* * *
Глубоко и прерывисто вздохнув, Глава открыл глаза, очнувшись от видения, когда маг убрал его руку со лба Ли Мин.
— Не беспокойтесь о ней, — проговорил, сидевший у очага лекарь Бин, взмахами веера поддерживая умеренный жар глиняного очага под горшочком с томившемся в нем отваром. — Мы ее выходим. Не только она была моей ученицей, но и я учился, наблюдая ее возмутительные методы лечения. Все же я кое-что смог и, опираясь на свой опыт и врачебную интуицию, с помощью Фэй Я сумел провести сложную операцию на ее теле. Кризис, благодаря милости Небес, миновал. Теперь нужно время, что бы ей набраться сил.
— Сколько понадобится дней, чтобы она пришла в себя? — сухо спросил Глава с неподвижным лицом.
— Две седьмицы.
— Я не появлюсь здесь все это время. Позаботьтесь о ней.
— Пойдемте, господин, провожу вас до конца тропы, — устало предложил маг. — Ведь опять не скоро увидимся.
Глава кивнул. Нужно возвращаться в Поместье, но не было ни сил ни воли, чтобы оторваться от Ли Мин. Выбредя из пещеры, Глава прислонился к холодному камню.
Теперь все встало на свои места. Он и раньше сомневался, что именно Ся Гэ удалось сладить с Царедворцем. Что же до Ли Мин… его жена способна и не на такое способна. Но он винил себя, страшно сожалея, что опоздал и едва не сгубил ее. И хотя не было в том его вины, но сама мысль, что всего лишь несколько его шагов, несколько каких-то мгновений отделяло его от Ли Мин в день их встречи, в день когда она была убита Третьим мастером. Но главное она не могла погибнуть так извращенно и позорно, как расписала ему подлая Ся Гэ.
А ведь он в какой-то момент даже сожалел, что не способен одарить Третьего мастера своей благосклонностью.
— Глава, — позвал его маг, ушедший по тропе далеко вперед, и когда Глава поспешил к нему, скорбно качая головой, проговорил: — Знаете, в те дни жестокого противостояния Ли Мин с Царедворцем нас не было рядом с ней, — словно оправдываясь со вздохом сказал он. — Бин держал лекарственную лавку, что возле дворцовых ворот, я же на рынке вещал уличным предсказателем.
— Вы были глазами и руками императора, помогая Ли Мин?
— Да, — кивнул маг. — Связывались мы через Цао, когда он приходил в аптеку за лекарствами, а ответ он получал от меня — уличного предсказателя. Мы сумели возобновить все старые связи, но этого никто не знал, не говоря уже о Третьем мастере. Цао и Ли Ло были под началом Ли Мин, когда та схватилась с Царедворцем.
Глава слушал рассеянно, сейчас это было уже не важно. Он еще боялся поверить, что вновь обрел Ли Мин, слишком долго старался жить без нее, отказываясь отпускать какие-то безумные надежды, на то, что смерть ее — неправда, какая-то дикая ошибка, которая вот-вот разрешиться, нужно только набраться терпения и ждать. Но уговорить себя не получалось и он рвался в пещеру, чтобы в ней уйти вслед за Ли Мин. Сердце ныло не переставая, он умирал каждый день медленно и мучительно, но, почему-то все еще оставался жив. Он не принимал правду Третьего мастера, потому что это не могло быть правдой о его Ли Мин.
Небо! Он уже все для себя решил. Решил, что уйдет за возлюбленной, как только дождется возвращения Второго мастера, чтобы передать клан в его руки. Он упрямо рвался в их с Ли Мин пещеру, желая надышаться родными запахами, что еще хранила медвежья полость. Немного отдохнуть в ней иллюзией близости к Ли Мин, побыть среди ее вещей. Он так истосковался, что только это могло придать ему хоть какую-то толику сил дождаться Второго мастера. И он едва не ушел за любимой, когда сердце сжалось так, что на миг лишило его воздуха, когда следуя за Ленточкой, наконец, увидел стены родной пещеры.
И вот Небо вняло его отчаянной мольбе и безумные надежды сбылись, и теперь надлежало укрепить свое сердце, сделав его непреодолимой крепостью, чтобы защитить Ли Мин. И чтобы не выдать себя нечаянной радостью и нетерпением, он должен на время позабыть о ней.
С этого дна началась игра между Главой и неусыпно стерегущей его Ся Гэ. Глава был настроен окончательно разобраться с ней пока Ли Мин выздоравливала. Он должен был сделать безопасной ее возвращение и обеспечить ей спокойную надежную жизнь с ним в Поместье. Потому тайком, негласно собирал силы, с кажущейся привычной уже безучастностью, бродя по окрестностям Поместья.
С первого дня своего освобождения он машинально отметил, что в живых остались почему-то воины Третьего мастера, но не придал тогда этому значения. Сейчас, когда правда открылась, это мимолетное наблюдение помогло ему узреть замысел Ся Гэ.
А через день после того как Глава побывал в пещере, Ли Мин очнулась.
Прошли две седьмицы, когда в клан прибыл некий торговец Хо с товарами редкими и изысканными и в этих краях невиданными. Причем просил он за них цену весьма доступную и умеренную, чем и удостоился внимания Первого мастера, которая пригласила его погостить в Поместье. А так как приехал он с женой, то и она была любезно приглашена на ужин с мужем к негласной хозяйке Северного Ветра.
Супруга толстого, обрюзгшего и непомерно болтливого торговца оказалась сдержанной, молчаливой, все время держащейся позади мужа.
На подозрительный вопрос Первого мастера, почему лицо госпожи закрыто вуалью, словоохотливый торговец игриво захихикав, ответил, что его послушная жена подчинилась его требованию закрывать лицо при посторонних дабы ее, вечно занятой муж, не мучился ревностью.
— Так вы потому берете супругу с собой в нелегкое путешествие, чтобы не оставлять ее дома одну без присмотра? — догадалась Первый мастер, смерив уничижительным взглядом жену торговца стоявшую за спиной низенького мужа, опустив взгляд долу.
С женской подозрительностью Ся Гэ быстро взглянула на Главу, но тот взирал на гостей без всякого интереса с вежливым равнодушием слушая бесконечную болтовню залетного купца, ни разу не подняв взгляда на его безмолвную жены с какой бы ревнивой бдительностью не следила за ним Первый мастер.
И во время ужина молчаливая супруга словоохотливого торговца не проронила ни словечка, в отличие от своего неуемного муженька, говорившего за столом в полном одиночестве, старательно развлекая небольшое общество.
Почтенный Хо с воодушевлением рассказывал, что Царедворец признался во всех своих грехах и преступлениях в каких его обвиняли, взяв на себя еще и вину своего младшего проворовавшегося отпрыска.
Но какими бы тяжкими не были его прегрешения перед престолом, все же влияние сторонников Царедворца было настолько сильно, что заставило императора нехотя смягчить его приговор, заменив казнь ссылкой в северные степи.
В какой-то момент Ся Гэ с чуткой ревностью заметила, что Глава стал тяготиться общей беседой за столом, а потому попросила торговца Хо показать тот товар, что он принес с собой. Не переставая нахваливать его, торговец разложил вещи на столе, который перед этим споро освободили расторопные слуг, убрав с него все блюда. Разумеется он разложил лучшее из лучших, товар особый и не для всех, все на выбор Первого мастера.
И пока Ся Гэ загоревшимися глазами увлеченно разглядывала яркие и броские шелка, сверкающие украшения и ароматные крема, жена торговца подошла к Главе, чтобы попрощаться и поблагодарить за гостеприимство, отдавая тем дань вежливости. Он поклонился в ответ, глянув на молодую женщину ничего не выражающим взглядом. Неожиданно ее рука поднялась к его лицу, на которую Глава, чуть подавшись назад, посмотрел настороженно и с опаской, как будто не приблизившийся готовый поразить его клинок. Сразу же вмешался торговец, не прекращавший до этого расхваливать свое барахло, мимоходом подхватив жену под руку.
— Дорогая, — захихикал он, — ты могла бы просто спросить господина, какими средствами он смягчает свою кожу на лице и отчего она у него столь гладкая и белая. Простите ее, — начал кланяться он в сторону с недовольным и настороженным видом выпрямившейся Ся Гэ. — Дело в том, что супруга сама изготовляет крема для лица, вот, например, тот пузырек, что вы изволили взять, так называемый «блеск для губ».
