— Насчет моей тети ты не прав. Это я потребовала ее приезда в Стока, а не кого‑нибудь другого, навязываемого мне отцом.
— С какой это радости?
— Сейчас все сам поймешь. Литгара входит в совет рода Черных Волков.
— Это я знаю, прошерстил список твоих родственичков перед нашей свадьбой. И знак вашего рода я заметил у нее на шее. Маленький такой значок с оригинальным символом тщательно спрятанный в обширном декольте. Только члены или членихи совета мохнатых черномазых могут его носить. Это было единственной причиной твоего такого странного желания?
— Нет. Влад, я не рассказывала тебе о своих родственниках.
— А я бы не стал слушать, выкинули на помойку и еще охоту на тебя устроили.
— Ты дашь мне договорить или нет?! — зарычала на меня волчица. — Только она на собрании решавшем мою судьбу была на моей стороне, только Литгара и никто более…
Послушаем, должно быть интересно, я все же усадил Арну себе на колени. А вообще тесть стал меня напрягать своим неуемным желанием оберегать дочурку и внука. Где ты был раньш… Что, именно так проходило собрание? Вот это да! Арна, я уже начинаю влюбляться в эту потрясающую женщину. Ну надо же! Если перенести все происходившее тогда на реалии моей родины, то выглядело дело так. Заседает парламентская комиссия по вопросу, допустим, изменения схемы налогообложения малого бизнеса. Все прекрасно понимают чем они тут занимаются, но иначе нельзя. И тут встает один весьма уважаемый депутат, Арну он тетешкал с детства и все происходящее ему сильно не нравится и толкает речь. Мол все кто за, за принятие в хрен знает каком чтении вынесенного на обсуждение предложения являются гомиками. Тишина в студии. Часть депутатов знают, что они полное гомье, а остальные боятся реагировать на оскорбление, поединок волков, в котором Литгара занимает среди негров почетное первое место, еще никто не отменял. Постановление все же большинством голосов принимают, только одна депутатка против. Тогда Литгара вновь берет слово, несмотря на все возражения председателя комиссии, мол сестра, все уже законченно, не нарушай регламент, и называет всех присутствующих не просто гомиками, а пидоирорастами и вонючими членикососами. Ей стыдно смотреть в зеркало и, тем более, находиться в обществе этих мерзавцев. Ноги моей больше на собраниях подобного рода не будет, пока некий пассивный активист, герцог и мой брат по совместительству, не приползет ко мне в особняк на брюхе с поджатым хвостом и с извинениями в пасти.
Все, я уже влюбился в баронессу, надо обнять Арну, чтобы она ничего не заподозрила. Какая же ты у меня мужественная и смелая, Эле и Рите до тебя далеко. Как ты сумела выкрутиться! Одним делом сделать столько — это фантастика. Так утереть нос навязчивому отцу, помочь тете и поставить на колени верхушку рода. Молодчина!
— Влад, ты меня слушаешь?
— Полностью, ты правильно поступила.
— А ты убери руки! Девочки посмотрите на него, — волчица обратилась за помощью к вошедшим в предбанник Алиане и Эрите. — Он странный.
— Судя по состоянию твоего охотничьего комбинезона у Влада серьезные намерения. А если без шуток, то он пытается любым способом заглушить боль.
— Это не все, Эрита, судя по его глазам он находится в депрессии как будто умер кто‑то близкий ему. Влад, что случилось, ведь у нас нет потерь? Я же общалась с Дуняшкой.
— Пророчество Юлима оказалось правдивым, я пошел до конца и получил то, что заслужил. Есть потери, Алиана, есть.
— Ты можешь говорить внятно и подробно, начни с самого начала.
— Перебьетесь, это слишком личное, общайтесь с Дуняшкой дальше, а мне уже не нужно больше изображать из себя железного человека с черствой душой, я не хочу это делать, миссия закончена, я дома и поэтому мне нужно нажраться, проспаться, пообщаться с вами на отвлеченные темы, а завтра вечером быть в Белгоре. Поговорить нужно кое с кем и сделать кое‑что. Рита, я ночую сегодня у тебя, всем вход запрещен, — я направился в спальню монашки.
Вот жены, с силой захлопнуть дверь, мигом уловили мое состояние и сопутствующие ему побочные эффекты. Оказывается когда я полностью не в себе, то во мне просыпается кролик. Что я творил с волчицами когда перенесся на Арланд и Матвей отпустил младенца на прогулку, учтем.
— Штирлиц, стол накрывай, будем поминать вдвоем сам знаешь кого. Если эти будут к тебе приставать с расспросами, сразу жалуйся мне.
— Сделаю, Влад.
— С кем ты хочешь встретиться в Белгоре, что хочешь сделать? — поинтересовалась Арна через дверь.
— С родственником надо поговорить и встретить рассвет Хиона на «вышке». Я должен это сделать, я так думаю и так чувствую. Не только не заходить, а вообще никоим образом мне не мешать! — я поставил упрощенный полог молчания.
— Арна, какая вышка? Почему ты так побледнела?
— Девочки, все плохо. Изредка охотник решает что ему нужно попасть на «вышку». Вернее, он больше чувствует, чем думает. Это самая высокая точка погани, это бывший центральный алтарь главного комплекса овеваемый всеми ветрами Арланда, светом Хиона и улыбками Сестер. Там находятся останки Лерая Варона и его учеников.
— Каждый охотник чувствует?
— Нет, только избранный или тот, кому нечего терять, или кто не хочет больше жить. Последним охотником решившим встретить рассвет на «вышке» был Прокопий, отец Матвея.
— Он что решил…
— Нет! Вы не охотницы, вы не можете это понять! Большая часть охотников с «вышки» не возвращается, а меньшая никогда не рассказывает о происшедшем с ними там. И никто их не спрашивает.
— И мы не будем спрашивать, Влад никуда не поднимется ни на какую «вышку»! Мы его оставим здесь!
— Рита, ты бы лучше помолчала, бери пример с Элы. Вижу что она знает, Алиана, сама объясни ей.
— Если охотник чувствует что ему нужно подняться на «вышку» и не делает этого, то он обречен. Если он спустится в погань, то точно не вернется, а если покинет Белгор и будет жить как обычный разумный, то необязательно, но скорее всего скоро станет темным охотником. Бойцы гильдии Белгора редко темнеют и по разным причинам, а эта основная. Влад одного такого повстречал. Гильдия будет ждать, будут ждать друзья охотника и когда это произойдет, они исполнит своего бывшего соратника.
— Откуда ты это знаешь?
— Отец рассказал мне. Влад избранный, он не сомневается в этом.
— Значит Влад меньше чем за две недели хочет в третий раз рискнуть своей жизнью?
— Да.
Головка у меня совсем бо — бо, я с трудом сокращал расстояние между собой и обеденным залом донжона. А куда мне еще идти если на дворе уже далеко за полдень, жен нет, Штирлиц не отзывается, орлы заняты и требуют их не беспокоить? Вод, гад ползучий, даже отказался снять похмелье! Сколько же мы вчера выпили? Наверно много, вру, очень много и сегодня разленившиеся повара Арны в кои веки наверняка давно уже приступили к выполнению своих полузабытых обязанностей. Бедный Штирлиц, как он вчера перед попыткой заползти под кровать попытался меня поцеловать в щеку на прощанье, но законы притяжения для нестоящего на ногах тела никто не отменял. Ничего у домовенка не вышло. Уснул в процессе прямо на полу, слабак. Черт, у меня сейчас голова отвалится приветствовать всех встречных и поперечных. Особенно эту. Таша, змеюка подколодная, что ты вынюхиваешь около обеденного зала? Где Бинг и почему ты без намордника? Почему ты еще здесь? Мой тонкий вчерашний намек не поняла?
