Для неё это было призвание, способ, которым она, бедная старая женщина, может сделать мир лучше.
Среди знакомых мне дворян немногие могли сравниться с ней в искренности улыбки.
Я считаю себя немного похожим на эту старую женщину, и больше прежнего - после моего обучения в монастыре. Величайший урок, полученный мной в этом месте великого учения - постоянное напоминание о том, как мало мне на самом деле нужно, и предостережение избегать ловушки собственности.
Чаще всего богатство владеет богачом, а не наоборот.
Богатая женщина может вызывать зависть, и хотя зависть будет ей приятна, этот повод омрачит лица окружающих задолго до того, как она умрёт.
Некоторые меряют богатство золотом.
Другие меряют его слезами тех, кто будет оплакивать их после смерти.
Я понимаю и с отвращением признаю, что среди встречавшихся мне людей мои предпочтения вовсе не являются общепринятыми. Нора Дугана не нуждается в новых жителях, и любые дома, опустошённые суровыми условиями этого сообщества, вскоре наполняются снова, по большей части людьми, ворчащими по поводу дани или налогов и готовыми воевать с любым, кто потребует у них хотя бы медяк.
«Не можешь поймать жратву - не имеешь права жить» - распространённое кредо, которое часто можно услышать в этом городе и даже на берегах озера под названием Красные Воды.
Таков этический спектр разумных существ со шкалой между «я» и «сообщество».
Мой друг Бренор - один из богатейших королей в этой местности. Соединённые дворфийские королевства, от Долины Ледяного Ветра до Серебряных Пустошей и Гаунтлгрима, вышли из своих войн, сверкая богатством и могуществом. Сам Бренор уже обладает сокровищницей, способной вызвать зависть большинства лордов Глубоководья.
Обязан ли в таком случае Бренор распахнуть свои врата для всех просителей? Насколько широки границы ответственности для того, кто обрёл столь многое? Шире, чем для фермера или сапожника? Если фермер сберёг дюжину серебряных монет и даёт одну бедняку, которого встретил на рынке, следует ли Бренору, владеющему в тысячу тысяч раз большим состоянием, раздать по монете тысяче тысяч нуждающихся?
Или ему следует раздать даже больше, поскольку после определённой степени богатства его монеты становятся не так важны для его собственного здоровья и безопасности? Подобно драконам, великие лорды севера владеют грудами сокровищ, которые не в силах потратить за всю свою жизнь. Даже их дети и следующие поколения не могут потратить такие богатства. Потеря серебряной монеты меньше вредит человеку и его семье, обладающему десятью серебряными монетами, чем потеря медной монеты - семье, у которой есть только десять медяков. А потеря золотой монеты для женщины, которая обладает десятью золотыми монетами, значит для блага её семьи меньше, чем дань, назначенная человеку с десятью серебряными.
И по мере возрастания размеров богатства правило продолжает соблюдаться. Чем больше у вас есть, тем меньше вам необходимо, и когда все базовые нужды удовлетворены, роскошь становится избыточной и притупляет радость приобретения.
Мензоберранзан похож на Нору Дугана. Никакого золота и драгоценностей не хватит, чтобы удовлетворить неутолимую жажду верховных матерей. В Мензоберранзане богатство - это власть, а власть - это всё. И богатство означает положение, которое значит даже больше власти. Ведь положение вызывает зависть, а для дроу моей родины чужая зависть - одна из величайших радостей в жизни.
Такая жизненная философия кажется мне абсолютной глупостью.
Попрошайку у ворот дома Бэнр убьют или возьмут в рабство.
Попрошайку у ворот Гаунтлгрима накормят горячей едой и дадут постель.
Поэтому король Бренор - мой друг.
После воскрешения Закнафейна Джарлакс потратил немало часов, рассказывая мне истории о времени, проведённым с моим отцом в Мензоберранзане. Подозреваю, что его цель - помочь мне лучше узнать этого мужчину, который был так важен для меня в юные годы и чьё прошлое до сих пор оставалось загадкой. Возможно Джарлакс рассматривает это как способ преодолеть пропасть, которая неожиданно отделила меня от отца, сгладить углы резкого отношения Закнафейна ко всем, кто не является дроу.
Но в первую очередь я обнаружил, что истории Джарлакса больше рассказывают о Джарлаксе, чем о Закнафейне - главным образом об эволюции Джарлакса и его наёмнического отряда Бреган Д'эрт. Эта эволюция придаёт мне огромный оптимизм, поскольку кажется меньшим примером того, что, как я надеюсь, может случиться со всей культурой дроу.
Поначалу Джарлакс создал эту банду изгоев лишь для того, чтобы сохранить свою шкуру. Он был бездомным бродягой, что в Мензоберранзане обычно является гарантией короткой и сложной жизни. Но хитрый Джарлакс собрал других бродяг и свёл их вместе, и превратил этих личностей в могущественную силу, которая оказалась ценной для правящих матерей, но в то же время не представляла для них опасности. Однако тот отряд ещё не был Бреган Д'эрт, который сейчас управляет Лусканом, и различие не такое уж и незаметное, хотя я не уверен, что сам Джарлакс видит его.
Сейчас Бреган Д'эрт - совсем иная организация, но я думаю, что перемены внутри отряда накапливались на протяжении веков. Джарлакс и сам должен был измениться.
А потому - смею ли я надеяться, что Закнафейн тоже найдёт свой путь?
В самом начале Бреган Д'эрт был отражением жестокой культуры домов Мензоберранзана, и зачастую использовал городские конфликты - как между домами, так и внутри домов. Эти предательства были воистину велики! Жертвенный клинок пощадил мою собственную жизнь лишь потому, что мой брат Дайнин убил моего брата Нальфейна в день моего рождения. Об этом знали все, включая нашу мать, Мэлис, но Дайнин не был наказан. Для него это обернулось сплошной выгодой из-за хитрого способа, которым он избавился от Нальфейна - без свидетелей. Думаю, что около половины матрон, занимающих положение главы дома, получили свой титул благодаря убийству (или, по крайней мере, благодаря помощи в убийстве) собственных матерей. Таков путь Ллос и таков путь дроу, и таков был путь Бреган Д'эрт.
По сути, Джарлакс оставил своим подопечным полную свободу и отсутствие каких-либо указаний в попытках подняться в иерархии Бреган Д'эрт. Насколько я могу судить, его единственным правилом было требование платить ту цену, которую могли навлечь на него действия членов отряда. Его подчинённые могли обманывать и драться, красть и убивать, а Джарлакса не заботило это настолько, чтобы вмешиваться. Убитому члену отряда, подозреваю, необходимо было найти замену из кармана убийцы, но Джарлакс не принуждал подопечных следовать какому-то моральному кодексу.
Иногда я сомневаюсь, что в то время у него самого был такой кодекс.
Я спрашиваю об этом честно, ведь пускай я и убеждён,
