Голова без лица склонилась над ним, увеличилась в объеме, вскипела изнутри, как каша в горшке, и внезапно стала личиком прекрасной ясноглазой девушки. Такой красоты Салдан никогда еще не встречал.
— Так легче? — спросил коглаур нежным женским голоском.
Она-он-коглаур оглядел тело Салдана и, пока тот пытался подобрать слова для ответа, что-то забормотал. Эта речь походила на чужеземный язык, но Салдан слышал ее впервые. Девушка коснулась тонкими пальцами страшных ран и… О, боги!
Салдан дернулся от боли, вскинулся… и снова опустился на палубу, облегченно вздыхая. Боль уходила, ускользала, приятная прохлада наполняла тело. Он полностью исцелился. Но все еще был слишком слаб и не мог поднять руки.
— Лежи смирно, — велел мягкий голос над головой. — Ты потерял много крови.
Раздался плеск, словно в воде купались множество больших животных, и из реки начали выбираться мокрые Безликие. Хотя их лица ничего не выражали, Салдану казалось, что они все смотрят на него. Они вставили весла в уключины и принялись грести.
Баржи почти доплыли до пристани, с которой началось их путешествие, и безликим существам потребовалось всего несколько гребков, чтобы осторожно подогнать суда к причалу. Быстрые руки крепко закрепили швартовы.
— Прощай, Салдан Грейтсарн, — обратился к нему коглаур. Он-она подмигнула ему и кивнула. Салдану трудно было называть эту прекрасную женщину «он». Потом она встала и сошла на причал.
— Что… почему ты меня вылечила? — выдохнул он. — Кто я для тебя?
— Житель Аглирты, — мягко ответила женщина, обернувшись. — Мы любим аглиртцев и часто рискуем жизнью ради их защиты.
Склонившись, она добавила:
— Мы всегда оставляем в живых кого-нибудь из тех, кто нас видел, чтобы поддерживать слухи и сплетни про нас. Страх — тоже оружие.
— А если я расскажу всем, что вы нас защищаете, вас ведь не будут бояться.
Коглаур рассмеялся.
— Они тебе не поверят. Они никогда не верят.
И пошел прочь, оставив Салдана одного. И до конца своих дней он помнил последние слова коглаура — такая невыразимая печаль в них звучала. Такой печали он никогда не слышал в человеческом голосе.
Но ведь они тоже люди, разве не так? И что такое «человек»?
— Ты мог стать королем, — проворчала Эмбра, когда они шли по дорожке сада, держась за руки.
Несколько слуг зажигали висячие фонарики на деревьях, но, завидев двух Высочайших Князей, спешили убраться с их дороги.
— А ты могла стать королевой, — ворчливо отозвался Хоукрил. — Аглирте нужен сильный, любящий и мудрый правитель. Почему бы королеве не править Долиной? Ты делала бы это лучше любого из нас.
Эмбра пожала плечами.
— Не знаю, — беспечно бросила она. — Краер тоже неплохо выглядит, если его приодеть.
Хоукрил фыркнул. Через несколько шагов он снова заговорил:
— Мы постоянно подшучиваем друг над другом, все чет… все трое. Мне это нравится. Становится теплей на душе, веселей за столом. Но сейчас я хочу сказать просто, леди.
— Моя леди, — поправила она.
Он остановился и крепко сжал ее руку.
— Именно об этом я и хотел поговорить, — тихо промолвил латник, не сводя с нее глаз. — Я… Я такой же, как все простолюдины. И женщины, которые притягивают меня к себе, либо мои друзья, либо я им плачу за ночь, либо мы проводим некоторое время вместе, пока меня не позовет дорога. Но есть женщина, с которой я хотел бы прожить всю жизнь. Жениться на ней и никогда не разлучаться. Ты всегда была мне другом, как в первом случае, но… но я так хотел бы, чтобы наш случай был четвертым, последним.
Эмбра посмотрела ему в глаза.
— Разве ты не слышал, как я отказала Келграэлю при всем дворе, храня тебе верность?
— Слышал… Я хотел бы кричать об этом на весь мир, вопить об этом во всех сражениях, — начал Хоукрил и тут же запнулся, полыхнув румянцем. — Я… Мы поженимся? Я хочу сказать… ты выйдешь за меня?
— Конечно, — улыбнулась Эмбра, — конечно, глупый мой. Все, что тебе было нужно, это просто попросить меня об этом.
В свете вечерних фонарей его глаза засверкали.
— И… и… ты согласна, чтобы рядом с тобой был «большой вепрь»?
— Не только рядом со мной, но и во мне, — лукаво усмехнулась она. — Главное, что это ты. Ты возьмешь меня в жены, мой лорд Серебряное Древо?
— Эй, это я должен тебя просить, — смутился Хоукрил, заливаясь краской.
— Да, и я хочу быть твоей леди и прошу тебя об этом, смиренно преклонив колени!
Она опустилась на колени, а растерянный латник принялся оглядываться по сторонам — не видят ли слуги.
— Они подумают, что ты… умоляешь меня…
— Пусть думают, — блеснув глазами, ответила Эмбра. — И раз уж я оказалась у твоих ног, я хочу попросить тебя о чем-то… и сама пообещать.
— О чем? — онемевшим языком промолвил Хоукрил.
— Пожалуйста, прости меня, — тихим, почти рыдающим голосом попросила Эмбра, — за то, что я околдовала тебя против твоей воли. Я клянусь никогда, никогда больше так не делать.
— Околдовала? К-когда?
— Во время нашей первой встречи, когда мы бежали от моего отца и я заставила тебя пойти в Дом Безмолвия.
— Я ударил тебя, — вспомнил Хоукрил и начал опускаться перед ней на колени.
Эмбра с неожиданной силой схватила его за ноги, не позволяя закончить движение, потом отпустила и встала.
— Хоукрил, — сказала она, когда их лица почти соприкоснулись, — не делай этого. Я не хочу, чтобы ты опускался передо мной на колени, словно слуга. Я хочу, чтобы ты сказал, что простил меня и что у нас с тобой… все хорошо.
— Ох, — заморгал латник. — Ну, конечно, моя леди.
Девушка бросила на него недовольный взгляд, и Хоукрил быстро поправился:
— Эмбра, я прощаю тебя. У нас с тобой все просто замечательно!
Она улыбнулась и поцеловала его.
— Ну вот и ладно!
А потом сунула свою руку ему под руку и повела по дорожке, как в начале разговора.
Когда они достигли аллеи потемнее, Эмбра, склонив голову набок, посмотрела ему в глаза, улыбнулась и сказала:
— Можешь бить меня сколько хочешь!
— А-а, — выдохнул Хоукрил, обнимая ее, — а ты будешь бить меня в ответ?
— Ну конечно!
Они еще долго бродили по дорожкам сада и разговаривали, а когда вернулись, их уже ждала госпожа Орели. Она провела их в восточное крыло и сперва показала покои, отведенные Высочайшей Княгине. Но ее вовсе не смутило, когда леди Серебряное Древо заявила, что собирается спать вместе с лордом Хоукрилом, в его покоях. Орели улыбнулась и, не говоря ни слова, повела парочку дальше по коридору, к другим дверям.
