Я резко встряхнула ушами. Всё это было спланировано и приведено в исполнение с изящной безжалостностью, так характерной для дараев. Хотелось бы верить, что мне и в самом деле удалось ухватить тот кусочек сути высокородных арров, который случайно приоткрыл в разговоре Рубиус. Однако слишком многое указывало на то, что к определённым действиям меня кто-то очень умело подтолкнул. Вряд ли, конечно, этот кто-то ожидал именно такого, гм, впечатляющего исхода… Однако ощущение, будто меня умело дёргали за верёвочки, не проходило.
Как мне всё это надоело!
С минуту мы ещё смотрели кровавую драму, разыгравшуюся среди демонических Дворов, затем поднялись, собираясь уходить.
— Как вы думаете, Учитель, — я робко коснулась его крыла. — Они ограничатся серией дворцовых схваток? Или раскачаются на полномасштабную гражданскую войну?
— Скорее первое, — рассеянно отозвался Раниэль-Атеро. — Королевская власть слишком прочна, а сами Дворы слишком пластичны и устойчивы, чтобы рухнуть от одного толчка. Но, думаю, какое-то время они будут слишком заняты, чтобы нас беспокоить.
— Аминь.
Отец вынырнул из тумана, и даже в гуманоидной форме его никто не принял бы за обычного эль-ин. Он зарычал на Учителя. Учитель зарычал на него. Зимний зевнул, а я блаженно улыбнулась, чувствуя себя почти как дома. А потом Аррек опять вопреки всем законам откуда-то нашёл в бесконечно изменчивой Вероятности, которыми смог манипулировать, а в следующий момент все мы уже стояли в просторных изоляторах клана Дериул и со всех сторон к нам бежали Целители Изменяющихся и стремительные фигуры северд-ин.
В духе старых добрых традиций мне сейчас полагалось артистично грохнуться в обморок. Однако после непродолжительного колебания от столь соблазнительной идеи пришлось отказаться. Время, быть может, и является выдуманной смертными существами абстракцией, но от этого ничего не меняется — его всегда очень и очень не хватает.
* * *
Я опустилась в воду и закрыла глаза, усилием воли заставляя тело расслабиться. Откинула голову так, чтобы шея опиралась на специальный валик, вытянула ноги. Рассеянно потёрла намечающийся на рёбрах синяк. Затем поднесла руку к глазам и увидела, что пальцы дрожат. Сжала пальцы в кулак. Дрожала вся рука. Мышцы буквально пели от напряжения, тело всё ещё трепетало в адреналиновом пике. Разум пребывал в состоянии шока.
Даже сверхгибкая психика эль-ин не могла сходу переварить всё, что случилось сегодня. Теперь, когда основная опасность миновала, начиналась ответная реакция. К горлу подкатила тошнота.
По опыту зная, что сейчас не стоит погружаться в морально-этические самотерзания, я, тем не менее, потянулась к Эль. Коснулась расовой памяти своего народа, проверяя… Дура! А чего ты, спрашивается, ожидала?
Часть той Эль, которую я до этого воспринимала находящейся в изменяющейся форме, то есть как живую, перешла в неизменную, мёртвую форму. Другими словами, часть моих поданных заплатили за утреннюю авантюру своими жизнями. Ничего удивительного. На войне, даже если это маленькая, карманная война, бывают потери. Чаще всего, обусловленные идиотизмом генерального штаба. В данном случае моим.
Я могла бы узнать точные цифры, узнать имена, генетические линии. Могла бы узнать, что среди них были мои друзья и враги. Могла бы вспомнить их лица.
Три дня назад я бы так и сделала. Три дня назад я была почти человеческим существом. Теперь же… это просто не имело значения. Решение было принято, решение было исполнено, заплаченная цена была признана приемлемой. Я выбросила утренние события из головы, сосредоточившись на том, что ещё предстояло. Пальцы, поправившие упавшую на глаза золотую прядь, больше не дрожали.
В последний день своего правления Антея тор Дериул-Шеррн наконец-то начала думать и действовать, как подобает Хранительнице.
Мерзость какая.
Ничего удивительного, что в последнее время от меня все шарахаются.
Впрочем, это тоже не имело ни малейшего значения.
Затормозив высший психический процесс, условно называемый «мышлением», я сосредоточилась на действиях. Долго, педантично отскабливала кожу, отмачивая её поочерёдно то в обжигающе холодной, то в горячей, как кипяток, воде. Затем занялась волосами. Вымыла, расчесала, нарастила дополнительный объём, снова вымыла, снова расчесала, поработала над цветом и блеском…
Когда я наконец поднялась из воды, то была, наверное, самой чистой эль-ин за всю историю своего народа.
Меч лежал на бортике бассейна — чтобы в любой момент достаточно было лишь протянуть руку. Подумать только, когда-то осторожность некоторых эль-воинов казалась мне признаком если не старческого маразма, то запущенной стадией паранойи. Теперь же я даже ванну принимала в Шеррн-онн, потому что практика показала: мой собственный бассейн — слишком опасное место, чтобы соваться туда без поддержки тяжёлой артиллерии.
Привычным движением подхватив Сергея, прошлёпала по полу, оставляя на нём мокрые следы. Масса мокрых волос, ставших втрое гуще, чем обычно, оттягивала голову назад — непривычное, странное ощущение.
Пристроила клинок на туалетном столике и лишь затем пристально посмотрела в зеркало.
В зеркале отражался… кто-то.
Тяжёлые влажные пряди волос казались тёмно-русыми. Из-под изогнувшейся верхней губы выглядывали белоснежные кончики клыков, камень горел во лбу нездоровым, каким-то лихорадочным сиянием.
Узкое лицо с истончившимися, заострившимися чертами. Ежесекундно менявшие цвет глаза казались слишком большими для этого лица, и яркость их по краям была поблекшей, подёрнутой инеем — тревожный признак глубочайшего нервного истощения. Любую другую с такими глазами Целители бы усыпили недели на две.
Женщина в зеркале выглядела уже наполовину трупом. Что, в принципе, соответствовало истине, так что я не стала особенно по этому поводу беспокоиться и занялась своим туалетом.
Натёрла тело ароматическим маслом — ни сил, ни протеина на синтез соответствующих веществ в собственном теле уже не осталось. Лёгкий макияж — белый знак-образ, нарисованный тонкой кисточкой в уголке одной из бровей.
Открыла ящик, где хранилось созданное специально для этого вечера одеяние.
Тонкое белоснежное бельё. Ручные ножны для кинжала-аакры из белой кожи и такие же сандалии. Заколка-спица из белой кости, украшенная резным драконом — часть прядей надо было закрепить, чтобы они не падали на глаза и не мешали во время танца.
И наконец простое платье, лишённое всяких украшений, падающее белоснежными складками до самого пола. Я осторожно накинула белый капюшон, стараясь не примять причёску.
