– Мама в плену у Зуверрона? – вскричал я.
– Тс-с-с… – перепугался дракон. – Он сейчас там, внизу.
Ракшасин показал на дальний ход, ведущий в казематы. Я ринулся в ответвление пещеры, уводивший вниз, в холод. Здесь уже не было и намёка на роскошь, голый камень иногда обдирал бока и сложенные крылья. Узкие ходы выводили в неуютные каверны. Я запускал плазмоиды, освещавшие путь, и шарахался от проступавших в стенах крылатых силуэтов. Свет мерцал на заиндевелых боках закованных и вмёрзших в лёд драконов. Соратники царевича Хроса, – понял я. Или еще более ранние бунтари и беглецы – те, до кого смог дотянуться царь Ррамон или его отец Берес. Меня обожгла мысль, что где-то среди окоченевших трупов может быть мой отец, но я не мог задерживаться, чтобы осмотреть могильник.
Я углубился под слой мерзлоты. Здесь уже чувствовалось дыхание тёплого озера основной пещеры Гнезда, но было по-прежнему тихо. Внезапно я обнаружил, что в лежавшей на пути каверне за мной наблюдают живые глаза драконов. Их было около десятка.
– Стой! – раздалось шипение. – Дальше нельзя.
– Почему? – невинным тоном осведомился я. – Я княжич Велесов, вернулся доложить о миссии.
– Мы узнали тебя, Гор. Но дальнейший путь запрещён.
Из глубин донёсся тихий рокот:
– Пропустите его.
Я узнал голос Зуверрона. Стражи освободили проход. Плохо дело. Даже личная охрана Ррамона подчиняется какому-то чёрному магу. Я нырнул в тёмный зев неосвещённого плазмоидами перехода. Свернул в ответвление, откуда донеслись приглушённые голоса.
Царь Ррамон брезгливо говорил:
– А этот мёртв?
– Почти. Уже не выживет. Как я предполагал, Гор не выдержал столкновения сил базилевса и Велеса. Они разорвали его.
Отвечал мой бывший наставник. Я заторопился, но плыл бесшумно, не касаясь дна пещеры, как умеют гималайские наги. К входу в залу, где находились собеседники, я подобрался под речи Юя:
– ... Ведь базилевсом будешь ты, когда мы завершим наш план. От потомков Гхора и будущих соперников я тебя уже избавил.
– Ошибаешься, Юй! – крикнул я, метнувшись вперёд. – Я ещё жив.
Ррамон взвился, хлопнул крыльями, как разъярённый петух:
– Не может быть!
Я-основа прыгнул к умиравшему модулю. Вобрал в себя почти бездыханное тело и память отмиравшей части.
Вспышка – и я снова цел и готов к бою.
Почти готов. У меня снова было шесть уровней. Но в голове ещё проносились переживания модуля, увиденное и услышанное им за время нашего существования порознь.
Царь уже пришёл в себя от неожиданности. Прошипел:
– Пришёл, княжич, явился! И где принцесса?
– А ну их, этих баб, – махнул я крылом. – Они все оказались такими несносными, что я ни одной не смог дотащить. Нам тут ещё человеческих ведьм не хватало!
Ррамон обомлел:
– Ты не выполнил роту? И посмел явиться в Гнездо?
– Так точно, ваше величество.
– Тебя ждёт казнь, Гор Велесов.
– Да я не против. Мне бы только с мамой попрощаться. Последнее желание приговорённого.
Царь покачал головой:
– Обойдёмся без таких церемоний. Рота не выполнена, и последняя просьба не положена клятвоотступнику.
– Я требую казни в присутствии свидетеля и старейшин с соблюдением церемониала.
– Мне некогда заниматься этими глупостями. Дракон Юй засвидетельствует справедливость казни.
Царь со свистом втянул воздух в ноздри. Пасть раскрылась. Вместо раздвоенного языка вылетел созданный в его теле меч из метеоритного железа, заговоренного чарской волей. Вся сила когда-то падавшего из глубин космоса камня была в нём. И обрушился он на меня с той же мощью, как рушился на планету, пронзая слои атмосферы.
Я тоже разинул пасть. Меч вошёл в глотку. Мены тела перестраивались с сумасшедшей скоростью, чтобы захватить и разрушить летящее жало. Не впервой мне сбивать метеориты в полёте. Ме поможет, если захочет. Если не найдет во мне вины. Я сглотнул и демонстративно облизнулся.
– Маловато. А добавка будет?
Пока царь в изумлении хлопал крыльями, Юй прошелестел:
– Свидетельствую, что возмездие свершено, и меч Великого Ме пощадил давшего ротную клятву.
От входа послышался громкий шум, словно сюда шло целое войско. Ворвались драконы, среди множества голов мелькнули надбровные рога старейшин и корона царевича Хроса. Царь Ррамон метнулся к скрытому в нагромождениях камней небольшому лазу. Оттуда сверкнули плазмоиды. Царь отшатнулся.
Из лаза выполз мой дед собственной неубиенной персоной. Осыпались и хрустели под его лапами обломки породы. У меня мелькнула шальная мысль: может, дед уже стал бессмертным, раз его ничто не берёт? Да и его уровень Ме я не смог прикинуть даже приблизительно. А ведь всех морочил, что он-де такой слабый, бессильный дракон с единственной головой, чудом уцелевшей. Старый притворщик!
– Не торопись, чарь Ррамон, – пророкотал Змей Горыхрыч. – Свидетельствовать выполнение роты должен тот, кто свидетельствовал её принесение. Это касается не только роты Гора, но и твоей клятвы своему народу, чарь Гадунов. Ты её нарушил.
Ррамон затравленно оглянулся.
– Юй! Стража! Ко мне! Мятеж! Цареубийство!
Но дракон Поднебесной куда-то исчез с перепугу. Куда – никто не заметил. А стража переметнулась на сторону противников Ррамона.
– Зуверрон!!! – призвал царь Гадунов таким тоном, словно взывал к самому Люциферу.
– Князь ждёт нас в пещере старейшин. Проводить? – ехидно спросил дед.
Ррамон вынужден был подчиниться – со всем народом не поспоришь. Да и его отвергнутый сын сверкал глазами очень уж яростно.
Когда царь в сопровождении драконов удалился, я собрался было на поиски матери, но дед остановил:
– Да ничего Гате не угрожает страшного. Они там с Ларикой к свадьбе готовятся.
Издеваются, ей-Ме. Какая может быть свадьба, если в Гнезде дворцовый переворот и где-то бродит призрак царя мёртвых Лу? По крайней мере, одно из его щупалец в виде Юя точно спряталось. Да того и гляди междуусобица грянет. Хотя оставшийся в одиночестве Ррамон, похоже, отдаст корону без сопротивления, если даже драконы Поднебесной его покинули.
– Как это какая свадьба? – тоже удивился Горыхрыч. – Ларики с гималайским женихом, разумеется. Ты же для этой церемонии принцессу и добывал.
Настроение сразу упало до температуры вечной мерзлоты. И зачем я проглотил меч Ррамона? Шёл бы сейчас, невинно убиенный, по пути к Великому Ме, и ничто бы меня не колыхало. Ни ветерка, ни сожаления, ни любви. Ни-че-го.
– А мама уже не выходит за Ррамона?
– Нет, конечно. Гор, ты меня удивляешь. Ррамон угрожал Гате убить тебя, если она не согласится на брак.
Я подумал, что он пытался убить меня и после её согласия. Но это уже не имело никакого значения.
