Пола затошнило от отвращения и дурного предчувствия.
— Господин Верховный правитель, — сказал Артур Пендрагон, когда хохот Уатаха и завывания цвергов за его спиной утихли, — скажите мне, пожалуйста, название этого места.
Пол увидел, как Айлерон повернулся к Воину.
Но ответил ему Лорин Серебряный Плащ, с грустным пониманием в голосе.
— Эта равнина была зеленой и плодородной тысячу лет назад, — сказал он. — И в те дни она называлась Камланн.
— Я так и предполагал, — очень тихо ответил Артур. Не прибавив ни слова, он начал проверять подгонку перевязи с мечом и крепление королевского Копья у седла.
Пол повернулся к Дженнифер — к Джиневре. И то, что он увидел на ее лице, когда она смотрела на спокойные приготовления Воина, поразило его в самое сердце.
— Милорд Артур, — сказал Айлерон. — Я вынужден вас просить уступить мне право сразиться с этим чудовищем. Предводитель их армии должен сражаться с предводителем нашей. Это мой бой, и я заявляю на него права.
Артур даже не поднял глаз, продолжая свои приготовления.
— Это не так, — сказал он, — и вы это знаете. Вы нужны завтра больше, чем любой из нас. Я вам говорил уже давно, перед путешествием на Кадер Седат, что мне никогда не позволяют увидеть конец событий, когда меня призывают. А то имя, которое произнес Лорин, сделало все понятным: в каждом из миров меня ждал Камланн. Это то, для чего я был перенесен сюда, Верховный правитель.
У стоящего рядом с хозяином Кавалла вырвался звук, больше напоминающий рыдание, чем рычание. Красное солнце висело низко, освещая странным светом их лица. Смех внизу затих.
— Артур, нет! — страстно воскликнула Кимберли. — Вы здесь ради более крупных свершений. Вы не должны спускаться туда. Мы слишком нуждаемся во всех вас. Разве вы не видите, что он собой представляет? Никто из вас не может с ним сражаться! Дженнифер, скажи им, что это глупо. Ты должна им сказать!
Но Дженнифер смотрела на Воина и молчала.
Артур закончил свои приготовления. После этого он поднял взгляд и посмотрел прямо на Кимберли, которая призвала его сюда. Которая привела его в это место властью его имени. И ей он ответил словами, которые Пол запомнил на всю жизнь.
— Как можем мы отказаться сражаться с ним, Ясновидящая? Как можем утверждать, что носим свои мечи во имя Света, если будем трусами, стоя перед лицом Тьмы? Этот вызов уходит корнями в глубь времен дальше любого из нас. Даже дальше, чем я. Кем мы будем, если откажемся от этого танца?
Айлерон медленно кивнул, в глазах Ливона и Ра-Тенниэля ясно читалось согласие. Сердцем Пол чувствовал древнюю, как сама вечность, силу в словах Воина, и, принимая их с сожалением, он ощутил еще одно: пульс Бога. Это было правдой. От этого танца нельзя отказаться. И, кажется, все же это был танец Артура.
— Нет, — произнесла Джиневра.
Все взоры обратились к ней. В пронизанной ветром тишине этого пустынного места ее красота сияла, словно вечерняя звезда, спустившаяся к людям, она почти ослепляла.
Неподвижно сидя верхом на коне, вцепившись пальцами в гриву, она сказала:
— Артур, я не хочу снова потерять тебя вот так. Я этого не вынесу. Не ради единственного боя ты был призван, любимый, этого не может быть. Камланн или нет — этот бой не может быть твоим.
Его лицо в обрамлении седеющих волос застыло. Он сказал:
— Мы — пленники сотканной судьбы, и спасения нет. Ты знаешь, что я должен идти к нему.
На ее глазах закипели слезы. Она не ответила, но медленно покачала головой.
— Тогда чье же это место, если не мое? — спросил он едва слышным шепотом.
Она опустила голову. Ее руки взлетели в коротком, бессильном жесте отчаяния.
А потом, не поднимая глаз, она сказала с внезапной ужасающей официальностью в голосе:
— На этом месте и перед множеством людей мое имя было опорочено. Мне необходим мужчина, который примет этот вызов и сотрет позор своим мечом.
Теперь она подняла голову, теперь она повернулась. К тому, который молча сидел на коне, ничего не говоря, не двигаясь, терпеливо ожидая того, что, казалось, предвидел. И Джиневра сказала:
— Согласен ли ты, который так много раз был моим рыцарем, стать им снова? Примешь ли ты вызов, чтобы защитить мою честь, милорд Ланселот?
— Приму, госпожа, — ответил он.
— Ты не можешь! — воскликнул Пол, не в силах сдержаться, и его голос вспорол тишину. — Дженнифер, он ранен! Посмотри на его ладонь, он даже не может держать меч! — Рядом с ним у кого-то вырвался странный, задыхающийся звук.
Три фигуры в центре не обратили на него никакого внимания. Совершенно никакого. Словно он не произнес ни слова. Последовало новое молчание, полное невысказанных слов и многих слоев времени. Порыв ветра сдвинул волосы с лица Дженнифер.
— Госпожа моя, — произнес Артур, — я слишком давно знаю слишком многое, чтобы отказывать Ланселоту в праве быть твоим рыцарем. Будучи здоровым, он гораздо больше меня достоин встретиться с этим противником. Но сейчас я этого не допущу. На этот раз нет, любимая. Ты просишь его, серьезно раненного, взять это на себя не ради тебя самой, не ради него, а ради меня. Ты просишь его без любви.
Джиневра резко вскинула голову. Ее зеленые глаза широко раскрылись, затем вспыхнули гневом. Она затрясла головой так энергично, что слезы брызнули во все стороны, и голосом королевы, голосом, в котором звучало горе, заставившее их застыть на месте, она закричала:
— Так ли это, милорд? И тебе ли говорить мне об этом? Желаешь ли разорвать мою плоть, чтобы все присутствующие здесь могли проникнуть в мое сердце, как это сделал Могрим?
Артур отшатнулся, словно от удара, но она еще не закончила. С ледяной, беспощадной яростью она продолжала:
— Какой мужчина, даже вы, милорд, посмеет в моем присутствии говорить о том, просила ли я с любовью или без любви?
— Джиневра… — начал было Ланселот, но в свою очередь дрогнул, когда она обожгла его взглядом.
— Ни слова! — резко приказала она. — Ни слова от тебя и ни от кого другого!
Артур спрыгнул с коня. Встал перед ней на колени с лицом, искаженным от боли. Открыл рот, чтобы заговорить.
И в этот момент, именно в этот, Пол осознал чье-то отсутствие и вспомнил тот тихий, задыхающийся звук, раздавшийся рядом с ним, на который он не обратил внимания.
Но теперь рядом уже никого не было.
Он обернулся с замирающим сердцем и взглянул на север, на вьющуюся вниз с холма тропинку, возле которой на каменистой равнине ждал Уатах.
Он увидел, а затем услышал — все они услышали — звенящий крик, эхом отразившийся в сумеречном воздухе между армиями Света и Тьмы:
— За «Черного кабана»! — услышал он. Все услышали: — За «Черного кабана»!
