Люси опустила голову, по ее лицу пробежала гримаса страдания, словно сам вид твари причинял боль.
– Нам нужно его убить?
– Одолеть, – поправил Гален. – Магию нельзя убить.
Она потрясла головой, покрепче сжала рукоятку пистолета и решительно повернулась к огромной мишени.
Полицейские рации ожили с хрипом. Сообщение гласило: "То, что видишь, можно убить. Огонь!"
У меня был всего миг, чтобы подумать: "Где Мэви?", и тут Гален прыгнул на меня и прижал к земле. Над нашими головами тут же засвистели пули. Один из кричавших копов вывернулся из рук двоих людей, пытавшихся его удержать, и, едва сделав шаг, задергался в смертельном танце и упал рядом с нами. Пули сейчас были опаснее Безымянного.
Люси заорала в свою рацию:
– По своим стреляете! Мы еще не эвакуировали гражданских! Прекратите огонь, черт возьми, пока не поймете, куда стреляете, черт вас побери!
Стрельба продолжалась. Люси закричала снова:
– У нас убитый, у нас убитый, пострадал от огня своих! Повторяю, от огня своих!
Стрельба стала тише, потом прекратилась совсем. Мы еще несколько секунд лежали ничком. Дышать казалось невероятно важным занятием, словно раньше мы все время делали это неправильно... А может, такую ценность дыханию придавало соседство кровоточащего тела мертвого полицейского. Мы словно должны были жить еще и за него.
Когда все умолкло, Люси осторожно поднялась на колени. Остальные полицейские тоже начали вставать, и один из тех, что помоложе, рискнул выпрямиться во весь рост. Он не рухнул замертво, и тогда поднялись мы все.
– Посмотрите! – воскликнул один из полицейских.
Мы посмотрели. У Безымянного текла кровь, струилась алыми ручейками по "голове".
– Черт, – прошипела Люси. – Эту штуку разве что противотанковые снаряды возьмут.
Я с ней мысленно согласилась.
– Сколько времени уйдет на то, чтобы вызвать сюда Национальную гвардию или что-то вроде?
– Слишком долго, – отозвалась она. Ее рация снова захрипела. Она прислушалась к невнятному бормотанию и сказала: – Вертолет на подходе. Нам нужно найти миз Рид и переправить ее через стену.
Искать миз Рид нам не пришлось, это она нашла нас. Они вместе с Гордоном выбежали из-за угла дома так быстро, как он только мог. Джулиан прикрывал их сзади. В первую секунду главным было не перестрелять друг друга исключительно по нервозности. Нам удалось избежать этой дурости, но у меня сердце колотилось в глотке, а глаза у всех были слишком большими, словно каждый готов был тут же перепрыгнуть обратно через стену.
Мэви Рид схватила меня за обе руки.
– Это Таранис? Он узнал?
– О ребенке – нет.
Она нахмурилась.
– Но тогда...
– Он узнал, что мы виделись.
– Миз Рид! – Полисмен протягивал ей руку. – Мы должны переправить вас через стену.
Она поцеловала меня в щеку и позволила милому полисмену передать ее другому милому полисмену, сидевшему на стене.
Гордон Рид был следующим. Он не вымолвил ни слова. Кажется, все его силы уходили на то, чтобы держаться на ногах, даже с поддержкой Джулиана и того милого полисмена, который подбросил Мэви на стену.
Когда Гордон оказался за стеной, я спросила Джулиана:
– Где остальные ваши люди?
Он покачал головой.
– Все мертвы, кроме Макса. Макс не мог идти, слишком тяжело ранен. Я велел ему спрятаться в доме, чтобы дать мне время вывести Ридов.
Я не знала, как на это отреагировать, но тут полицейский сказал Джулиану: "Ваша очередь", и мне не пришлось ничего говорить. Я просто смотрела, как он лезет вверх, к спасению.
Большинство копов, державшихся на ногах, уже были за стеной, когда тихое "О Боже!" Люси заставило меня повернуться к Безымянному.
Белые волосы Риса сияли на более темном фоне тела чудовища. Что-то среднее между рукой и щупальцем обвилось вокруг груди стража. Лезвие секиры сверкнуло на солнце, и Рис всадил его в глаз размером с фольксваген. Из глаза хлынула кровь, монстр закричал, и Рис закричал тоже.
– Уберите отсюда Мерри! – крикнул Гален. И помчался к месту схватки.
Я не стала дожидаться, пока меня сграбастают Никка или Люси, я просто бросилась следом за Галеном. Босоножки для настоящего бега не предназначены, и я скинула их, едва свернула за угол. Китто наступал мне на пятки, и Никка с Шалфеем на плече тоже не слишком отставал. Люси и последний из копов побежали за нами.
Но открывшееся зрелище нас парализовало. У Безымянного не было ног – и все же были. Оно все было шевелящейся массой конечностей, и мои глаза не могли уследить за ним. Я ощутила, как из моего горла рвется крик, но поняла, что стоит мне закричать – и я не остановлюсь, как тот полицейский, что все еще корчился у стены. Иногда от безумия удерживает только упрямство – да еще необходимость.
Рис был по-прежнему оплетен конечностями монстра и уже не двигался. Бледные руки безвольно разжались, и я понимала, что выронить оружие он мог, только лишившись сознания – в лучшем случае. В худшем... Я не стала заканчивать фразу. Время подумать о немыслимых вещах будет потом, когда-нибудь.
Копы в бронированном снаряжении – те, что вошли сюда вместе с первыми стражами, – лежали вокруг твари, словно поломанные и разбросанные капризным ребенком игрушки. За спиной монстра блестел бассейн, а домик-раздевалка уже пал жертвой его разрушительной мощи.
Серебряные волосы Холода развевались сияющим полотнищем. Одна рука висела бессильно, но он пробился к самому телу чудовища. Он всадил Поцелуй Зимы куда-то в тварь, и из общей массы вылетело щупальце, ударило по Холоду и швырнуло в стену. Он остался лежать изломанной грудой там, куда приземлился. Только Гален, схвативший меня за локоть, не дал мне броситься к нему.
– Смотри, – сказал Гален.
В месте, где застрял в плоти твари меч Холода, появилось белое пятно. Оно росло, и когда оно достигло размера обеденного стола, я разглядела, что это – иней и лед. Поцелуй Зимы недаром так назывался. Но монстр выдернул меч и забросил его куда-то далеко себе за спину. Пятно льда осталось, но уже не росло.
Я поискала глазами Дойла и нашла – черное пятно у бирюзовой воды. Лужа крови под ним увеличивалась на глазах. Он приподнялся на локте, и тварь походя стукнула по нему, сбросив в воду. Дойл скрылся из виду, на поверхности осталась только кисть руки. Он просто упал в голубую воду – и все.
Гален рывком развернул меня лицом к себе, пальцы вдавились в мои плечи до боли.
– Поклянись, что ты к нему не подойдешь!
– Гален...
Он встряхнул меня.
– Поклянись мне!
Я никогда не видела его в такой ярости и понимала, что он не даст мне пойти им на помощь и сам не пойдет, пока я не пообещаю.
