Саксы, тем временем, перекинулись несколькими фразами, и пошли вдоль болотистого берега, а спустя пару-тройку минут вслед за ними двинулись венеды, полтора десятка крепких лесовиков в медвежьих накидках с топорами и луками в руках. Враги шли очень тихо, и Зальх едва их не прозевал. Но ему повезло. Он не дернулся и не пошевелился. Кусты скрыли его от язычников и, дождавшись, пока они пройдут мимо, юноша опять собрался погрузиться в болотную жижу. Однако снова заминка, поскольку рядом появился перепоясанный веревкой священник в разорванной черной сутане и большим медным крестом на груди. Лицо у монаха было знакомое, юноша видел его пару раз в ставке пфальцграфа, но все равно он не собирался его окликать и, скорее всего, пропустил бы священнослужителя мимо, если бы не случай.
Монах, полный сорокалетний шатен, остановился на краю болота и стал метаться из стороны в сторону. Явно, он не знал, куда ему бежать, и тут за его спиной возникли два бодрича, крепкие молодые парни в полотняных рубахах, ровесники Седрика, которые были вооружены короткими копьями и длинными ножами, а помимо того за плечом каждого висела котомка. Они что-то радостно выкрикнули и древками сбили священника в болотную грязь. Тот молча упал, а венеды вскинули свои копья и приготовились его убить. Смотреть на это спокойно, как зритель, Седрик не мог, тем более что у него мелькнула мысль о том, что, убив монаха, бодричи непременно обнаружат и его. По этой причине молодой рыцарь, который растерял своих товарищей, решил вмешаться в происходящее рядом с ним событие.
Зальх выскочил из кустов, и под его ногой хрустнула ветка. Венеды обернулись, но было поздно. Седрик уже был рядом с ними, и верный меч находился в его руке. Взмах клинка. Блеск стали, и превосходное оружие опустилось на голову первого противника. Голова молодого язычника не была ничем прикрыта, поэтому острая сталь легко рассекла его черепную коробку и расплескала мозги ополченца по траве. Второй бодрич, увидев это, отчего-то растерялся и замер в ступоре, а затем попытался отпрыгнуть в сторону. Бесполезно. Меч Зальха впился ему в спину и, вытаскивая из чужого тела клинок, который дымился кровавым паром, он услышал голос поднимающегося с колен священнослужителя:
— Благодарю тебя, молодой рыцарь. Ты спас меня, и Господь не обойдет тебя своей милостью. Кто ты, назови свое имя?
— Меня зовут Седрик фон Зальх, — по привычке, юноша слегка поклонился.
— А я Максимилиан Улекс, — ответил священнослужитель и спросил Седрика: — Ты не знаешь, где находится пфальцграф?
Юноша прислушался к наполнявшим лес звукам и в той стороне, куда ушел Фридрих Саксонский и его телохранители, уверенно распознал шум боя.
— Он там, — Седрик указал направление и добавил: — Однако я не советую вам туда идти. Возможно, я не прав, но рядом с Фридрихом вы найдете только гибель.
— И что же мне делать? — монах был растерян. — Я приставлен к войску архиепископом Адальбертом Бременским и не могу умереть, не сообщив ему о том, чему стал свидетелем.
— Не знаю, что вам сказать, святой отец. Поэтому предлагаю вам идти вместе со мной.
Седрик кивнул на болото и Улекс пожал плечами:
— А ты сможешь пройти через эту трясину?
— Не уверен, — честно признался Зальх. — Но если мы останемся здесь, нас точно найдут и прикончат.
— Ладно, я с тобой, сын мой. Веди.
— Не торопитесь, святой отец, — Седрик кивнул на мертвых бодричей. — Сначала нам необходимо спрятать этих язычников, взять копья, которые послужат нам, и прихватить с собой их котомки, где может оказаться еда.
— Да-да, ты прав, Седрик фон Зальх.
Улекс и молодой рыцарь прихватили сумки бодричей, в которых, действительно, оказалось немного еды. Затем сообща перенесли мертвые тела в болото и погрузили их в жижу, где Зальх смог нащупать корневища деревьев и ремнями привязать трупы к ним, а после, промеряя путь копьями, германцы пошли через болото. Они двигались через осоку, но не ломали ее, а отгибали растения в стороны. Оба четко понимали, что их постараются найти, но надеялись на провидение Господне и на удачу, которая все еще была с ними.
Лишь только Улекс и Зальх скрылись в болотной растительности, как на берегу появилась очередная группа язычников, которые перебили всех беглецов из группы Юнга, и решили догнать Седрика. Однако они его не обнаружили и встали на след пфальцграфа, а когда бодричи поняли свою ошибку, искать молодого рыцаря и монаха было поздно. Приближался вечер и на поле боя, где была разбита армия Фридриха Саксонского, который не пожелал сдаться в плен и погиб в лесу, сражаясь с врагами, начинался раздел добычи. Поэтому поиски были прекращены.
Что же касается Седрика фон Зальха и Максимилиана Улекса, то беглецы смогли пересечь болото и после целого ряда приключений спустя шесть дней выйти к берегу моря, где они присоединились к остаткам разбитой под Дубином армии Адольфа Шауэнбургского, которая отступала к границам Священной Римской империи. Из всего войска Фридриха Саксонского вырваться смогли только они. Больше не спасся никто и хитрый Улекс, который видел, что войско гольштейнского графа, подобно отрядам саксонского пфальцграфа, вот-вот будет окружено, смог добиться, чтобы ему выделили лошадей для скорейшей доставки его персоны в Любек. При этом Масимилиан не забыл про Седрика и забрал его с собой.
Вот так случайная встреча двух людей спасла жизни им обоим. Потому что из-за вовремя появившегося рыцаря священнослужителя не убили лесовики. Ну, а благодаря монаху Зальх покинул войско гольштейнцев за сутки до того, как на них навалились основные силы бодричей во главе с князем Никлотом. Такова судьба отдельно взятых людей. Одно событие тянет за собой другое, а потом из них складываются кусочки, которые кладутся в мозаику огромной картины мира.
Скагеррак. 6652 С.М.З.Х.
Куда ни глянь, все море в парусах. Наша эскадра возвращается домой и не просто так, а с победой и добычей. Варяги, бодричи и мои дружинники — все довольны, и понятно почему. Поход продлился немногим более двух месяцев. Потери есть, но они минимальны, всего один драккар, неосторожного вождя Велко Борна, ввязавшегося в бой с вражеским коггом, на котором было не меньше двухсот пятидесяти воинов, а католиков мы побили очень много. Сколько? Неизвестно, ибо точных подсчетов никто не вел. Однако минимум две тысячи человек за все время нашего лихого рейда вдоль берегов Европы на морское дно отправили и это, не считая многочисленных пленников, которые сидят в трюмах нефов и кнорров.
В общем, можно сказать, что свою боевую задачу мы выполнили, а помимо того прибарахлились. Поход приближается к своему логическому завершению и только у меня под рукой, помимо двух сильно побитых штормом шнеккеров, пары нефов и драккара, еще шесть судов. Три взяты до перехвата большого каравана из Брюгге, и я про них уже упоминал. Это неф с пшеницей, галера графа Херефорда и когг с грузом оловянно-свинцовых слитков. И плюс к этому еще три нефа были захвачены в Ла-Манше: два с продовольствием, которое я легко смогу продать тем же самым бодричам, в этом году воюющим с германцами, а один с церковной казной для арагонских тамплиеров и драгоценной утварью. Богатая добыча и у остальных моих компаньонов по походу не хуже. Так что все хорошо. Фландрию и Северную Германию мы уже прошли, Западную Ютландию тоже, а сейчас входим в Скагеррак и через три дня окажемся в родном порту. Можно было бы и раньше до Рарога добраться, но не хватает людей. На трофейных судах необходимо держать воинов, а где их взять? Правильно, на боевых кораблях и отсюда наша медлительность, потому что грести некому. По этой причине сейчас у нас на весь флот только два боеготовых драккара, "Перкуно", на котором я нахожусь, и "Славомир" Идара Векомировича.
