— Нет! — закричала Джейм, рванувшись вперед.
Слишком поздно.
Тьма давила со всех сторон, то ослабляя напор, то усиливая, как кишка гигантской змеи, проталкивающей по пищеводу проглоченную шевелящуюся жертву. Съедена заживо…
«Но я все еще дышу». Это тяжелое пыхтение над самым ухом — ее собственное. Джейм боролась, пытаясь управлять своим телом. «Я все еще шевелюсь…»
Хотя и не слишком резво. Разбитые колени ощущают твердую поверхность. Значит, дно здесь все-таки есть. Руки нащупывают плитки. Теперь вставай, вставай. Медленно, осторожно…
Пол как будто опрокинулся. Она ударилась об него, прежде чем чувства предупредили о потере равновесия. «Как пьяная», — подумала девушка, вспомнив свой последний и единственный опыт злоупотребления спиртным.
Что произошло? Киндри открыл дверь, и затем… затем…
Хлынувшая снаружи сила накрыла их и поволокла за собой. Куда? Ясно, что не в лунный садик шанира. Он опять ускользнул от лекаря в какой-нибудь запечатанный уголок его души. В перевернутом мире жрецов эта комната была на самом дне, как наиболее тайная и важная, — здесь находились недра энергии. И она сожрала Джейм одним глотком.
Поблизости кто-то тихо рассмеялся.
— Кто здесь? — спросила она (как глухо звучат слова), вновь пытаясь подняться и опять упав. — Киндри?
— Ты больше мне нравишься, — сказал тонкий, сухой и дребезжащий голос, — когда стоишь на коленях. Приветствия, вор.
— Иштар! — (Нельзя показать страх. Нельзя.) — Ты мне нравился, когда глодал собственную руку. Хотя я слышала, что ты ограничился всего лишь пальцем, — ах!
Чернота вокруг как будто сжалась. Секунду девушка не могла вздохнуть. Никаких сомнений: у ее врага в этом месте есть сила, не воображаемый водоворот энергии храма, а нечто более вещественное, возможно и более опасное, за этим стоит рассудок. Остальные семеро высших жрецов должны быть неподалеку, слушать.
— Изменник! — повысила она голос. — Ты рассказал Общине, как ты бросил Ганса, своего лорда, умирать в Гиблых Землях?
— У жрецов нету лордов, вор. Наши Дома отреклись от нас, когда отослали сюда. Мы ничего не должны им.
Затаенная злоба в его голосе больно царапает. Такая горечь, после стольких лет… Это должно быть правдой.
— Н-но зачем тогда ты отправился с Гансом в ссылку?
— Почему я должен говорить тебе об этих вещах? Я полагал, твой разум острее, вор.
Он насмехается над ней, но он прав. Голова полна вьющихся угрей, они ползут по извилинам, высасывают мозг, проедают себе дорогу наружу…
Нет, черт возьми. Все эти образы «есть-и-быть-съеден-ным»… Жрецы использовали Великий Танец, чтобы поиграть с ней, как она раньше поступила с Бренвир. Знание помогает. Иногда.
Не отвлекайся. Нападай.
— Ты предал Отраву, использовал его душу для создания Монстра Нижнего Города.
— Это был эксперимент. Ты тоже не отказывала себе в подобных удовольствиях, богохульница.
— Да, я случайно убила Горго, но после помогла его жрецу воскресить его. Это не опровергает нашего монотеизма, а ведь ты пытался сделать именно это своим Монстром. И я никогда не клялась в верности Темному Порогу, как ты.
Тьма хмыкнула:
— Отрицаю.
— Ты хвастался, что снесешь Барьеры и вернешь Кенцират Геридону, которого называл полноправным лордом, и Тени поддержат тебя.
— Я такого не говорил.
— Лжец.
Оскорбление повисло во мраке, пульсируя в воздухе, как проклятие. Где-то поблизости кто-то (возможно, Киндри) издал испуганный полу проглоченный всхлип. Джейм задержала дыхание. Несмотря на все, что она знала об Иштаре, ее сбивала с толку легкость, с какой он врал. В глубине ее сознания слышался шепот: «Идиотка. Он вынудил тебя сделать выпад, когда ты еще не была готова. Теперь все твои стрелы отбиты».
Темень снова хихикнула, как сухой шорох когтей из-под савана, отталкивающе и триумфально:
— Вечно вынюхиваешь правду, да, маленький вор? Как сука в течке. А если мы всем откроем правду о тебе? Да, о дааа…
Джейм рванулась:
— Нет, нет, нет, о бог!
Ее охватило нестерпимое головокружение. «Он вывернул меня наизнанку», — пришла дикая мысль, девушка споткнулась и снова упала на пол, содрогаясь от тошноты.
Теперь она видела: сквозь тонкую пленку рвоты (желудок-то пустой) проглядывал темный камень с зелеными прожилками. Руки сияли белизной на этом фоне, пальцы прикрывали сцепленные друг с другом костяные пластины. Голову клонила книзу тяжесть костяного шлема и маски. Так уже было, когда контакт с раненым Серодом толкнул ее в… в…
— Нет, — снова выдохнула она, едва не застонав, вспомнив. — Ох, нет…
— Дааа-сссс…
Шипение вздернуло голову девушки. Вокруг раскинулся ужасающий зал Геридона в его Доме за Темным Порогом; образ ее души. На нее смотрели сотканные глаза погибших Норфов с мертвых флагов и пустые выжженные глазницы аррин-кенов со сваленных грудой на холодном очаге шкур. Промозглый воздух вонял. «Всегда вынюхиваешь правду…» Вот что она хотела забыть, отвергнуть, но не могла убежать: гнойник в самом центре души, жестоко подшучивающий над надеждой и честью. Рожденная для службы Тьме… Ей мучительно хотелось свернуться в костяной шар, укрыться от самой себя навсегда.
— Итак, вот откуда ты пришла, — выдохнул Иштар. — Итак, вот кто ты.
Его белое лицо, еще больше похожее на череп после зимы болезни, чем помнилось, нависло над ней, лишь глаза живут на маске мертвеца, и их переполняет презрение.
— Слушай меня, гадина. У тебя есть кое-что мое. Я послал убийц раздобыть это, но они провалились. Я послал тряпку лекаря, но он сбежал. И все-таки я получу это. Где моя Книга, вор? Моя Книга в Бледном Переплете. Говори, или я так же наверняка, как закрыл от этого хнычущего ублюдка образ его души, запру тебя в твоем. Подумай об этом: твой разум навсегда останется здесь, а твое тело станет моим, и делать я буду с ним все, что пожелаю…
— Нет!
Неловкими, втиснутыми в костяные перчатки пальцами Джейм выхватила Костяной Нож. Жрец выбил клинок из ее руки, тот клацнул в тенях у дверей.
— Ты назвала меня изменником, да? Ты действительно думаешь, что можешь противостоять нашему хозяину в его собственном зале? Клянись в преданности где и кому тебе угодно, Яд Жрецов, но вот она, твоя душа, лежит и гниет здесь. Дура, решила, что руки или оружие могут спасти тебя тут!
Второй удар пришелся по виску, в ушах зазвенело.
…Белый жеребенок раторна, упавший от ее толчка как раз там, где сейчас избивают ее. Слишком незрелы они оба, слишком неподготовлены…
