— А нас с тобой вниз не позвали, — весело заметил Вашун.
Архимаг ничего не ответил.
— Спорить готов, это какая-то приманка. Очень мощное заклинание. Уже не в первый раз такое происходит, ты начинаешь понимать, что к чему. Некоторые из этих людей пришли сюда несколько дней назад. Аж из Копина! Как, интересно, он проделал это прямо у нас под носом, да так, что мы ничего не заметили вплоть до этого момента?
Архимаг опять ничего не ответил.
— Окна. Все погасли. Ты знаешь об этом?
— Знаю, — процедил Архимаг.
— А боевые маги вернулись? Хоть кто-то? Удалось ли обнаружить… следы девчонки? Разве она не должна была уже давным-давно вернуться?
Архимаг повернулся к Стратегу, готовый нанести удар первым попавшимся заклятием, но того уже не было рядом. Звенело лишь эхо угасавшего смеха. Авридис понял наконец, что теперь он действительно остался совсем один. Разозленный, готовый выть от ярости, равной которой никогда не испытывал, превосходившей любое знакомое ему желание или чувство, Архимаг бросился к покоям By и сорвал крышки с баллонов, в которых содержался чужеродный воздух, желая лишь одного — причинить кому-то боль, вред, впервые в жизни не думая о благоразумии или возможных последствиях. Все, что он делал раньше в этом замке — каждое предательство, каждая объявленная война или жестокая пытка, даже малейшее проявление доброты, — служило определенной цели. Вплоть до этого дня.
Чужеземный воздух, переливаясь хищным оттенком алого, впитался в широкие темные ленты, кружащие над замком водоворотом, центром которого был By. Красный цвет влился в смесь блестящих нитей природной магии Левааля, смешавшись с ними настолько, что вскоре одно нельзя было отделить от другого. Пробежавшая по лентам энергии рябь была такой легкой, что ее было практически невозможно заметить, но от взгляда Архимага это мимолетное волнение не укрылось, и он ощутил злорадное удовольствие. Ни он сам, ни By так и не узнали, были ли последующие события вызваны его местью или же просто совпали по времени.
— Среди вас есть Тень? — выдохнул By, наконец пошевелившись.
Эти слова, произнесенные шепотом, слетели с его губ и достигли ушей каждого слушателя. Заговорил ветер — задал тот же вопрос, играя с волосами женщин, проносясь по затоптанной траве, расшвыривая мусор, трепля одежду, в том числе и куртки Анфена и Шарфи, притаившихся в самых задних рядах, наблюдая, как и все остальные. Гром вопрошал о том же своим раскатистым глубоким голосом, проносясь над ними, грохоча, как маньяк, упрямо бьющий в барабан. Эти же слова прошипел дождь сонмом тонких, почти неслышных голосов, требуя ответа, желая знать, есть ли Тень среди собравшихся людей. В толпе, наблюдавшей за своим Другом и Владетелем, говорилось о многом, но каждое слово переводилось само по себе, покорно принимая значение, данное вопросом By. Но ни у кого не было ответа. Если Тень действительно была здесь, она сумела скрыться.
— Есть ли среди вас Тень? — повторил By немного громче, демонстрируя неудовольствие. И предупреждение.
Люди нервно переступили с ноги на ногу — несколько тысяч их сейчас давили друг на друга, на ворота замка, на ступени и заграждения, созданные, чтобы не пустить их; старики и женщины начали слабо кричать от боли.
На кого падет гнев их Друга и Владетеля? Они здесь были единым живым существом, по крайней мере для его глаз, смотрящих свысока. Небеса потемнели, и гром пророкотал явную угрозу. Молния пронзила верхние башни замка, и земля содрогнулась.
Голос By превратился в крик, затмивший все прочие звуки.
— Тень… здесь?
Последнее слово раскатилось эхом по миру, громко и непристойно. Лицо их Друга и Владетеля загорелось огнем ненависти, гнева и страха, глаза расширились и ярко засияли, обводя собравшихся внизу лучом света, непрерывно ища среди них Тень.
Громкий голос By наполнился страхом и болью, поскольку гнев оставил его, и его выражали люди. Треть собравшихся изменилась, превратившись в его точные копии с горящим взором, искусно вырезанными чертами, идентичными его собственным, их тела тоже стали точными его подобиями — с длинными изящными руками с тонкими красивыми пальцами, как у художника, которым By мнил себя много веков назад. Все, что он считал своими неотъемлемыми чертами, уникальными, особыми и прекрасными, равных которым не было за всю историю человечества. Прекрасный воин, глубокий мыслитель, чьи красота и обаяние смогли бы обворожить саму богиню Мудрость, если бы только он снизошел до нее (чего он делать не собирался). И все же сейчас вся эта уникальность разделилась между сотнями копий, повторяя себя. Старые женщины с головами By сердито зашипели на своих соседей в толпе.
— Тень здесь?
Тысяча голосов, в унисон задающих один и тот же вопрос, вырвавшийся из губ сотен By и у обычных, неизменившихся людей, повторили:
— Тень здесь?
Захлебываясь, бормоча, скрежещущие голоса, слившиеся в нестройную какофонию, настойчиво задавали один и тот же вопрос, пока By, стоя высоко над ними, кричал, широко открыв рот, больше похожий теперь на волчью пасть; свет, вырывавшийся из его глаз, пронзал пелену дождя, теплого, как кровь. Анфен мрачно наблюдал за происходящим, а Шарфи зажал уши, желая, чтобы все закончилось, не зная, чему именно он стал свидетелем, но понимая, что ему не доводилось еще видеть ничего столь же ужасного — почему-то развернувшаяся сцена была куда хуже, чем длинная череда смертей и мук, вписанных на страницах его прошлого.
Люди с лицами By, вопрошая все о том же, пальцами выцарапывали глаза остальным, откусывали уши, впивались в глотки, выдирали волосы и душили, обливаясь чужой кровью. Те, кого истребляли, кричали, сломленные болью заклятия, и правитель устремил взор вниз, по-прежнему крича, крича, крича. Последнее, что видели погибшие здесь, — его лицо, вплавленное в черты незнакомцев или родных, жены, мужа, дочери, сына, которые вместе со своими семьями проделали долгий путь к замку, а теперь с остервенением впивались в глотки близких, пожирая их заживо. By стоял высоко над буйствующей толпой, наблюдая за смертями, причиной которых стал, и не выказывая ни удовлетворения от происходящего, ни хотя бы понимания того, что он сотворил. Анфен молча наблюдал за бойней, не обнажая меча. Похоже, его ничуть не заботило, что любой из охваченных жаждой убивать может в следующий миг повернуться в его сторону.
Кровь пропитала траву на лужайках замка, чавкая под топчущими ее ногами, — те, кому повезло оказаться с краю толпы, еще успели в панике убежать.
Тень была среди них. Тень наблюдала со стороны, зачарованная странным, прекрасным существом, стоявшим так высоко над толпой. Один вид этого создания, сиявшего ангельским светом, чей дикий крик отзывался в ушах Тени удивительной музыкой, наполнил ее странным чувством, которое каждую секунду менялось от тоски до ярости. Ей хотелось уничтожить этого человека, хотя видимых причин не было, и вместе с тем она любила его, не зная, что такое любовь.
