Ознакомительная версия.
У входа в палатку его уже ждали Ферс ди Мерат и другие военачальники. Ливонец и лаэданские офицеры обменялись церемонными поклонами.
– Я готов, братья, – сказал фон Гриппен. – Надеюсь, мой противник уже ждет меня.
– Волахи выходят из крепости, – сказал Эггер ди Скар. – Что же до сидов, они всю ночь не уходили с равнины. Их арбитр уже здесь.
– Славно. Пусть позаботятся о месте поединка.
– Уже позаботились. Вы будете сражаться пешим или конным?
– Пешим. Не хочу, чтобы мой Фойерблиц случайно пострадал при схватке.
– Вы, похоже, уверены в своей победе, местьер фон Гриппен, – заметил ди Мерат.
– Все в воле Божьей, маршал. Я молился и просил Господа даровать мне победу. Но если даже мне не суждено победить, я с радостью умру в такой прекрасный день, – фон Гриппен с наслаждением вдохнул свежий утренний воздух. – Посмотрите, какое сегодня солнце!
– Чудесный день для поединка, – согласился Горам ди Лис.
– Пожелайте мне победы, братья, во славу Бога и императора!
– От души желаем, – сказал ди Мерат, но по его лицу было видно, что думает старый маршал совсем о другом.
С возвышенности, на которой стояла палатка фон Гриппена, был хорошо виден Ай-Рах, и там тоже началось движение. Ворота крепости открылись, и волахи начали выходить на равнину. Впереди войска ехал сам эрл Борнах в куртке из белых смушек с топориком в руках.
– Неужели он сам собрался драться? – пробормотал ди Мерат. – Это было бы безумием.
– Местьер маршал!
Маршал и его офицеры обернулись. На пригорок поднялся воин в черной кольчуге и с виллехенским мечом на перевязи. Рядом с ним семенил толстяк в очках и в нелепой желтой кофте.
– Местьер Хейдин, – приветствовал ортландца маршал. – Пришли посмотреть на бой?
– Точнее, вызвать на бой, – ответил ортландец и обратил взгляд на фон Гриппена. – Твой вызов принят, местьер. С тобой будут биться на том оружии, которое ты пожелаешь выбрать.
– Разве со мной будет драться не волах? – с заметным удивлением в голосе спросил ливонец.
– Нет, не волах. С тобой будет драться мой друг Ратислав.
– Как! – воскликнул крестоносец. – Я не ослышался? Воин со славянским именем?
– Истинно так, клянусь Оартом. Ратислав родом из новгородской земли.
– Воистину, велик Бог в могуществе своем и непостижимы пути Его! – Ливонец поднял руки к небу. – Оказаться в волшебной стране и встретиться тут в поединке со схизматиком-русичем! Будет о чем рассказать братьям по возвращении в Ригу.
– Я бы на твоем месте, рыцарь, не был бы так уверен в легкой победе, – ответил Хейдин, которому не понравилась надменность фон Гриппена.
– Мой орден давно уже пытается сокрушить зубы у русского дракона. Этот народ упорен, крепок и живуч, но мы всегда били их рати в бою. Однако ты меня удивил, воин. Встретить русского здесь, в Аскалуне – ха! Клянусь святым Георгием, история просто удивительнейшая!
– Так вызов принят? – спокойно спросил Хейдин.
– Принят, – ответил ливонец и спесиво поджал губы. – Ступай и скажи этому русичу, что я буду с ним биться пешим и на мечах.
– Я передам. Прощай!
– И еще скажи ему, что я перебил в своих походах столько русских схизматиков, что у всей его родни не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы всех счесть! – крикнул вдогонку Хейдину крестоносец. – Пусть позаботится о духовной перед поединком!
– Скажу непременно, – с ледяной любезностью ответил Хейдин.
– Местьер Хейдин, тут что-то не так, – зашептал Франшен Рекля, когда они шли к своему шатру. – Я смог уловить магическую эманацию этого воина. Его аура очень сильна, но она не такая, как у окружающих. Этот воин не такой, как мы.
– Так и есть, Франшен. Он пришел из-за круга. Поэтому только Ратислав может с ним сражаться. Других поединщиков он убьет не напрягаясь.
– А Ратислава?
– Надеюсь, что нет… Что-то еще?
– Над имперским воином черный венец.
– Что это значит?
– Ореол темной Силы. При нем находится какой-то могущественный талисман, насыщенный энергией Темного мира.
– Приятное известие! И что же делать?
– Надо просить Заряту, чтобы он дал Силу Ратиславу. Дракон это может.
– Хорошо, сейчас придем и поговорим.
Они прошли между воинскими шатрами и вскоре оказались у юрты. Руменика кормила Габара хлебом с ладони. Хейдин заметил, что глаза у девушки красные и заплаканные.
– Как он? – спросил ортландец.
– Молится, – лаэданка отвернулась и всхлипнула.
Ратислав был в юрте один. Он стоял на коленях; губы его шевелились, глаза были закрыты. Юноша уже облачился в кольчугу и виллехенский шишак, купленный в Феннгаре, только меч пока лежал на кошме у ног юноши. Хейдин подошел и положил руку на плечо русича. Ратислав вздрогнул, поднял голову.
– Сказал? – спросил он.
– Сказал. Белый воин будет драться.
– Оно и славно. Как думаешь, дядя Хейдин, побью его?
– Непременно побьешь. На этом гордеце навешано столько железа, что он будет громыхать при ходьбе, как телега, груженная медными тазами. В такую жару он быстро запреет в своих доспехах. Главное, держи дыхание, все время перемещайся и не позволяй гневу овладеть собой. Он выбрал бой на мечах, значит, надеется не на силу, а на мастерство. Измотай его хорошенько, а потом вышиби из него мозги.
– Дядя Хейдин…
– Погоди, я еще не все сказал. Не пытайся все время отражать удары щитом. Лучше уходи от его выпадов. Подставишь щит под сильный удар – рискуешь сломать руку. Поэтому отражай им только колющие выпады и лишь в крайнем случае – рубящие удары.
– Дядя Хейдин!
– Будь предельно внимателен, не зевай. И какой я тебе, к вордланам, дядя? Просто Хейдин, понял?
– Понял. Я тебе про Руменику хочу сказать.
– Что сказать? Что-то не так?
– Она и я… словом, мы нынче ночью…
– А вот об этом не думай, заклинаю всеми богами! Не думай ни о ком и ни о чем. Даже о Руменике, даже о своей любви. Позволишь страху войти в душу, тебе конец. Забудь обо всем. У тебя нет ни прошлого, ни будущего. Есть только бой, в котором надо победить.
– Добро, Хейдин. Все понял, как святую молитву.
К месту поединка бойцы прибыли верхами. Ратислава сопровождали Руменика, Липка и Хейдин, фон Гриппена – два латника; один вез его оружие, другой держал знамя с ливонским крестом. Для судей поставили навес, а под ним – скамьи. Эрл Борнах, маршал ди Мерат, командиры лаэданского войска и начальники армии сидов заняли здесь свои места, сев рядышком, будто старые добрые друзья. Здесь же посадили Франшена Рекля; включить его в состав трибунала предложили сиды, которые сочли присутствие вилкана в высоком жюри более чем уместным. Ученый мастер был невероятно горд этому и просто светился от счастья. И лишь один из выбранных судей приготовился наблюдать поединок с другого места. Возвращенный дракон, Гаэрен, Свет Зари, устроился на пригорке позади боевых порядков волахов, будто опекая их маленькую армию. Тысячи глаз продолжали смотреть на дракона с изумлением – уж очень трудно было привыкнуть к мысли, что после пятисот лет Страж Силы вернулся и теперь делает то, что и должны были всегда делать драконы, помогает восстановить мир и справедливость. Само присутствие дракона делало поединок особенно значительным. И многим из зрителей казалось, что они будто возвратились в те легендарные времена, когда великие герои решали судьбы целых империй и сами боги благоволили им и направляли их руку.
Ознакомительная версия.
