— А если… — начал я, но она решительно перебила меня:
— Нет, Феб, даже не предлагай. Я не соглашусь. И дело не столько в нашем родстве, сколько в том, что я не хочу становиться между тобой и Ланой. Ты любишь её, тебе с ней хорошо, она идеально подходит для тебя. Она — девушка твоей мечты. А что касается меня… — Фиона немного помолчала. — Сегодня я окунулась в Источник. Так сказать, прощальное купание. Причём я совершила это по всем требованиям древнего ритуала. Моим Отворяющим опять был Рик — и на сей раз Хозяйка не препятствовала контакту.
— Ну и как? — спросил я с напускным безразличием. — Что ты к нему чувствуешь?
— Пока ничего. Запечатление проявится не сразу. Но обязательно проявится — даже несмотря на то, что вскоре я отрекусь от Силы Источника. А пока, — Фиона подняла ко мне своё лицо, — я люблю только тебя. Тебя одного.
Мы снова поцеловались — без страсти, а нежно и печально.
— Феб, — произнесла она, когда наши губы разомкнулись, — ты уже знаешь обо мне всё. А теперь раскрой свою тайну: скажи, какое будущее тебе посулила Хозяйка? На что ты променял своё предназначение Порядку?
Я вздохнул:
— Лет через двести Янус собирается уйти на покой. Не умереть, нет — он даже не думает о смерти. Просто ему надоела власть, он хочет оставить Сумерки и, подобно Зевсу, отправиться в длительные тысячелетние странствия по мирам.
— Значит, ты…
— Да, — кивнул я. — Хозяйка предложила Янусу мою кандидатуру как наследника престола, а он полностью одобрил её. Это было год назад. Впрочем, сам Янус стал присматриваться ко мне ещё с тех пор, как обнаружил у меня талант Громовержца. Через шестьдесят лет он планирует уговорить отца остаться на посту понтифика ещё на один срок, по истечении которого назначит на его место меня. А в середине моего понтификата, когда я прочно обоснуюсь на вершине Олимпа, уступит мне трон.
— Ах, Феб! — Фиона посмотрела на меня чуть ли не с жалостью. — По-моему, ты здорово прогадал. Быть Стражем Порядка — огромная ответственность. Но стать королём Сумерек после Януса — это… это сущая каторга!
— Да, — согласился я, — каторга. И всё же для меня это лучше, чем Порядок.
— Ну, не знаю… С трудом представляю тебя на дедовом троне.
— А я совсем не представляю. Но Янус убеждён, что я единственный могу сменить его на престоле.
— Потому что тебя считают наследником Громовержца?
— Не только. Ещё и потому, что я — адепт десятого уровня. Дедову корону сможет удержать лишь тот, кто на порядок могущественнее всех остальных претендентов, чтобы никому даже в голову не взбрело покушаться на его власть. Иначе Янусу придётся тенью стоять за троном и периодически появляться перед Сумеречными, чтобы подтвердить полномочия своего преемника. А его это совсем не устраивает, он жаждет обрести полную свободу, не связывая себя никакими обязательствами. Он хочет уйти, как ушёл Зевс — раз и навсегда.
Фиона вздохнула:
— Всё равно тебе не позавидуешь.
— Зато, — улыбнулся я как можно беззаботнее, — дед торжественно пообещал, что до назначения понтификом не станет нагружать меня государственными делами. Ещё целых сто шестьдесят лет я смогу играть рок-н-ролл. Эта мысль очень ободряет.
В следующий момент мы почувствовали присутствие туннельных чар и резко отпрянули друг от друга. А через секунду в нескольких шагах от нас появилась одна из близняшек.
Агнцы заволновались, но Фиона жестом успокоила их и с упрёком обратилась к непрошенной гостье:
— Зачем ты пришла, Тори? Я же просила…
Но Тори не стала ничего слушать, быстро подошла к ней, взяла её за подбородок и крепко поцеловала в губы. После чего весело заявила:
— Давно мечтала это сделать!
Пунцовая от смущения Фиона с трудом перевела дыхание и осуждающе покачала головой:
— Ты просто сумасшедшая, Тори. И за этим ты притащилась сюда?
— Не только за этим, — ответила она, уже совершенно серьёзно. — Ещё чтобы составить тебе компанию.
Я первый сообразил, что это значит:
— Так ты…
— Вот именно, — подтвердила мою догадку Тори. — Перед вами новая Собирающая Стихии, прошу любить и жаловать. Только что я прошла десятый уровень Круга Адептов, а Хозяйка и Хранитель заверили меня, что очерёдность принятия других двух Сил не имеет значения. Я решила сначала подчинить Янь, а уже потом взяться за Инь. Так что по Стезе мы с Фионой пойдём вместе. Ты же возражаешь, Фи?
— Конечно, нет, — сказала Фиона, — но… Дейдра говорила, что жребий достался Вике.
— Да, так и было, — кивнула Тори. — Только я потом спалила её кандидатуру.
— Как это?
В глазах близняшки вспыхнули озорные огоньки:
— Я поступила не очень по-сестрински, наябедничала Софи, что Вика уже давно тайком крутит шашни с Мирддином. Хозяйка об этом, разумеется, знала, но по своему обыкновению помалкивала. А Софи постановила, что для Собирающей Стихии недопустимо отдавать предпочтение одной из Сил. И назначила своей преемницей меня.
— Но тогда, — заметил я, — твоя кандидатура тоже не подходит. Если Вика предпочитает Хаос, то ты явно будешь склоняться к Порядку.
Тори улыбнулась и лукаво взглянула на Фиону.
— Из двух зол пришлось выбирать меньшее. Моя склонность к Порядку обречена оставаться безответной и чисто платонической. Ведь так, Фи?
— Боюсь, что так, — согласилась Фиона.
Не стесняясь присутствия Тори, она ещё раз поцеловала меня, затем повернулась к Агнцам:
— Я готова. Открывайте Горнило.
По знаку Гавриила из строя вышел Блюститель Внешних Рубежей Рафаил. Он низко поклонился Фионе, извлёк из ножен меч и размашисто прочертил в воздухе большую окружность. Внутри неё сразу вспыхнуло ледяное пламя Порядка.
Все Агнцы немедленно пали ниц. А Фиона, внешне сохраняя спокойствие, взяла Тори за руку.
— Пойдём?
— Пойдём, — кивнула Тори.
Не оборачиваясь, они направились к Горнилу. Я сказал им вслед:
— До встречи, девочки. Счастливого вам пути!
— Спасибо, — ответила Тори, а Фиона на секунду оглянулась и послала мне воздушный поцелуй.
Потом они вместе вступили в Горнило, и холодный огонь поглотил их обоих — Стража Порядка и Собирающую Стихии.
Агнцы сразу поднялись на ноги. Рафаил взмахом меча закрыл Горнило.
— Ты должен уйти, Феб из Сумерек, — сказал он. — Когда наша Госпожа обретёт Янь, все миры Внешнего Обода начнут перестраиваться под неё. Здесь тебе находиться небезопасно.
— Сейчас уйду, — согласился я. — Только скажи: с ней всё будет хорошо?
