Ознакомительная версия.
– Почему это?
– Кто повел вас к Слухачу? Я. Кто не сумел защитить от похищения? Я. Кто допустил, чтобы вы прыгнули в Котел? Снова я! – Игорь внезапно вспомнил все свои прегрешения, перечисленные Шрюдером. – А у кого не хватило сил прикончить Инквизитора?
– Но как бы вы…
Келдыш отмахнулся:
– Мы слишком привыкли полагаться исключительно на магию! Я мог бы затеять нормальную человеческую драку – и вы бы под шумок убрались и позвали на помощь! В конце концов, послал бы вас за оружием!
Агата нахохлилась. Действительно. Ей даже в голову не пришло, что Андрэ можно победить без помощи магии. Если бы они все скопом навалились… Келдыш косился на нее насмешливым глазом.
– Ну что? Будем вместе предаваться угрызениям преступной совести? Да перестаньте вы реветь, наконец!
– Я не реву! – Агата сердито вытерла слезы. – Они сами текут, без моего участия. Но Инквизитора ведь я убила?
Келдыш отвесил ей поклон:
– С удовольствием бы уступил эту честь вам. Но с чего вы взяли, что вы его убили?
– Вы же сами мне ночью сказали!
Келдыш улыбнулся – довольно неприятно:
– Мортимер, запомните одну очень важную вещь: не стоит верить всему, что вам мужчина нашептывает ночью.
Смутившаяся Агата все же продолжала:
– Инквизитор погиб из-за моей магии? Значит, я виновата?
– Если бы он переел ягоды, которую можно есть только в ограниченном количестве, кого бы вы обвинили – садовника, который ее выращивает?
Где-то в рассуждениях Келдыша было слабое место, но Агата пока не могла его найти. Все эти логические построения ей плохо давались – недаром по логике она едва-едва тянула на троечку. Но так хочется, чтобы он убедил ее, разуверил…
– Здравствуйте, – сказали у них за спиной.
Они оглянулись и встали. Вошедшая женщина смотрела с недоумением. Невысокого роста, кудрявая, темноволосая. В руке – букетик нарциссов. У Агаты засосало под ложечкой – мама Славяна.
– Кто вы? Как вы сюда попали?
– Извините, мы уже уходим. – Келдыш взял Агату за руку. – Просто приходили взглянуть, как он. До свидания.
Женщина складывала на кушетку пакеты, провожая их взглядом.
– Подождите, – сказала внезапно. – Вы… Ловец? Вы там были?
Келдыш молча кивнул. Женщина перевела взгляд на Агату. Глаза ее заблестели.
– А ты – та девочка, что была со Славой?
Агата судорожно вцепилась в руку Келдыша.
– Да, там было еще четверо детей, – быстро сказал Келдыш. – Простите, я не сумел ему помешать…
– Господи, спасибо!
А? Келдыш тоже растерялся. Димитрова обнимала их обоих, быстро целовала влажными губами, жала руки.
– Спасибо, что защитили его! Я знаю, что такое Инквизитор, я видела… не у каждого бы хватило смелости задержать его… Мне говорили, вы чуть не погибли… и девочка… как тебя зовут? Агата, спасибо… я не знаю, что бы со мной стало, если бы Слава умер… Спасибо вам! Приходите, приходите в любое время, я скажу дежурным! И остальных ребят приводите… Я вас с мужем познакомлю. Мы все будем очень рады!
Слегка ошеломленные, они с трудом вырвались из палаты. Навстречу по коридору спешила целая кавалькада, возглавляемая разгневанной бабушкой.
– Что вы себе позволяете, Келдыш! – еще издали закричала она.
– Баб, – утомленно сказала Агата. – Я сама хотела…
Бабушка отмахнулась.
– Что – сама? Ты даже не в состоянии сама решить, чего хочешь на обед! Это он втравливал и продолжает втравливать тебя в свои опасные авантюры! – Келдыш выразительно поднял брови, как бы говоря: «Вот видите?». Лицо Лизы, и без того хмурое, напряглось. Она еле удерживалась, чтобы не вмешаться. – Генрих, я требую, чтобы вы оградили мою внучку от общества этого… преступного авантюриста!
– Лидия, Лидия…
– Что – Лидия? Разве вы не видите, к чему это приводит?
Ах, не в состоянии, значит? Агата развернулась к Байдурову:
– Вы собираетесь меня допрашивать?
– Снимать показания, – въедливо поправил тот.
– Тогда давайте снимайте!
Он покосился на препирающихся гигантов магии.
– Только найдем тихое место.
* * *
– Итак, у нас есть девочка, убившая Инквизитора…
– Я бы сформулировал это по-другому… – начал Шрюдер.
– Чушь!
– Как вы сказали, Ловец?
– Чушь! Вы считать-то вообще умеете? – Встав, Келдыш начал демонстративно загибать пальцы. – Охранник. Я. Димитров. Мортимер. Четверо! Вам не кажется, что это как-то многовато сразу – даже для Инквизитора?
– Но погиб он только после того, как… приступил к проведению процедуры с девочкой…
– «После» не значит – «вследствие»! Вы же сами юристы и прекрасно натренированы в словесной казуистике! «Проведение процедуры» – великолепный эвфемизм! Почему бы не сказать прямо – убийство?
– Игорь!
– Подождите, Ловец…
– Или вы предпочитаете термин «казнь»? Единственное преступление охранника и этого парнишки в том, что они встали на пути Инквизитора к магии…
– Послушайте…
– …а единственная вина девочки – в том, что у нее есть эта магия! В чем мы тут разбираемся? Была ли смерть Инквизитора убийством, необходимой самообороной, случайностью? А не в том – почему он это сделал?
– Мы как раз…
– Нет, давайте навешаем все на девчонку – это она спровоцировала великого Слухача на преступление! Давайте запрем ее куда от греха подальше, давайте приставим к ней охрану – а то вдруг то же самое случится и с нами!
– Ловец Келдыш!
– Игорь, выйди! Выйди немедленно!
Игорь медленно, с усилием, отжался ладонями от стола. Прошел мимо молчавшей комиссии. Осторожно прикрыл за собой дверь.
– Игорь…
Он резко обернулся.
– Что?!
Шрюдер успел поставить щит – лишь синим заискрило. Лицо начальника СКМ казалось каменным. Игорь опустил вскинутые руки, засунул их под мышки – от греха подальше. Привалился к стене. Его трясло.
– Прости, Генрих.
Шрюдер постоял и прислонился рядом. Вздохнул.
– Игорь, я рано, слишком рано отозвал тебя из отпуска. Это моя вина.
Игорь поморщился.
– Да не в том дело…
– И в этом тоже. Послушай, СКМ – мое детище. После всего, что… случилось, мне, видимо, придется уйти.
– Тебя снимают?
– Не в этом дело, – сказал Шрюдер в свою очередь. – Знаешь, я тоже испытываю огромное желание свалить все на временное умопомрачение Андрэ, вызванное… э-э-э… неумышленно, конечно, твоей подопечной…
– Знаешь что!..
– Знаю-знаю. Это гораздо легче, чем принять то, что кто-то из твоих давних соратников стал тем… с кем мы всегда боролись. Гораздо легче, чем признать, что у твоего… детища что-то не так. И видимо, давно, давно не так. – Он надавил пальцами на воспаленные глаза.
Ознакомительная версия.
