Из тайника я достал пистолет. Проверил обойму. Разрывные серебряные пули. Хорошо против оборотней, сомнительно против вампиров, вполне эффективно против Темных магов.
Словно я собрался воевать, а не шел на разговор с начальником.
Мобильник зазвонил в кармане, когда я стоял перед дверью.
– Антон?
– Света?
– Ольга хочет с тобой поговорить, я дам ей трубку.
– Давай, – согласился я, отпирая замок.
– Антон, я очень тебя люблю. Не делай глупостей, пожалуйста.
Я даже не нашелся, что ответить – трубку взяла Ольга.
– Антон. Хочу, чтобы ты знал: все уже решено. И все произойдет очень скоро.
– Сегодня ночью, – поддакнул я.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую. Просто чувствую. Для этого Дозор и удалили из города, ведь верно? И Светлану привели в необходимое расположение духа.
– Что ты знаешь?
– Книга судьбы. Мел. Я уже все понял.
– Зря, – коротко ответила Ольга. – Антон, ты должен…
– Я не должен ничего и никому. Только Свету во мне.
Оборвав связь, я выключил мобильник. Хватит.
Гесер может связаться со мной и так, без всяких технических средств. Ольга продолжит уговоры. Светлана все равно не поймет, что и зачем я делаю.
Решил идти до конца, так иди один. И никого не зови с собой.
– Садись, Антон, – сказал Гесер.
* * *
Помещение оказалось совсем крошечным. Шесть столиков, разделенных перегородками. Барная стойка. Накурено. По телевизору с выключенным звуком – затяжные прыжки. На стенах фотографии – то же самое, распластавшиеся в полете тела в ярких комбинезонах. Народу оказалось немного, может быть, из-за времени: для обеда поздно, до вечернего пика еще далеко. Я окинул взглядом столики – и за угловым увидел Бориса Игнатьевича.
Шеф был не один. Он сидел перед блюдом с фруктами, лениво отрывая от грозди виноградины. Чуть в стороне, скрестив руки, сидел высокий смуглый парень. Наши взгляды пересеклись, и я почувствовал мягкое, но ощутимое давление.
Тоже Иной.
Секунд пять мы смотрели друг на друга, постепенно усиливая нажим. Способности у него были, изрядные способности, вот только опыта маловато. В какой-то миг я ослабил сопротивление, уклонился от его зонда и, прежде чем парень успел поставить защиту, просканировал его.
Иной. Светлый. Четвертый уровень.
Парень скривился, как от боли. Глянул на Гесера глазами побитой собаки.
– Познакомьтесь, – предложил Гесер. – Антон Городецкий, Иной, Ночной Дозор Москвы. Алишер Ганиев, Иной, Ночной Дозор Москвы с недавних пор. Курьер.
Я протянул ему руку и снял защиту.
– Светлый, второй уровень, – сказал Алишер, посмотрев мне в глаза. Поклонился.
Покачав головой, я ответил:
– Третий.
Парень снова посмотрел на Гесера. Теперь не виновато, а удивленно.
– Второй, – подтвердил шеф. – Ты на пике своей формы, Антон. Я очень рад за тебя. Садись, поговорим. Алишер, наблюдай.
Я уселся напротив шефа.
– Знаешь, почему я назначил встречу именно, здесь? – спросил Гесер. – Виноград бери, вкусный виноград.
– Откуда мне знать. Может быть, здесь самый вкусный виноград в Москве.
Гесер засмеялся.
– Браво. Ну, это не главное. Фрукты мы на рынке купили.
– Значит, обстановка приятная.
Шеф пожал плечами:
– Ничего особенного. Маленький зал, если пройти в ту дверь – бильярд и еще пара столиков.
– Вы тайно прыгаете с парашютом, шеф?
– Лет двадцать как не прыгал, – невозмутимо отпарировал Гесер. – Антон, дорогой, я зашел сюда покушать картошечки с бефстрогановом и закусить виноградом, лишь чтобы показать тебе микросреду. Маленькое-маленькое общество. Вот ты расслабься, посиди, Алишер, кружку пива Антону! Посмотри вокруг, солдат. Погляди на лица. Послушай треп. Вдохни воздух.
Я отвернулся от шефа. Сдвинулся к краю деревянной скамьи, чтобы хоть немного видеть окружающих. Алишер уже стоял у стойки, ожидая пиво для меня.
У них были странные лица, у завсегдатаев «парабара». Чем-то неуловимо схожие между собой. Особенные глаза, особенные жесты. Ничего особенного, вот только невидимое клеймо на каждом.
– Коллектив, – сказал шеф. – Микросреда. Я мог бы провести этот разговор в гейском клубе «Шанс» или в ресторане ЦДЛ, или в забегаловке рядом с каким-нибудь заводом. Неважно. Главное, чтобы там сложился именно узкий, замкнутый коллектив. В той или иной мере изолированный от общества. Не «Макдональдс», не шикарный ресторан, а явный или скрытый клуб. Знаешь, почему? Это мы. Это модель нашего Дозора.
Я молчал. Я смотрел, как парень на костылях подошел к соседнему столику, отмахнулся от предложения сесть и, опершись на перегородку, начал что-то рассказывать. Музыка перекрывала слова, но общий смысл я мог впитать через сумрак. Нераскрывшийся и отстегнутый парашют. Посадка на запаске. Перелом. Полгода, блин, не прыгать!
– Здешняя компания очень показательна, – неторопливо продолжал шеф. – Риск. Острые впечатления. Непонимание окружающих. Сленг. Совершенно непонятные для нормальных людей проблемы. И, кстати, регулярные травмы и смерть. Тебе здесь нравится?
Подумав, я ответил:
– Нет. Здесь надо быть своим. Или не быть совсем.
– Конечно же. В любую такую микросреду любопытно заглянуть – один раз. Далее ты либо принимаешь ее законы и входишь в ее маленький социум, либо отторгаешься. Так вот, мы ничем не отличаемся. По сути своей. Каждый Иной, найденный, осознавший свою сущность, встает перед выбором. Либо он входит в Дозор своей стороны, становится солдатом, бойцом, неизбежным смертником. Либо продолжает жить почти человеческой жизнью, не развивая особенно магических способностей, пользуясь рядом преимуществ Иного, но и недостатки такой жизни вкушая в полной мере. Самое неприятное, когда изначальный выбор сделан не правильно. Иной не хочет уже принимать законы Дозора по тем или иным причинам. Но выйти из нашей структуры почти невозможно. Вот скажи, Антон, ты мог бы существовать вне Дозора?
Конечно же, шеф никогда не ведет абстрактных разговоров.
– Наверное, нет, – признал я. – Мне трудно, практически невозможно будет удержаться в границах допустимого для рядового Светлого мага.
– А не входя в Дозор, ты не сможешь оправдывать магические воздействия интересами борьбы с Тьмой. Так ведь?
– Так.
– Вот в чем вся сложность, Антошка, вся беда, – шеф вздохнул. – Алишер, не стой столбом.
Он прямо-таки помыкал этим парнем. Но о причинах я догадывался без труда: курьер выбил, выпросил себе место в московском Дозоре и сейчас вкушал неизбежные последствия.
