— Они говорят разумные вещи, — раздался чей–то голос из–за спин жриц Ллос, и появилась пятая женщина. — Меня зовут Ивоннель… Бэнр, — сказала она. — Я дочь архимага Громфа.
— В таком случае ты должна поблагодарить меня, — заявила Малкантет, которую совершенно не впечатлило и не испугало это сообщение. — Потому что я лично уничтожила одного из самых известных еретиков, предавших Ллос.
Заметив, что молодая женщина слегка нахмурилась, Малкантет ухмыльнулась.
— Тебе следует уйти, — бесстрастно произнесла Ивоннель. — Возвращайся домой.
— Ты решила, что можешь указывать мне, что делать, поклонница Ллос?
— Это просто предупреждение, добрый совет. — Голос Ивоннель прозвучал более уверенно. — О твоем появлении здесь стало известно Дому Бэнр и могущественным врагам, которыми ты обзавелась в этой стране. Приближается армия, и в числе этой армии — могучие воины.
— Этот жалкий король, что ли? — фыркнула Малкантет. — Отлично, хочется увидеть, как он умрет. — Она пнула Консеттину, просто ради развлечения, и женщина, откатившись к стене коридора, сильно ударилась, застонала и заплакала. Затем Малкантет шагнула к ней, грубо схватила ее, словно куклу, и швырнула на пол перед собой.
— И другие, — сказала Ивоннель. — Другие, которые заметили твое появление. Неужели ты не узнаешь меня, Малкантет? Я Ивоннель, которая руководила армией Мензоберранзана, уничтожившей Демогоргона.
Малкантет зашипела и подняла руку с кнутом.
— Я пришла за тобой, пришла, чтобы честно предупредить тебя. — Ивоннель даже не дрогнула.
— Хочешь меня уничтожить?
Ивоннель покачала головой и пожала плечами.
— Ты же знаешь, в какие игры мы все играем, — заметила она. — Мы постоянно находимся в состоянии войны и выбираем более подходящих союзников.
— И ты решила, что стоит воевать против меня? — недоверчиво осведомилась суккуб.
— Неужели ты думаешь, что мне стоит воевать на твоей стороне против него? — усмехнулась Ивоннель, изобразила на лице благоговейный ужас, обернулась и посмотрела в дальний угол. Суккуб, проследив за ее взглядом, заметила в туннеле клубы дыма. И вот из этого дыма появился высокий демоноподобный гуманоид с черной кожей, окруженный языками пламени и сжимающий в руках огромный меч с волнистым клинком.
Малкантет вытаращила глаза.
— Граз’зт, — прошептала она.
Ивоннель улыбнулась. Ханцрины расступились, стараясь держаться подальше от монстров, которые, казалось, готовы были схватиться насмерть.
— Сегодня ты приобрела себе могущественного врага! — предупредила Малкантет Ивоннель. С хищным рычанием суккуб подняла ногу и, обрушив мощный удар на позвоночник Консеттины, размазала ее по камням. — Тебе до самой смерти предстоит опасаться, скрываться и прятаться! — заорала Малкантет, но не хлестнула кнутом Ивоннель и не стала нападать на демона с черной кожей. Она вовсе не желала иметь дело с Граз’зтом.
Малкантет резко обернулась и произнесла заклинание. В пространстве образовалась дыра, похожая на дверь, и, пройдя сквозь эту дверь, королева суккубов скрылась.
Ивоннель поняла, что демоница вернулась в Бездну, и с облегчением выдохнула.
— Исцели ее! — приказала она Чарри Ханцрин, указав на Консеттину.
Жрица, казалось, колебалась.
— Она понадобится нам, тупица! — прикрикнула на нее Ивоннель. — Исцели ее! А ты, ты иди и убери с глаз моих этого безмозглого сприггана, пока я не превратила его в кучку пепла, — велела она Дендериде, и та поспешила прочь, чтобы позаботиться о Комтодди.
Ивоннель потерла лоб и попыталась продумать свой следующий ход. Итак, Дзирт, по словам Малкантет, был мертв, и молодую женщину изумило, какую сильную боль причинило ей это известие.
— Отведи меня к Дзирту, — негромко обратилась она к Чарри Ханцрин, хотя старшая жрица была занята исцелением королевы и не могла ее слышать.
* * *
Реджис вздрогнул от страха, когда дверь распахнулась и в пещеру, спотыкаясь, ввалился гоблин. Однако тревога хафлинга была мимолетной: сразу же за тварью появился Энтрери с обнаженным мечом.
Ассасин закрыл дверь, схватил гоблина за загривок и подтащил его к зеркалу, прикрытому плащом. Затем кивнул Реджису.
— Ты уверен? — спросил хафлинг. — Там опасные твари…
— Ты хочешь выбраться отсюда или нет?
Реджис спрятал ониксовую фигурку пантеры, которую держал в руках. Он как раз размышлял о том, что стоит вызвать Гвенвивар, чтобы взглянуть, сумела ли пантера залечить раны, нанесенные адским кнутом, пребывая в своем астральном доме.
— Если путешествие домой помогло Гвен, то, может быть, нам удастся уговорить ее забрать туда Дзирта, — объяснил он.
— Сомневаюсь.
— Мы должны попытаться! — Реджис подошел к демоническому зеркалу и встал позади него, чтобы случайно не бросить туда взгляд.
— Да, мы должны испробовать все возможности, — согласился Энтрери и тоже обошел зеркало, по–прежнему держа острие меча у горла пленника.
— Скажи мне, что ты видишь, — приказал он гоблину, и Реджис сорвал с зеркала плащ.
Гоблин посмотрел на Энтрери, потом на Реджиса, потом взгляд его приковало собственное отражение.
А затем фигура его растянулась, наклонилась к зеркалу, захваченная магией, а зеркало освободило другого «заключенного», и перед очагом материализовалось новое существо.
Ящерица.
Огромная синяя ящерица, длиной больше, чем десять шагов Вульфгара, с дюжиной лап, изогнутыми рогами и головой гигантского крокодила. Тварь зашипела так громко, что по пещере прокатилось эхо. Не глядя в зеркало, она подпрыгнула, вцепилась в сталагмит, служивший очагом, и с поразительной скоростью рванула вверх, цепляясь за вертикальную стенку двенадцатью конечностями; добравшись до верхушки «дымохода», она побежала по потолку.
Реджис и Энтрери, естественно, бросились в стороны.
— Что это такое, во имя Девяти Кругов Ада?! — взвизгнул Реджис.
— Дай мне лук! — заорал в ответ Энтрери.
Рептилия уставилась на них с потолка. Огромная крокодилья пасть раскрылась, и из нее вырвался язык пламени, едва не угодил в бегущего хафлинга и ударил в пол, отчего задрожала вся пещера.
— К дьяволу лук! — крикнул Энтрери и метнулся в противоположную сторону в поисках укрытия. Существа, оружием которым служило пламя, — например, драконы, хотя Энтрери никогда не приходилось видеть подобных драконов! — были устойчивы к огненным снарядам, а ведь лук Дзирта выпускал стрелы–молнии.
— Я убью вас! — рявкнула ящерица.
— Она еще и говорящая? — одновременно произнесли Реджис и Энтрери.
— Да как вы посмели засадить меня в это зеркало? — выкрикнула ящерица и с невиданной, головокружительной скоростью понеслась вниз по сталагмиту; шлепнувшись на пол, она бросилась к Реджису, но тот, не теряя времени, нырнул в пруд. Тогда ящерица развернулась с проворством, необычным для существа подобных размеров, и сцапала Энтрери как раз в тот момент, когда он очутился на пороге комнаты.
— Мы не сажали тебя в зеркало! — прохрипел Энтрери, сжимая в руках меч и кинжал, которые казались детскими игрушками рядом с могучим чудовищем. — Мы тебя выпустили!
Ящерица прошипела ему прямо в лицо:
— Зачем?
— Мы искали нашего друга, который тоже сидит там, внутри, — сбивчиво объяснял Энтрери. — Его поймала суккуб.
Ярость существа, казалось, немного утихла.
— Да-а, — прошипела ящерица, растянув это слово на несколько секунд. — Теперь я ее вспомнила.
Огромная крокодилья голова кивнула — это было странное зрелище.
— Где она?
Энтрери махнул рукой в сторону двери:
— Где–то там, в пещерах.
— В пещерах?
— В туннелях, — выпалил он. — Там целый лабиринт. Ты собираешься убить ее? Мы можем тебе помочь…
— Я к этой твари даже на милю близко не подойду! — огрызнулась ящерица, подползла к двери, осторожно открыла ее и выглянула в коридор.
— Как тебя зовут? — спросил Энтрери. — Кто ты? Я никогда не видел такого дракона.
Ящерица пренебрежительно фыркнула. «Разве ящерицы фыркают?» — пронеслось в голове у ассасина. Загадочное создание выскользнуло за дверь.
