— От Кая? — переспросила я. — Как?
Герцог усмехнулся.
— Просто, — парень повернулся к столу, на котором лежал полуобгоревший лист бумаги. — Здесь было больше, но все сгорело. Что ж, теперь это прошлое, ему не стоит мешаться и мешать будущему. Свою роль оно сыграло. Это письмо я получил в день, когда ты, Дамира, впервые пришла в этот дом, чтобы убить меня. Пришла по его указанию. Обладая даром видеть будущее, Кай знал о том, что Вселенная дает шанс обеим расам освободиться. Ты справилась, вопреки своей убежденности, ты все это время поступала так, как поступал бы тот, кому не безразлично. Ты подтвердила свою человечность.
— Значит, это Кай отправил меня в Трад, чтобы убить тебя? И он знал, что будет потом? Знал так много? Но это слишком большой промежуток времени, — проговорила я, прогоняя в памяти события, начиная с заказа странной леди в «Сонном ветре» и понимая, что не встречала еще Теней Истока, которые видели бы настолько далекое будущее.
— Кай был одним из тех потомков Теней, который сумел избежать нашей травли. В первую очередь благодаря дару Истока, своему и своей матери, Сарин Мэдри. Она видела будущее на сутки, он, — герцог задумчиво потер подбородок, — возможно на годы вперед.
— Это невозможно, — если до этого мне еще как-то удавалось уложить информацию в нечто более-менее понятное, и даже Безразличных Богов я готова была признать как существ, способных испытывать страх и оттого сеющих ненависть в мире, который им даже не принадлежал, то, что молодой герцог говорил о Кае, я принять не могла. — Если бы Кай знал будущее настолько далеко, он бы не погиб так нелепо. Он сумел бы выбраться…
— Если бы он выбрался, ты, скорее всего, не дожила бы до этого дня, — бесстрастно пояснил герцог. — Если бы Кай не остановил Безликую и послушных ей Теней, она бы тебя уничтожила. И тем самым загубила бы не только нашу расу, но и Теней, и людей. Мы бы просто продолжили уничтожать друг друга, и рано или поздно уничтожили бы сам мир.
В кабинете стало резко не хватать воздуха. Мне мешало дышать то, что говорил этот парень. Мешало осознание того, что все, что он говорит — правда. Мешало понимание, что мне придется это принять и с этим жить. Это душило, сдавливало горло сильнее самой сильной из Теней Дыхания.
— Это неправильно.
Герцог пожал плечами.
— Это то, что называется выбором. Одни его делают, другие принимают. Ты должна принять. Потому, что изменить уже ничего не можешь.
Не могу изменить. Но и принять, здесь и сейчас, не в силах. В лесу, во владениях герцога Чреза, когда погиб Зар, я знала, что это была жертва ради спасения людей. Не меня. И это было правильно. Но то, что говорил молодой герцог… Мысль о том, что Кай умер из-за меня была не странной или непонятной. Она была невыносимой.
— Так он все-таки спас меня, — проговорила я. — Не дал погибнуть. Опять.
Конечно, Марод услышал это «опять». Конечно, запомнил. Может быть, потом он все-таки задаст вопрос, который должен был задать еще на «Дороти». Если это произойдет, я не буду мучиться выбором, что ему ответить. Все уже решили за меня. Боги, испытывающие страх, Тени, ценой собственной жизни защищающие других.
«Потому, что ее полюбили. Потому, что ее защищали. Потому, что за нее отдали жизнь».
Это могла быть не я. Перемены, о которых говорил герцог, произошли бы все равно, с другой Тенью, в другое время. Это должна была быть не я. Но все случилось так, а не как-то по-другому. Стечение обстоятельств? Выбор? Чей? За что? Сколько раз нужно ошибиться, скольких на своем пути потерять, чтобы изменить мир? И стоить ли такой мир этих жертв?
Безликий прав, я больше не могу оставаться прежней. Но как же это неправильно.
— Это неправильно… — повторяю еле слышно, но они оба слышат.
— Если бы ты знала, что большая часть населения Шатора больна красным кашлем, какой выбор сделала? — подал голос герцог. — В чем правильность и ошибочность такого выбора? Ты выбрала, посчитала, что ошиблась, и не в силах принять это, сбежала. Почему? Разве из безразличия? Разве это оно столько лет гоняло тебя по всему Материку, разве оно заставляло спешить на помощь кашляющей девчонке на корабле? А что произошло в тот момент, когда тебя остановили, когда сказали правду? О чем ты в очередной раз подумала? Что это все равно было неправильно? Мы этого не знаем. Нам не дано знать. Знает лишь Вселенная, создавшая все и всех. Она выбирает таких, как Кай, дает им возможность заглянуть дальше, чем заглядывали другие. Они и берут на себя ответственность принимать решения, в правильности которых другие не будут уверены никогда. Остается только принимать эти решения и жить. Ты должна просто жить дальше. Я не понимаю, почему выбор Вселенной пал именно на тебя, и вряд ли смогу понять. Но раз это произошло, тебе нужно это принять.
— Просто жить, — ком в горле давит, мешает говорить, голос дрожит. — Я шла сюда, приняв факт, что умру от руки Бога. А теперь выясняется, что должна стать для этого Бога спасением. И чтобы он мог спастись, я должна просто жить?
— Этого хотела Вселенная, — ответил герцог. — А твой друг сделал все, чтобы так и случилось. Изначально зная, чем все для него закончится, он провел тебя этим путем, через потери, сомнения, страх. Чтобы доказать тебе самой, что ты на самом деле не бездушная безразличная тварь. Чтобы показать мне, куда ведут изменения, которых так боялась наша раса, доказать, что мир этот остается во власти хоть и опасных, но достойных творений Вселенной. Чтобы открыть всем нам глаза. Я готов это сделать. Ты не умерла от руки Безликого, мы доказали Вселенной, что достойны ее прощения. А что будет потом… — парень взял лист, потеребил в пальцах обожженный край, стряхивая остатки пепла. — Потом будет будущее. Ваше — без Богов и убеждения в собственной никчемности, но полное решений, за которые придется нести ответственность. Наше — на свободе, но с осознанием того, что где-то существует страх, обреченность, пустота. Это информация не для всех, но кто-то знать должен.
Герцог замолчал. За окном наступало неизбежное утро. В кабинет беспрепятственно проник морозный ветер — предвестник скорой зимы. Там, снаружи, я уверена, иней уже покрыл хрустящей ломкой коркой опавшую листву. Там, снаружи, скоро зима. Но прежде наступит утро.
— Мы тоже не совсем Тени? — вдруг спросил Марод. — Ты знаешь, Дамира и я, мы можем больше, чем многие из нас. Это от того, что мы такие же, как Кай?
— Да, — просто ответил герцог. — Твой отец, человек, жил в Шаторе. Ты узнал об этом, но не успел его увидеть. Мать, Тень Четырех Кругов, погибла в одной из стычек с натравленными на вас Тенями и ты все это прекрасно помнишь. Она ведь никогда не говорила, кем является на самом деле, и почему защищает тебя, верно? Глядя на нее, ты научился принимать как должное помощь других, и сам научился помогать. Рядом с ней, настоящей Тенью, ты и стал человечным.
