— Давай думать, как всё выяснить. Интересно, а что у нашего драгоценного начальника получилось с СБК? — я вздохнул. — Туман побери, надо ещё что-то с соседями решать… Вот когда пожалеешь, что в доме нет дворецкого! — я обеими руками потёр лицо.
— Ладно, тогда ты иди, улаживай финансовые вопросы, а я поговорю с Шоном.
— Как бы я хотел с тобой поменяться!
— Ничего-ничего, помучайся, тебе полезно. Вечером я с новостями буду тут, попробуем подумать уже со всеми возможными фактами.
Я распрощался с даймоном, допил цаг и отправился приводить себя в порядок: идти общаться с моими респектабельными соседями в мятых брюках на босу ногу себе дороже. Конечно, забавно будет видеть реакцию, но, боюсь, со мной перестанут даже здороваться…
Через полчаса я вышел из дома и для начала нервно хмыкнул, окинув взглядом изменившую облик улицу. Впрочем, пострадали всего три дома, вокруг которых собрались группки людей — судя по всему, маги из строителей. Вспомнить бы, кто в пострадавших домах обитает!
Так, начну-ка я с соседки слева. Насколько помню, это была милая старушка-вдова госпожа Ап’Каут. Её муж, офицер военного флота, погиб в одной из множества мелких военных операций. Как положено капитану, последним покидал тонущий корабль, и не успел; он и ещё несколько офицеров. У вдовы осталось двое детей; старший сын лет семидесяти и младший, практически мой ровесник. Младшего звали Курт, мы с ним в детстве даже дружили, пока я не отправился обучаться магии. А вот старшего… То ли Фер, то ли Френ.
С госпожой Ап’Каут особых проблем касательно улаживания инцидента не возникло. Она была дома, встретила меня вполне радушно, сокрушённо покачала головой над «вышедшим из-под контроля магическим экспериментом», похвалила моё «умение отвечать за свои поступки», пообещала прислать счёт за восстановление. А потом мы вполне мирно посидели за чашечкой цага, разговаривая о жизни. Отдать должное пожилой леди, поговорить с ней было весьма интересно, что оказалось для меня открытием. Несмотря на телесную немощность — Марго Ап’Каут была очень хрупкой, миниатюрной старушкой с пергаментной прозрачной кожей и аккуратно прибранными пушистыми седыми волосами, — разум её был ясен и силён. Пожалуй, гораздо яснее чем у многих молодых. Мы немного поговорили о классической литературе, потом перешли к живописи. Вдова поинтересовалась у меня впечатлениями от недавно открывшейся выставки молодой художницы Марены Са’Тор, на что я вполне искренне порекомендовал эту самую выставку посетить.
В общем, распрощались мы где-то через час, вполне мирно. Я даже с искренним удовольствием пообещал непременно зайти в гости на чашечку цага, как только более-менее разберусь с работой. Госпожа Ап’Каут утешительно похлопала меня сухой тонкой ладонью по плечу и к моему удивлению очень уважительно отозвалась о моей увлечённости столь благородным и нужным делом, посокрушавшись о беспечности большей части молодёжи, не желающей выполнять свой долг перед обществом и этим миром.
Собственно, на общении со старой вдовой положительные впечатления кончились.
— Само собой, ты оплатишь разрушения, граф, — панибратски усмехнулся мне ещё одна жертва разрушений: виконт Даз’Кер, неприятный толстый мужчина лет ста — ста двадцати, рыжеволосый и зеленоглазый. Возможно когда-то в молодости он и обладал аристократической внешностью, но сейчас скорее напоминал нечистого на руку купца. Я человек довольно спокойный, но у меня уже на второй минуте общения зачесались кулаки в желании стереть эту мерзкую ухмылку. Желательно, вместе с комплектом зубов. — А ещё моральный ущерб, и, конечно, я подам на тебя в суд за опасные эксперименты в городе, — он расплылся в совершенно уж омерзительной ухмылке. Прилагая максимум усилий, я просто безразлично пожал плечами.
— В таком случае, удачи с подачей иска. Если желаете, можете меня даже на суд чести вызвать, — с трудом задушив ехидство в голосе, предложил я.
— Почему бы и нет? Ведь если я не в состоянии по состоянию здоровья участвовать в суде чести, могу прислать своего представителя, — скучающим тоном сообщил он, в отличие от меня, не находя нужным скрывать своё пренебрежение. Оно и понятно — Даз’Кер является попечителем и, фактически, владельцем одной из лучших боевых школ города, а я, собственно, не профессиональный боец.
— Легко. Не имею ничего против. В этом случае я ведь тоже могу выставить против себя замену.
— Не думаю, граф, что ты на это пойдёшь. Подобные тебе очень щепетильны в таких вопросах.
Я только пожал плечами, не находя нужным отвечать. Если бы тут дело шло об оскорблении моей чести или чести женщины — наверное, да. Но в плане воспитания подобных моральных уродов… Представив, что именно может сделать Макс с любым из бойцов любой школы, я насмешливо ухмыльнулся. Оппонент встретил мою улыбку настороженно: видимо, понял, что сглупил, и тут же пошёл на попятный.
— Впрочем, суд чести — это лишне, вполне с тебя и обычного хватит. Или, может, откупишься одним из поместий, а? — ухмыльнулся он, подмигивая.
— При всём моём уважении, ремонт этого дома, возраст которого не превышает двухсот лет, не будет стоить не то что поместья — хорошего скакуна из конюшни родового замка моей семьи. А всё остальное… Скажите, виконт, вы что, действительно наивно полагаете, что ваше обращение в суд может как-то мне повредить?
— Неужели думаешь, что не повредит? Объяснять придётся, что за эксперименты проводил.
Я хмыкнул, представив это объяснение. Не слабо, а? Заявить во всеуслышание, что «эта грязная ищейка Даз’Тир» ко всему прочему ещё и дракон. Гастроли цирка с клоунами, тьфу.
— В общем, ожидаю вызова в суд, — отмахнулся я, поднимаясь из кресла. — Всего хорошего.
Третьего пострадавшего, по сравнению со вторым, можно было назвать даже вполне неплохим. Я просто не люблю журналистов. А этот человек являлся владельцем одной из городских газет, человеком ушлым, да ещё с некоторыми магическими способностями. Встретил он меня в крайне возбуждённом состоянии, постоянно подпрыгивал и восхищался всем подряд. Увиденное привело его в искренний восторг, и Ка’Верд пытался выпросить в качестве материальной компенсации интервью. Я отказался, он не слишком расстроился и некстати вспомнил о моей работе. В результате от последнего из соседей я вышел опустошённый и взвинченный, да ещё ко всему прочему голодный. Время близилось к пяти часам вечера.
Оставив на столе в собственной кухне послание даймону с адресом, где меня искать (вдруг не успею до его возвращения?), я отправился в любимую «Тихую гавань».
— Привет водоплавающим! — меня со всей дури (впрочем, как обычно…) шарахнули ладонью по плечу. Хорошо, руки в этот момент ничем не были заняты!
