.
Так что вопрос с дальнейшей карьерой решился сам собой, и мы с чистой совестью остались в Старгороде, а Белогром принял на работу не только меня, но и рыжего.
Огнеяра
Двенадцать лет спустя
— А ну слезли оттуда быстро, паразиты! Если я начну вас снимать, будет хуже обоим!
Я стояла на земле под деревом, а на дереве среди листвы прятались объекты приложения моего раздражения. Желание надрать им уши вообще было перманентным, но сегодня я набралась решимости все-таки воплотить это желание в жизнь.
— И на какую тему мы рычим сегодня? — раздался за спиной насмешливый голос. Крепкие руки заключили меня в объятия, давно уже ставшие родными, а на макушку оперся тяжелый подбородок. Раздражение сразу пошло на убыль, и я прикрыла глаза, на пару мгновений позволив себе полностью расслабиться и сосредоточиться на приятных ощущениях.
— А, то есть ты еще не в курсе, что устроили твои сыновья, да? — ворчливо уточнила я. — Ну да, ты как на сутки с группой в лес сбежишь, тебя ищи-свищи. А я всегда под рукой, чтобы за них краснеть и оправдываться!
— Не злись, можно подумать, ты сама росла не хулиганкой, и это исключительно мое наследство, — ехидно уточнил Трай, в утешение целуя меня за ухом.
— Все должно иметь свои пределы, — огрызнулась в ответ. — Я преподавателей до лазарета не доводила! Это уже не шутки и не проказы, так что не заговаривай мне зубы.
— Мы не нарочно, — раздался с дерева неуверенный голос Горицвета.
— Мы не хотели, — поддержал брата Тавр.
— Что не хотели? К алхимикам на кафедру забираться не хотели? Или красть зелья, о назначении которых ничего не знаете, не хотели? — мрачно уточнила я, наблюдая, как оба осторожно спускаются вниз. Могли бы быстрее, тормозило не отсутствие сноровки, а желание оттянуть неизбежное наказание.
— Мы не подумали, — тяжело вздохнул Гор, повинно понурив голову. — Прости.
Его брат согласно закивал, исподлобья поглядывая на меня.
Появление близнецов у оборотней — довольно распространенное явление, так что двойне никто не удивился, даже поначалу радовались, что им будет веселее вдвоем. Разный оборот у близнецов, как и разный характер, тоже были вполне ожидаемы, только вот с именами мы не угадали, все получилось строго наоборот: Тавр — котенок, а Гор — волчонок. Первый — непоседливый и проказливый, второй — серьезнее и усидчивей, но хулиганят они неизменно вместе, вместе же и получают, когда попадаются. Еще ни разу не сознались, чья была идея.
Мальчишки пошли в отца, оба такие же рыжие и кучерявые (только, в отличие от Трая, вихрастые и нестриженые), при первом взгляде они вызывают у взрослых трудно поддающиеся контролю приступы умиления и хихиканья. Хотя стоило им обрести способность к самостоятельному передвижению, стало понятно: никакие это не дети, а два мелких ингвура в человечьем облике. Естественно, другого варианта, кроме как сдать их по достижении нужного возраста в военную школу, не видели мы оба. Это был единственный шанс хоть частично направить кипучую энергию в полезное русло. Опять же дисциплина этим обалдуям была жизненно необходима.
Нет, они хорошие мальчишки, не злые, но сейчас действительно перегнули палку. Что поделать, Любомира, преподающего у них рукопашный бой, с первого взгляда невзлюбили оба, причем чувство было полностью взаимно.
Их можно понять: старый кот обладает достаточно тяжелым характером, его похвала — событие уникальное. Но зато и учит он отлично, а способность управиться разом с четырьмя десятками малолетних разбойников вовсе внушает уважение. Там не только наши двое отличаются, там большинство хороши.
А близнецы, понятное дело, подзатыльники не одобряют и не любят, когда на них рычат. Хотя в этом вопросе я Любомира понимала особенно хорошо и воспитательные меры одобряла: по-другому с ними в таком количестве справиться невозможно.
— И что они ему подсунули? — напряженно уточнил Трай.
Мальчишки тут же втянули головы в плечи: если я ворчала на них регулярно, но обычно без особенных карательных мер, то когда пару раз им удалось вывести из себя отца, эффект был впечатляющим. Если телесные наказания к ним никто никогда не применял — разве что в особенно нервных случаях наподдавали по заднице, но не больно, а, скорее, обидно — то неделя усиленных тренировок в поле подействовала магнетически. Воспитательного эффекта хватило на пару месяцев вполне приличного поведения.
Такова особенность тренировок под руководством мрачно-серьезного отца. Как оказалось, Трай, когда злится, не рычит и не ругается, а, наоборот, потрясающе немногословен, а его тоном можно воду замораживать. И взгляд такой становится… В общем, даже меня пробирает. Наверное, потому, что случается это с ним слишком редко, и нет возможности привыкнуть.
