— Сама ты лягушка. Извини. Ты неплохо плаваешь.
Гак и Лот-Та ждали, сидя на обломке стены.
— Слава богам, все прошли, — прошептал, нервно утирая бороду, моряк. — Я эту проклятую дыру на всю жизнь запомню.
— Ты совсем чуть-чуть застрял, — заметил фуа, озабоченно обтирая мокрый арбалет.
— Ты мне еще и штаны порвал, — пробурчал Гак. — Я теперь мерзостней и ободранее любого йиены выгляжу.
— Нет, если присмотреться, вас не спутаешь, — утешил Ныр.
— Тебе выжаться нужно, — сказала Лот-Та сестрице.
Сама она уже отжала платье и теперь в неясном лунном свете выглядела очень неприлично — шелк облепил и подчеркнул все достоинства стройной фигуры. Рата пообещала себе при первой же возможности купить Чучелу платье из самого толстого сукна. Иначе, как говаривала Леди, «неспортивно» получается. Кто ж на мелковатую некромантку будет смотреть, когда рядом такое соблазнительное бесстыдство торчит? Вон, парни от нее стыдливо отворачиваются.
Впрочем, что отворачивались, было к лучшему. Рата наскоро выжала ком-без, натянула на тело. Что дальше делать, девушки отлично знали. Упор лежа принять — раз, два, три…
Стало тепло. Рата слышала, как Ныр и Гак заспорили — сколько сот раз девчонки отжаться могут? Действительно, нужно забыть ко всем демонам об этой проклятой некромантии и денежку вместе с лицедеями зарабатывать. Вот забавно будет. Отжимаешься и сагу рассказываешь. Новомодное развлечение.
Дальше двигались уже уверенно. Ныр хотел вести через Ковровый мост, но Рата настояла на том, что лучше двигаться мимо Будековой лавки, потом закоулками в Сливовый тупик, а там через канал. Все равно уже мокрые. Никто не возражал — признали, что Белка глорские кварталы лучше знает.
Рата шла впереди вместе с Лелгом. Разведчик двигался быстро, но успевал все замечать. Остановил, когда за забором кто-то из дома в уборную вышел. Действительно, забор старый, полуосыпавшийся, даже ночью можно движение на улице заметить. Переждали, двинулись дальше. Площадь у Красильного рынка обогнули стороной — там всегда ночная стража дежурила. Теперь с той стороны сильно тянуло гарью. Да, война же в городе…
Вышли к пустырю, и Жо объявил краткий отдых. Он о чем-то совещался с Лелгом. Рата подсела к сестрице.
— Какое все большое, — прошептала Лот-Та. — Заборцев сколько. И домов. Там, где птицами вонь — курятельник?
— Курятник. Как тебе город в целом?
— Разглядывать нет удобства. Потом сможем?
— Конечно. После войны. Будут деньги, первым делом в лавки отправимся. Ты неприлично выглядишь.
— Я уже понимающая. Очень мужчин отвлекаю. И сыро, — Лот-Та потрогала кошелек, подвешенный к поясу подруги. — Может, чуть можно потратить? Ты тоже не местно одетая.
— Да, мы одичали. Переодеваться нужно. Но я бы хотела первым делом Син долг отдать. На платье можно денег и у Жо занять. Он у нас милорд состоятельный.
— Занимать приличнее, чем короткое платье? — с сомнением поинтересовалась Лот-Та.
Прояснить разницу не удалось — отряд отправился дальше. Вышли к каналу, Рата смотрела на густо заросшие тростником берега. Совсем уже рядом. Не так думалось вернуться. Что Син скажет? Дела у нее идут совсем плохо. Наверное, считает, что с пропажи «Скакуна» и товара все неприятности и начались.
— Купаемся, купаемся, — ворчал Ныр, первым вступая в дурно пахнущую воду.
Рата выбралась на знакомые мостки следом за фуа. Вот калитка в маленький сад. Ныр замер, присев на корточки. Лицо его побледнело. Рата тоже уловила запах свежей гари.
Обоих Жо поймал за шиворот уже в саду:
— Спокойно! Вы сейчас напоретесь.
— Как же так?! — пробормотал Ныр. — Мы же недавно здесь были.
Дом пострадал не сильно. Обгорело только крыло, где была кухня и кладовые. В окнах жилой части полопались стекла — настоящие стекла, не так давно приобретенная гордость Син. Во дворе валялись скамья и старые подстилки. Стол под навесом покосился. На ветви сливы у ворот висела разодранная простыня.
Рата смотрела на приоткрытую дверь дома. Войти было страшно, хотя мертвых в доме не было. Вот в канале плавал мертвец. В тростниках застрял — Рата не стала об этом никому говорить — у разведчиков и так хлопот хватало.
В доме мертвых нет. Но если в канале.… Нет, там какой-то мужчина.
— Лелг, со мной, — приказал Жо, подступая к дверям.
Остальные укрылись под стеной, Лот-Та потянула туда же одуревшую Рату. Двор выглядел неподобающе дико. У Син всегда такой порядок был, а здесь хлам разбросан словно нарочно.
— Милорд Жосеф? — шепеляво и тоненько спросили с крыши.
Жо мгновенно запрыгнул на навес и через миг спустил на руки Лелга чумазого мальчишку. Бом был ободран, измазан в саже, но настроен по-деловому.
— Увели их, — немедленно доложил мальчик. — Пять дней нажад, нет, уже шесть. И Син жабрали, и маму. Син нос разбили. И деньги хозяйственные жабрали. Кухня жагорелась. Но мы с соседом дядей Жерриком потушили.
— Ты-то сам, как? — спросил Ныр, сжимая плечо мальчишки.
— А што я мог сделать? Их с десяток было. Син мне приказала шпрятаться и не шметь камнями швиряться. Я в штарый курятник залез.
— Молодец, — сказал Жо. — Куда их увели, знаешь?
— Так в Шитадель, как и всех жаложников. Это все жнают. Вас долго не было. Особенно тебя, — мальчик ткнул пальцем в Ныра. — Как целоваться, так ты тут. А как с королевскими пиратами биться…
— Он не виноват. Мы очень далеко были, — оправдал Жо несчастного фуа.
— Они нас спасали, — пробормотала Рата.
— Ты Рататоск или нет? — с сомнением поинтересовался мальчик.
Рата шмыгнула носом.
— Ты што?! — Бом ухватил ее за рукав. — Нашлась, шлава богам, и плачешь? Наши в Шитадели шидят, их не тронули. Там горошан шеловек што, не меньше.
Пока мужчины решали, что делать дальше, Бом рассказывал девушкам, как хозяйствовал шесть дней в одиночестве. Оказывается, беспорядок во дворе устроил сам мальчик. Пытался показать, что мародеры здесь уже побывали. На самом деле, дом остался практически в неприкосновенности. Пожар на кухне был стечением обстоятельств — когда женщин увели, на кухне обед готовился, и Бом не догадался туда сразу заглянуть. Хорошо, что дядя Жеррик и его сыновья помогли огонь потушить. Потом их семья заколотила собственные ворота и тоже ушла — мужчины в ополчение, а женщины на Краснохолмские хутора. Улица, можно считать, опустела. В доме Рудна пыталась пошарить вредная старуха Шаниха, но была отпугнута метко кинутым камнем. Сам Бом благоразумно старался на глаза людям не показываться. Жил в основном на крыше, ночевал в комнатке Раты.
