Княжна вздрогнула.
— Вам, кажется, уже лучше? — глухо спросила она и протянулась к витому шнуру, чтобы позвонить в колокольчик.
— Гораздо лучше! — выдохнул принц, перехватывая её руку. Он рванул девушку на себя, и она оказалась у него в объятиях. — Не спешите, милая! Я же сказал — это Грайвор! А он не прощает ошибок, или, в крайнем случае, требует взамен весомую плату!
— Что вы делаете?! Я закричу!
— Нет, княжна, кричать вы не будете! — хохотнул Грег. — Для этого вы слишком умны. Стоит вам закричать, и скандал неминуем! А что это означает? А это значит, что ваша свадьба не состоится: король не посмеет пойти против общественного мнения. Вы сколько угодно потом можете доказывать, что ни в чём не виноваты, но вам никто не поверит! И даже это — не самое главное! Вы любите моего братца, и, насколько я понял, жить без него не можете, а значит вам нужна эта свадьба не меньше, чем ему! Я уже не говорю о том, что после того, как король пообещал вашему папочке крупный займ, Тенну просто не выгодно портить отношения с Грайвором.
— Пустите! Прошу вас! — всхлипнула Далия.
— У нас мало времени, дорогуша, — прохрипел принц, подминая её под себя, — постарайтесь расслабиться. Иначе вам потом придётся придумывать, где вы обзавелись синяками.
Девушка обмякла. Грег торжествующе осклабился и начал торопливо расстёгивать её куртку. Он спешил, дрожащие пальцы всё время соскальзывали с многочисленных крючочков, петелек и прочих хитростей женского наряда, но применить грубую силу он не мог: по его плану после этой милой встречи не должно было остаться никаких следов. Точнее, почти никаких… Расстегнув, наконец, куртку, он добрался до шнурованной рубашки, сквозь тонкую ткань которой аппетитно просвечивала девичья грудь. Грег нагнулся, чтобы зубами развязать особо тугой узел, и вдруг почувствовал укол чуть ниже левого уха. Он медленно поднял голову и встретился с взглядом княжны. В её глазах не было страха, отчаяния, беспомощности — там была только ярость. Холодная, всесокрушающая ярость!
— Не советую вам делать резких движений, принц, — процедила Далия. — Эта заколка сделана из ребра морского шершня и по прочности не уступает стали.
— Вы не посмеете! — попробовал улыбнуться принц, но вместо этого лицо скривилось в гримасе отчаяния.
— Вы правы, — холодно усмехнулась девушка, — я ещё не решила, стоит ли моя любовь, моя жизнь, благополучие моей родины вашей презренной душонки. Может быть, вы развеете мои сомнения?
Она слегка надавила, и Грег почувствовал, как по шее побежала горячая струйка крови.
— Не надо! — просипел он.
— Позвоните кучеру, — приказала княжна.
Принц послушно протянул назад руку и, нащупав шнур, несколько раз с ожесточением дёрнул за него. Карета стала замедлять ход и вскоре остановилась. Послышались торопливые шаги. Далия резким движением оттолкнула от себя принца и закуталась в дорожное одеяло. Дверь распахнулась.
— Что случилось? Принцу стало хуже?! — взволновано спросил лекарь, заглядывая внутрь.
— Напротив, Фериш, — спокойно ответила княжна, — его высочеству настолько полегчало, что он решил остаток пути проделать верхом. Несомненно, в этом целиком и полностью ваша заслуга! Не сомневаюсь, что в ближайшие два дня все будут обсуждать не предстоящую свадьбу, а ваше высокое искусство, — улыбнулась она.
— Ну что вы, княжна, — зарделся Фериш. Он перевёл взгляд на принца и уже более спокойным тоном спросил: — Вам и в самом деле лучше, ваше высочество?
— Да, — буркнул Грег, поднимая воротник куртки, — распорядитесь, чтобы мне подали коня!
Он бросил на княжну затравленный взгляд. «Ты ещё пожалеешь, теннская сука! Горько пожалеешь!» — с ненавистью подумал он и покинул карету…
Картинка прошлого была настолько яркой, что казалось, будто бы это произошло не много лет назад, а только вчера. Лицо принца исказилось в гримасе ярости. Он сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони и сквозь пальцы начала сочиться кровь. «Второй! Во всём второй! Всегда второй! А хочу быть только первым! Слышите, первым!» — закричал мысленно Грег.
Чилам открыл глаза и повернул голову:
— Первым? — переспросил он.
Принц почувствовал, как шею захлестнуло невидимой удавкой.
— После тебя, Великий, — задыхаясь, просипел он, ощущая, как петля затягивается всё туже и туже. Он упал на колени и схватился за горло. Некоторое время прорицатель с усмешкой наблюдал за его мучениями, затем усмехнулся, и удавка тотчас ослабла. Принц судорожно вздохнул и зашёлся в кашле.
— Ты никогда не будешь первым, — спокойно произнёс Чилам. — Запомни это!
Грег кивнул, и вдруг неожиданно для себя прохрипел:
— Прошу, Великий, не делай из меня дзарга!
— Поздно, — покачал головой прорицатель, — ты уже дзарг! Неужели ты этого ещё не понял?
— Дзарг?! — в ужасе отшатнулся Грег.
— Ты дзарг своих страстей, грайворец, — пояснил Чилам. — Они, — он кивнул в сторону дверей, за которыми находилась охрана, — слушают меня сердцем. Ойба — честью, которую боится потерять больше жизни. А ты — страстью! И все вы будете мне преданы, потому, что в любой момент я смогу это…
Чилам не успел договорить. Внезапно мощным, но удивительно грациозным рывком он вырвал своё тело из трона и замер, прижав ладони к вискам. На шее прорицателя страшными жгутами вздулись вены, казалось, ещё немного — и они лопнут от перенапряжения. Спустя несколько мгновений Чилам расслабился. Он опустил руки, слегка потряс ими, разминая кисти, сжал пальцы в кулаки и снова разжал их, после чего обвёл взглядом присутствующих, и с нескрываемым облегчением произнёс:
— У нас гости, которых я ждал очень и очень давно. Приведите их!
Принц и барон молча повиновались. Ойба обнажил меч.
— Спрячь оружие, — тут же раздался за его спиной голос Чилама, — они не опасны. Теперь уже не опасны.
Когда Грег выглянул в коридор, его едва не вывернуло наизнанку: на каменных плитах пола в беспорядке лежали тела дзаргов. Сломанные шеи, вырванные кадыки, неестественно вывернутые руки и ноги, вспоротые животы — всё говорило о том, что бой был ужасным. Среди изломанных мёртвых тел, склонив голову, неподвижно стоял человек с ножом в руках. Вся его одежда была залита кровью. «Грайворец!» — вздрогнул принц, узнав знакомую форму. Он непроизвольно сделал шаг назад и наткнулся спиной на барона. Ойба молча отодвинул его в сторону и подошёл к грайворцу.
— Дай, — тихо произнёс он. Человек, послушно разжал пальцы, и нож скользнул в протянутую ладонь. — Пошли! — приказал барон и подтолкнул стражника в спину. Тот, по-прежнему не поднимая головы, сделал несколько неуверенных шагов в сторону дверей и снова замер. Барон толкнул его ещё раз и человек, словно тупое вьючное животное, которое слушается только плети, вновь продолжил путь.
