Темноту прорезали лучи фар: паромобиль свернул в проулок. Еще пару десятков метров — и они будут как на ладони…
— Так, похоже, придется идти на прорыв… — бросил младенец Неуловимому Джо, совершенно не представляя себе, что случится в следующую секунду.
Юнец привстал на козлах и громко заулюлюкал. В руке его, словно по мановению волшебной палочки, возник длинный кнут; раскрутив кожаную змею над головой, возница с маху вытянул по спинам лошадок.
Густая шерсть, конечно, смягчила удар, но непривычные к такому обращению животные встали на дыбы — и, дико заржав, рванули с места в карьер. Сидевший за рулем паромобиля, увидев несущуюся навстречу упряжку, рефлекторно попытался избежать столкновения и свернуть, — но преуспел лишь отчасти. Угол повозки врезался в капот. Щепки фонтаном брызнули во все стороны, лакированную жесть пропороло, словно бумагу, колесо фургона слетело с оси и радостно упрыгало в темноту. Узкая скамейка козел вдруг исчезла из-под задницы Адорабля, чтобы в следующий миг смачно ему наподдать. Младенец взмыл в небо, словно катапультирующийся летчик, и с проклятиями приземлился в добром десятке метров от места аварии, прямехонько в густой и страшно колючий куст. Полуразбитый фургон, влекомый обезумевшими лошадьми, исчез в темноте.
Столько травм, как за последние пять минут, вундеркинд не получал, наверное, за всю свою жизнь. Он висел вверх ногами в полуметре над землей. Бесчисленные царапины горели огнем, ушибы пульсировали болью — но он терпел, не издавая ни единого звука и вслушиваясь в царящую посреди переулка суматоху. Возбужденные голоса показались ему знакомыми. «Да, это патрон… О, и Франсуа тоже здесь! Только бы они не решили обыскать тут все!» Но «люди-пауки», очевидно, полагали, что он остался в фургоне: паромобиль через некоторое время завелся, луч уцелевшей фары мазнул по кустам, на миг ослепив Адорабля, — и преследователи укатили прочь. Подождав на всякий случай еще минуту, младенец принялся выпутываться из колючих объятий растения, шипя от боли и не стесняясь в выражениях. Наконец упругие ветви раздались в стороны, и он рухнул наземь, добавив к коллекции своих шишек и гематом еще один, не самый мелкий экземпляр. Адорабль понимал: надо как можно скорее убираться отсюда. Стоит только патрону и его шайке настигнуть фургон и убедиться, что его там нет — поиски возобновятся именно отсюда. Оставалось надеяться, что прозвище Неуловимый этот самый Джо получил не просто так…
Передвигаться на четвереньках оказалось не так уж сложно. В этой части города проулки были усыпаны опавшей корой гуардо — очевидно, сборщики из бумажной гильдии так и не удосужились появиться здесь. Адорабль гнал прочь мысли о змеях, сколопендрах и прочих малосимпатичных созданиях, любящих таиться в легкой шуршащей массе: в конце концов, ему сейчас грозила куда более реальная опасность. Кругом царила кромешная темень, хоть глаз коли. Вообще говоря, маленький переносной фонарь составлял непременный атрибут любого аристопальца, поскольку жизнь здесь в основном протекала ночью. Но в этом районе, по каким-то причинам, светильниками не пользовались вообще. Лишь дважды мимо вундеркинда проходили люди — торопливо, крадучись, словно опасаясь чего-то. Оба раза Адорабль остался незамеченным. Наконец впереди забрезжил слабенький огонек. Младенец приободрился. «Все, что мне сейчас требуется — это немного света и одинокий прохожий… Сгодится кто угодно, лишь бы не был слишком уж дряхлым. Нужна-то самая малость — донести бедного одинокого ребенка до Термитника! Не гори у меня под ногами земля, я бы даже гипнозом пользоваться не стал — попросил бы и все…» Тяжело сопя, он одолел еще полквартала и тут только обратил внимание на некую странность: фонарь висел не на дереве, как обычно, а на тонком канате, протянутом поперек улицы на уровне груди взрослого человека. «Гм, странно… Дорожные работы, что ли? Вроде нет, но все равно надо поосторожней — не хватало еще свалиться в какую-нибудь яму!» Доползя до освещенного пятачка, вундеркинд остановился. «Все! Пока кто-нибудь тут не появится — с места не сдвинусь!» Несколько минут прошло в ожидании. Наконец чуткий слух Адорабля засек ритмичный шорох. «Ага, вот он, легок на помине! Или она, неважно…» Звуки приближались. Младенец недоуменно сдвинул бровки: в этой поступи было что-то не то — слишком резкая, чересчур большие паузы между шагами, словно тот, в темноте, передвигался вскачь… За пределами освещенного круга замаячила непонятная темная масса, а спустя несколько мгновений в пятно света шагнули две здоровенные ходули — каждая заканчивалась когтистой трехпалой ступней. Адорабль поднял глаза — и встретился взглядом с герцоговой вороной. Чертаха, склонив голову набок, с любопытством его рассматривала.
* * *
— Так он что же, с самого начала все знал про экспресс этот призрачный? А мне, стало быть, лапшу на уши вешал? — строго спросил капитан.
Съежившаяся в предрассветном сумраке Адриадакис казалась маленькой и очень несчастной.
— Понимаешь… Адорабль… Его таким создали. То, что называется «нормальными человеческими отношениями», для него не существует — он может только манипулировать людьми… Даже… Даже мной, а ведь я самый близкий ему человек… Он должен был стать великим стратегом, завоевателем — но променял эту судьбу на участь бродяги, скитальца по великому многообразию пазлов. Иногда мы путешествовали на Призрачном Экспрессе — он умеет вычислять, где тот появится… Иногда пользовались услугами тех, чье «эго» позволяет перемещаться между слоями реальности, но нигде не задерживались надолго. Его душа разрывалась между жаждой свободы и желанием властвовать… А вкусить и то и другое в полной мере он не мог — Черный Ценитель забрал у него возможность повзрослеть…
— Да что же они такое, в конце концов, — Призрачный Экспресс, Ценитель этот?! — не выдержал Костя.
— Не знаю… И никто не знает, наверное. В нашем мире они были просто темной легендой, дорогой в мечту… Лишь аналитический гений Адорабля увидел в ней нечто большее…
— Это и в самом деле древняя сила, древняя и мрачная… — Голос Господина Высокое Небо зазвучал неожиданно, так что все вздрогнули. — Сродни той, что запустила Лунах в небо нашего мира — а может быть, и впрямь та же самая… Для того, чье «эго» не способно менять вокруг себя мироздание, это единственная возможность попасть в иной слой реальности. Но цена высока — как правило, Ценитель требует не просто самое дорогое, а то, что считается неотъемлемым…
— Чем же расплатилась ты? — брякнул Костя и тут же прикусил язык: вопрос получился на редкость бестактным.
