Царица Эльсанна вскрикнула и без чувств упала на обожженную землю, Венсайрус припал на одно колено. Лишь королева Твэл и апостол ночи с достоинством выдержали накат собственного колдовства. Кристиан удивленно взглянул на старого темного эльфа. Он смутно догадывался, что для усиления атаки апостол забрал его силу – всю, без остатка. Заклинатель почувствовал себя жалким, выжатым до предела.
Набравшись храбрости, Твэл приблизилась к руинам дома. Она понимала, что после подобного колдовства тело должно испариться, словно влага под палящим солнцем пустыни, однако хотела воочию убедиться в смерти ненавистного тирана. Сайморин осторожно перешагнула через остаток стены, затем посмотрела на апостола и виновато развела руками. Трупа нет.
– Белтанар не мог выжить, – прохрипел Венсайрус, пытаясь подняться.
– Неужели?! – На изуродованной магией почве прямо в эпицентре взрыва появилась закутанная в длинный плащ фигура. Перед ними вновь стоял живой Белтанар.
Властитель вымученно улыбнулся и провел рукой по груди. На ней зиял уже успевший немного затянуться шрам. Все же колдовство апостола ночи немного навредило ему.
Твэл-Сайморин глядела на Белтанара и не верила своим глазам. Выжил! Но как? Против такой мощи не выстоит никто. Королева Эвернайта видела, как сильно изменились черты Белтанара: его сгорбленная фигура распрямилась, из глаз ушел безумный блеск, лицо стало холодным и мужественным, кожа приобрела золотистый оттенок. На шее властителя висела золотая цепь с медальоном в виде пронзенного клинком черепа, а голову украшала странная диадема, изображающая все тот же череп.
– Ваша мощь заслуживает уважения. – Белтанар небрежно склонил голову пред апостолом ночи. – Не знаю, кто вы на самом деле, но ваши способности поразительны. Жаль, но теперь придется убить всех.
Властитель вскинул руку. На его ладони зажегся флогистон. Апостол попытался выставить защиту. Куда там. Тело старика скрючилось, поднялось в воздух. Серая мантия вспыхнула дьявольским огнем.
– Умри! – повелел Белтанар.
Апостол ночи громко закричал, его руки и ноги бессильно обвисли. В следующее мгновение тело старца упало на снежную гладь мостовой горсткой темного пепла.
Преобразившийся властитель удовлетворенно хмыкнул. Следующая атака была обращена на Венсайруса. Глава всадников Эвернайта выстрелил флогистоном первым, но его потуги моментально потонули в порыве невообразимой мощи Белтанара.
– Стой!
Сайморин, не размениваясь на колдовство, кулаком стукнула врага в скулу. Не ожидавший подобной наглости властитель отпрянул в сторону.
– Не противься, девочка, – почти ласково попросил хозяин Дреары, потирая ушибленную скулу. – Меня нельзя убить, ибо я сам – смерть. Прими гибель с достоинством.
Пришедшая в себя Эльсанна тоже вздумала напасть. Разумеется, ее синее пламя лишь позабавило непобедимого мага.
– Просто удивительно, – протянул Белтанар, отшвыривая царицу к стене, – человек всегда борется за жизнь до конца, хватается за тонкую соломинку или из последних сил рвется к спасительному берегу. Похвально, но глупо. А теперь…
Неожиданно властитель захрипел, мелко задрожал. Сайморин взглянула на изувеченную грудь Белтанара и едва не вскрикнула – из нее торчало лезвие крепкого оривиэльского меча. Колдун попытался что-то сказать, но вместо слов из его горла вырвалась струя крови.
– Ты заплатишь за наши страдания, – прорычал Кристиан, с холодной решимостью проворачивая рукоять меча. Потом он напряг руки, и худое тело Белтанара оторвалось от земли.
Властитель хрипел, пытался дотянуться до убийцы. Его ноги беспомощно болтались на весу, руки судорожно сжимали багровое лезвие.
– Любое зло карается, – прорычал Кристиан, – рано или поздно.
Заклинатель сделал последний рывок, и тело властителя, рассеченное от живота до левого плеча, рухнуло на снег. Белтанар еще пытался сопротивляться, жадно ловить воздух и бороться с неизбежно надвигающимся забвением, но дряхлая старуха с косой, как всегда, оказалась сильнее.
– Каждому свое, – припомнил Крис слова Белтанара. Он развернул меч и одним отточенным движением обезглавил величайшего из магов Дреары.
Смерть за смерть, кровь за кровь.
Ночь на пустынные Эрифские острова пришла незаметно. Она подкралась, точно коварная черная кошка, ласково замурлыкала, а затем набросилась жестокой тигрицей. Ночь вновь овладела миром; как и тысячи лет назад, ее покров скользнул с темнеющих небес и отнял дневное сияние.
Желая поприветствовать ночную хозяйку, море взвыло и вскипело. Ветер усилился, неся на призрачных крыльях холодную царицу-зиму. Волны принялись лизать скалистый берег, покрывать острые камни тонкой блестящей пленкой. Белая пена, пришедшая вместе с морским буйством, нежно прильнула к каменному утесу. Она будто бы прижималась к своему возлюбленному. Утес возвышался на высоте сотен футов. Казалось, он был здесь всегда – с того момента, как незримый творец создал свет, выковал землю и населил ее чудесными народами. Утес значительно выдавался вперед, и на его крутом склоне суровые волны бессильно гасли. Возможно, море истово желало обратить гордую скалу в пыль, подчинить ее своей воле. Но массивная скала не отступала: днем и ночью, год за годом, век за веком она противилась соленой воде, отбрасывала пенящиеся от гнева волны прочь.
На самом верху утеса, сквозь полотно ночи, прорисовывалась одинокая темная фигура. Она стояла на краю и с грустью взирала на беспокойно клокочущее море. Камушки под ее ногами теряли опору и обреченно падали вниз – навстречу грозной водной стихии. Их полет был долог и ужасен. Рычащая бездна вздымалась ввысь и разевала пасть, желая поскорее проглотить не только кусочки скалы, но и саму фигуру.
«Какая участь ждет человека, потерявшего цель и смысл жизни? Сможет ли он выдержать жестокое испытание или ему придется броситься в пучину?»
Тайлин не знала ответа. Она просто стояла на кромке утеса и отрешенно глядела вниз. Ни сожаления, ни боли, ни обиды. Девушка прогнала прочь все чувства. Сейчас они мешали, сбивали с истинного пути. Впрочем, о каком пути может идти речь? Все кончено, цель оказалась ложной, смысл бытия превратился в фарс. Все, кого знала Тайлин, погибли. Она осталась одна – несчастная фигура на вершине скалы, потерявшая любовь и забывшая покой.
Есть ли нужда жить дальше, если впереди у тебя сосущая пустота? Можно ли найти новое призвание, начать путь сначала, забыть прошлое? Тайлин понимала: это возможно. Но она устала бороться. Ей надоели бессмысленные метания, жестокие мысли о своей судьбе.
