— Я - знаю.
Не совсем правдивый ответ. Сергей понятия не имел, куда следует поворачивать на очередном повороте и на какой уровень придется спуститься. Зато он чувствовал зов, исходящий из глубин Могильника. В нем нет слов, нет смысла. Он — набор шелестящих звуков в ушах, распирающее голову давление. Идти можно даже с закрытыми глазами, положившись только на ощущения.
Сияющие алым нити рассекали темноту. Первый же уровень захоронений встретил путников десятками ниш, заполненных истлевшими телами. Ниши располагались прямо в стенах, вдоль длинных коридоров, в несколько ярусов. За долгие годы многие останки успели превратиться в пыль. Многие, но не все. В некоторых нишах сквозь прорехи пыльных саванов просматривались очертания усохших до состояния мумий тел.
— Почему они выглядят по-разному? — спросил тихо, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Разная обработка, — отозвался Сборщик. — Первый Могильник — несовершенство методик.
Сергей кивнул. Говорить тяжело. В горле першит. Кажется, что мрак коридоров заполнен мельчайшей взвесью. Не то пыли, не то какого-то газа. Взвесь забивает носоглотку, впитывается в слизистую, оставляет после себя стойкий приторный запах. Сколько ни сморкайся, сколько ни пытайся откашляться — ничего не помогает. Ощущение, будто в области носа и еще глубже застыл огромный ком слизи.
Тихие шаги разносятся по Могильнику. Уже и не понять: то ли ступаешь сам или твои спутники, а то ли коридоры вовсе не так пусты, как кажется. Что это? Игры собственного воображения или причуды эха, вырвавшегося на свободу спустя сотни лет со дня заточения? Сотни ли? Сергей не знал.
Самый верхний уровень захоронений сменился вторым, затем третьим. Чем ниже спускались путники, тем отчетливее просматривалась древность каменного сооружения. Если поначалу стены были выложены из плотно подогнанных друг к другу прямоугольных блоков, связанных тонким слоем какой-то смеси, то нижние уровни строились из камня необработанного — грубого и угловатого. Впрочем, крепость он сохранил до сих пор. Сколько Сергей ни вглядывался, но никаких трещин или подвижек кладки не заметил.
Следы, которые путники видели сначала, — исчезли. Либо Здебор Вятич левитировал, либо на нижних уровнях не забывал о маскировке своего маршрута.
Сухая, тяжелая темнота. Точно с каждым шагом на плечи наваливаются все новые груды камней, песка, пыли… черт те чего еще. А шум в ушах уже походит на завывание урагана. И в его стонах Сергей различил голоса. Неразборчивые, отчаянные, звучащие на самой границе слуха. Голоса о чем-то взывали… просили?
По спине пробежала колючая дрожь. А что, если убийство всех тех людей в лаборатории Вятича связано с изготовлением артефакта, который сейчас покоится в Могильнике? Что, если неупокоенные души томятся в недрах ключа к искуплению и оттуда взывают к своему мучителю? То ли прося о милости, то ли проклиная.
— Что с тобой? — сквозь шум до сознания Сергея добрался обеспокоенный возглас Дарины.
— А? — обронил он рассеянно.
— Ты еле на ногах держишься.
Сергей обернулся. Резче, чем следовало. В голове кольнуло так, что мир перед глазами поплыл.
— Мы уже близко. Думаю.
Он дышал ртом, отрывисто. Если поиски затянутся надолго — он просто не выдержит.
Ниши с останками захоронений слились в сплошную размытую пелену. Каждый поворот — ожидание того, что они пришли. Ожидание чуда.
Зал с несколькими массивными саркофагами открылся неожиданно. Привычные коридоры расступились, огибая небольшой двухуровневый зал. По верхнему уровню продолжали бежать открытые коридоры — на нижнем, в окружении каменных изгородей, стояли саркофаги.
Сергей перегнулся через невысокий парапет. Его прошиб холодный пот. Неужели они на месте? Вот только как спуститься на нижний уровень? Никаких лестниц не видно. Похоже, подход к саркофагам имеется, но располагается он где-то ниже.
— Это то место? — спросила Дарина, заметив интерес Сергея к саркофагам.
— Вроде того. Не уверен. Надо спуститься.
Девушка заозиралась.
— Если подержите веревку, я спущусь.
— Нет. Если там действительно лежит нечто спрятанное Вятичем, тебя оно может не принять. Так что спускаюсь я.
— Поможешь? — спросила девушка, обернувшись к Сборщику.
Тот недовольно поморщился. Но кивнул.
Несмотря на то что на взятой Дариной веревке имелись специальные узлы, держаться за нее оказалось очень непросто. Руки так и норовили разжаться. Сергей, стиснув зубы, завис метрах в трех над нижним уровнем зала. Но ощущение — точно висишь над бездонной пропастью. В голову волей-неволей лезут черви сомнения. А что, если не удержишься? Что, если сломаешь ноги и руки? Или позвоночник? Останешься в этих сухих затхлых стенах стонущим комком боли. Тебя же и не вытащить наружу — слишком далеко…
Медленно веревка поползла вниз. Слишком медленно, чтобы слабые руки нового тела смогли удержаться достаточно долго.
— Быстрее! — крикнул Сергей.
Пальцы дрожали. Отличное чувство, когда кусок веревки, твое единственное спасение, начинает скользить — и ты понимаешь, что от крайне болезненного падения тебя отделяют даже не секунды — мгновения.
Он все-таки упал. Но с высоты не больше метра. Ноги врезались в пол, подогнулись. Сергей рухнул на спину, приложился затылком о камень. Хорошо — не очень сильно. Перед глазами полыхнул сноп искр — и все стихло.
— Живой?! — послышался голос Дарины.
— Да, — Сергей тяжело сел. Как же плохо ощущать себя дряхлым и слабым. Да что там ощущать — плохо быть таким!
— Подожди, я сейчас спущусь.
— Нет! Я скажу, если понадобится помощь.
Сергей поднялся на ноги: прикрыл глаза, подождал, пока уляжется легкое головокружение. Отдышался. Интересно, а как он поднимется обратно?
Впрочем, об этом можно подумать немного позже. А пока — саркофаги. Пять штук. Расположены вокруг пьедестала с останками какой-то книги. Похоже, сложены из отдельных плит, что не умаляет их массивности. Крышки пригнаны настолько плотно, что и лезвия ножа не просунуть. Никаких украшений. Только гладкий камень и мелкая пыль.
Шум готов разорвать барабанные перепонки. Голова вот-вот треснет. Кажется, что тишины никогда не было и уже не будет. Но если все так плохо сейчас, когда артефакта нет даже в зоне видимости, что будет потом, когда настанет время брать его в руки?
Сергей обошел все пять саркофагов. Ощущения не изменились. Искомый предмет где-то здесь. Но где именно?
Остановившись у пьедестала с раскрытой книгой, дотронулся пальцами до верхней страницы. Та рассыпалась от малейшего прикосновения. Толстый фолиант в кованом переплете рассыпался тленом чуть ли не от дыхания. Сколько же ему лет?
