Настоящую экономию сделал собеседник, но они, похоже, думали, что я виноват.
Почему было легче взять на себя вину, чем присвоить себе заслуги в том, что что-то идет правильно?
— Что случилось? — спросил «третий», — Я знаю, что ты отталкиваешь меня, — сказал он «четвертому», — Но, по крайней мере, у тебя есть оправдание тому, что ты все это время был без сознания. Какое у тебя оправдание, Дитрий?
— Я действительно не хочу об этом говорить.
— Но я хочу знать… — «четвёртый» положил руку на плечо «третьего», и тот замолчал. — Я бы предпочел не обсуждать это здесь, — сказал «отец», бросив многозначительный взгляд на Алису. — И мы должны уважать желание Госопдина Дитрия, если сейчас не время. Я могу не знать многого, но я знаю, что это будет трудно для всех нас. Не пытайся заставлять.
«Третий» неохотно кивнул, хотя его лицо приняло раздраженное выражение из-за того, что ему отказали в информации.
— Если вы настаиваете…
— Да, — сказал Арн с оттенком горячности. — Дитрий, тебе не нужно ничего говорить, если ты не хочешь.
Я кивнул и снова посмотрел на страницы, но не мог сосредоточиться на словах.
— Думаю, нам пора домой, — сказал Арн, вставая. — Рад познакомиться с тобой, Дитрий. Когда-нибудь нам придется поговорить снова. Не надо спешить. — он бросил на Арна «третьего» твердый взгляд. — И не пытайся надавить. Увидимся завтра.
Алиса слегка помахала мне рукой и нерешительно улыбнулась, и я кивнул в ответ.
У меня немного поднялось сердце, когда я это увидел, даже если ее благодарность была основана на преувеличениях и неизвестных фактах. По крайней мере, кто-то выйдет из всего этого, возможно, со шрамами, но не сломленным. Она, наверное, справилась бы лучше меня.
Это было началом.
Глава 60
Панихида
Панихида по Юрию Зори состоялась на широком открытом лугу у вершины горы Эдем, где концентрическими рядами собралось на удивление много людей, которых я никогда раньше не встречал, что указывало на их близость с покойным. Я отступил, желая оставаться рядом с Рикком и Аней, но зная, что не имею права требовать такой близости. Мы знали друг друга меньше года, даже если он стал чрезвычайно важной частью моей жизни, были другие, кто знал его гораздо дольше.
Почти весь первый ряд и большая часть второго, за исключением Рикк, Анейхи и пожилой женщины, которая оказалась матерью Юраа, были молодыми людьми, которых он наставлял. Я занял позицию в третьем ряду, недоумевая, зачем я вообще пришел.
Как только все заняли свои места, все по очереди что-то сказали. Мать Юры просто попрощалась. Рикк рассказал историю, когда они были моложе, о том, как только что окончивший Юра случайно спровоцировал драку, которая закончилась тем, что он взял на себя своего первого ученика. Упомянутый студент стоял немного в конце очереди, закрыв лицо руками и смеясь сквозь слезы. Мари произнесла короткую, но сердечную молитву.
По мере того, как его бывшие и нынешние ученики шли по цепочке, вспоминая о его обучении и манерах, я начал чувствовать врожденное родство со всеми ними. Все, что они описали, я испытал. Он был суров и требователен, но также ободрял и поддерживал. Для такого молодого человека он оказал глубокое влияние на множество жизней.
И, косвенно, спас еще многих.
И вдруг подошла моя очередь, и я не знал, что сказать. В горле пересохло, голос пропал. Я сделал неуклюжий «а», когда тишина стала напряженной, затем вздохнул и начал говорить, понятия не имея, что скажу.
— Юрий Зори не должен был быть другом. Когда я впервые встретил его, это было только в погоне за правдой о смерти Астаза. Я считал его знания ценным ресурсом. Но каким-то образом он увидел во мне потенциал, которого я никогда не ожидал. Без него… — мой голос оборвался, и я попыталась восстановить контроль. — Без… Без его настойчивости и обучения, без его помощи на каждом этапе пути мы бы никогда не добились того, что сделали. Так что спасибо тебе. Я не должен был быть вашим последним учеником, вы должны были учить многих других. Но я благодарен за возможность познакомиться с тобой…
Я замолчал, чувствуя себя невероятно неловко, но трубку взял следующий человек, и церемония продолжилась, и я позволил себе смеяться и плакать вместе со многими другими, кто был связан с этим безумным, энергичным, заботливым человеком.
Когда все закончилось, я нашел путь к Рикку. Казалось, он не испытал никаких побочных эффектов от кратковременного столкновения с дестабилизацией власти и кивнул мне в знак приветствия.
— Спасибо, что пришли, — сказал он, и я кивнул в ответ.
— Спасибо за приглашение. Я не планировал… Я не знал…
Рикк кивнул, и я позволил неуклюжим объяснениям умереть.
— Он бы хотел, чтобы ты был здесь. Вы были катализатором всего, чего мы достигли за последние несколько месяцев.
— Только случайно.
Рикк покачал головой.
— Не недооценивайте себя. Вы могли уйти в любой момент. Вы оставались с нами намного дольше, чем требовали бы какие-либо обязательства.
— Я знаю, что я здесь чужой, но…
— Нет, — перебил Рикк. — Ты рисковал своей жизнью, чтобы спасти меня. Вы сражались с нами до конца. Я без колебаний могу назвать тебя другом.
— Я тоже, — сказала Аня. — Астаз отомщен. Я бы хотела, чтобы Юра согласился, но это не твоя вина, что он всегда стремился вперед сломя голову. Он никогда бы не остался в стороне и не позволил такой несправедливости остаться незамеченной. Мы всегда знали, что однажды он прыгнет в то, от чего не сможет так легко убежать. Вы ничего не могли сделать, чтобы предотвратить его отъезд, как и я не мог предотвратить отъезд Астаза.
Мы постояли еще немного, разговор всегда вращался вокруг воспоминаний о Юре, пока кто-то не подошёл поговорить с Рикком. Хотя я не хотел ничего, кроме как найти тихое место вдали от всех, я заставил себя пообщаться с моими однокурсниками. Я был удивлен, узнав, что я уже довольно хорошо известен среди них, поскольку четверо из тех, кто тренировался одновременно со мной, спокойно сравнивают свои успехи с другими. И, впоследствии, мне.
Было странно слышать истории, которые Юра рассказывал обо мне, переданные из вторых рук, но в каком-то смысле странно согревающие. Несмотря на то, что я всегда считал свой прогресс медленным, очевидно, он использовал меня в качестве примера, чтобы подтолкнуть других своих учеников к большим высотам.
Было невероятно странно осознавать, что я стал важной точкой соприкосновения в жизни людей, о которых я даже не слышал до сегодняшнего дня. Мы потратили некоторое время, сочувствуя его методам, оплакивая, что у него никогда не будет шанса выполнить свою угрозу бросить нас в вулкан — хотя, где он найдет один из них, было загадкой, которую никто из нас не мог разгадать. Ни на одной из сторожевых гор не было вулканической активности, и нижние горные хребты также не свидетельствовали о ее присутствии. Сделав вывод, что угроза была шутливой, мы перешли к другому предмету, а за ним еще к одному.
К тому времени, когда наступил вечер и церемония подошла к концу, я чувствовал себя как дома, как никогда раньше в компании знати. Возможно, мне следует пересмотреть свое понимание их. Можно только допускать исключение за исключением из правила так долго, не подвергая сомнению само правило.
Церемония завершилась абстрактной конструкцией из света, нарисованной всеми присутствующими и отправленной в море. Там это будет продолжаться по всему миру, пока сила медленно не растворится где-то в неведомой дали, поскольку воспоминание о жизни Юры останется с нами до его окончательного исчезновения.
Мне это показалось мрачным сходством, но в то же время уместным.
В угасающих сумерках мы наблюдали, как клубок света удалялся все дальше и дальше, пока не исчез совсем, и ночь казалась еще более пустой и темной из-за своего отсутствия.
На этом собрание разделилось, и каждый молча пошел своей дорогой, оставив только воспоминание.
