Он двигался так, словно выпадал из обыкновенного потока времени на кратчайшие доли мгновений, пропадая с траектории ударов и появляясь в «мертвых зонах» за секунду до разворота врагов. Уже после боя всем кто имел счастье его пережить покажется невероятным, что человек был способен так изворачиваться на отведенном ему крохотном пяточке пространства.
И бить. Резать, как режет коровьи туши заправской мясник. Двигаться в веере кровавых брызг, изгибаясь среди рвущегося из глоток вместе с жилами надсадного крика. Он не был одет в свои магические доспехи, но значило это лишь то, что он не был ограничен в движении. В длинном, сложном неритмичном, но вместе с тем ужасно, просто до смерти завораживающем движении.
Велари стояла, бессильно опираясь рукой о березу, и наблюдала за дракой. Все же это не походило на бойню – десятеро это очень много. Даже если их противник Мастер. Альбинос расшвыривал нападающих, пинал ногами, безжалостно убивал, ранил. И был ранен сам. Один раз. Другой. Третий. На плече расцвел темный кровавый цветок. Одна рука с мечом больше не казалась смертоносным щупальцем – движения ею, очевидно, давались харранцу через силу. На испачканные кровью камни закапала и его собственная кровь.
Шестеро безнадежно мертвых трупов. Еще двое, включая ревущего белугой десятника Садлара, жестоко покалечены и не добиты только потому, что успели вовремя отползти подальше. Пораненный украшенный своей и чужой кровью харранец на равных бился с двумя самыми стойкими солдатами – один уже был несколько раз легко задет. Звук рожка ударил по ушам. Велари зачарованно следившая за подходящим к концу боем перевела взгляд и увидела неподалеку скачущих во весь опор всадников. Запоздавшее подкрепление.
Его увидели все. И с опаской следивший за боем мордоворот – один из троицы уцелевший после неудачной попытки поймать Дракона в том кабаке. И дерущиеся за свою жизнь солдаты. И харранец.
Его окровавленное лицо вытянулось. Страшно выругавшись, он подловил раненного противника, вонзив ему под нагрудник меч. Отбил голоменью [37] своего меча размашистый выпад последнего стоящего на ногах врага и бросился в воду, вздымая целые облака брызг. Кричащие что-то непонятное и на скаку расчехляющие арбалеты конники были уже совсем близко. Альбинос, войдя в воду по грудь, быстро обернулся и снова посмотрел на Велари. Она затрепетала от этого взгляда, говорящего столь много, что не хватило бы, наверное, и сотни слов, чтобы выразить все это речью.
Их встреча была случайностью. И эта случайность перечеркнула разом очень многое. Например, изначальную жажду поразить повелителей Харр.
«Нет. Теперь после твоего предательства. После твоей попытки избавится от меня, я не отступлюсь. Даже Харр сможет подождать, пока я сделаю кое-что для успокоения своей души».
Первые болты угодили в воду, там, где только что мелькал Ассимур. Но он уже нырнул, отдавая себя на милость быстрого течения. Осталась только кровавая пена, почти сразу же снесенная потоком. Щелкали арбалеты, бороздя реку, ругался незнакомый командир, тихо подвывали раненные, ошалело смотрел на мертвых товарищей единственный уцелевший из десятка солдат.
Велари стиснула зубы.
Теперь все, – сказала она очень тихо с непередаваемой усталостью. – Вот мы и объяснились от первого до последнего слова. Остановить готовящуюся к восстанию армаду контролируемой Харр нежити мне не под силу. Но и спокойно смотреть на это я не хочу.
Все готово, – войдя в башню, заявил заместитель командующего. – Армия построена и готова. Разведка сообщает о том, что противник двигается в глубь наших земель. Нам на встречу.
Хорошо. Вы свободны, но если что будете докладывать при малейших изменениях в картине.
Лис задумчиво взглянул в окно. Одинокая башня с обвалившейся крышей очень удачно оказалась временно превращена в их ставку. Отсюда открывался великолепный вид на окрестности. На нервничающих и жмущихся друг к другу добровольцев с пиками и дрянным оружием. Не заслужили они еще ничего другого. Три недели усиленной муштры едва ли способны из этих крестьян сделать толковых вояк. Но внимание на себя они оттянут.
Слева от добровольцев, полукружьем расположились колотящие в щиты и завывающие перед боем варвары в рогатых шлемах. Еще поодаль четыре сотни конницы – преимущественно лучники. Войско расположилось сразу за грядой, на которой и стояла башня, окруженная кольцом телохранителей. На другом конце поле прорезала громадная котловина оставшаяся от высохшего озера. Справа от котловины росла густая дубрава – само же поле переходило в закрытую от ветра уютную лощину. Слева струился ручей. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться какая армия имела более выигрышную позицию.
Он рассчитывал взять нас наскоком, – ухмыльнулся Лис, умастившись задом на заваленный бумагами стол. – Не стал дожидаться даже степняков. Думал занять позицию под Уголищами. Вот только туда еще полтора дня пути. Неужели он рассчитывал, что его солдаты, позавчера рванувшие в сторону Хёргэ, не будут замечены?
Решение самому навязать бой очень удачно, – раздался из плетеного кресла слева жеманный голосок. – Вот только как его исполнить, не имея помощи вахрасагэра?
О да, – Лис скрывая недовольство в уголках глаз, развернулся к вальяжно раскинувшейся в кресле красавице с кошачьими глазами. Она была одета в мужскую охотничью одежду, но хитро подогнанную портными под фигуру. Да и мягкие нежные ткани, использованные в костюме, явно не были случайными. С распахнутой корсетообразной курточки, небрежно распахнутой на пышной груди, Лису игриво подмигнул халцедон. Ива Блаженова любила подчеркнуть свою женственность, вызывая тем самым мысли определенного характера.
Ваши услуги неоценимы, – вдохновлено принялся он расписывать свою благодарность. – Разведка просто отличная. Но я надеюсь, и другие ваши слуги окажутся на высоте.
Вне всякого сомнения, – подтвердила посланница Саламата. – Эта победа очень важна для всех нас. Для вас это возможность примерить на себя корону. Для Саламата – получить в своё распоряжение Цитадель и все, подчеркиваю, все, что имело отношение к магии. Ну и все прочее, по договору.
Золото и пленные, – понимающе кивнул Лис. – Можете считать их своими, если мы выиграем.
Саламат предпочтет не считать, а обладать, – в небе на горизонте появились черные точки. Множество черных точек.
Что это? – сощурился Лис, подходя к окну.
Зрачок Ивы вытянулся еще сильнее, превращаясь в едва заметную полоску.
Наша разведка, – от общей вереницы точек отделилось несколько, и стали стремительно по воздуху приближаться к башне. – Минут через пятнадцать будут здесь.
... Но отвратительные чучела с крыльями летучих мышей управились намного быстрее. Лис даже поморщился, испытывая чувство брезгливости, когда одна такая тварь, распространяя в комнате сильный запах падали пронзительно вереща, зависла прямо перед лицом Ивы. Писк и похожие на хрюканье звуки натолкнули его на мысль, что противоестественная дрянь умеет говорить. А посланница Саламата понимает все эти неприятные звуки.
Как там дела? – спросил Лис, когда трепещущая крыльями гадость покинула комнату, оставив на память о себе только смрад.
Идут. Одна тысяча двести воинов едут по южному тракту. И почти четыре тысячи по северному. Насколько я понимаю на этом поле, – небрежный жест в сторону окна. – Они собираются объединиться. Про расположившуюся на поле армию они уже знают.
Замечательно, – хлопнул в ладоши Лис. – Я думаю, они знают не про всю армию.
Вместо ответа девушка поднялась с кресла и подошла к столу, на котором стоял золотой сосуд и два кубка.
Подарок Саламата, – разливая отлично пахнущую темно-бордовую жидкость по чарам, сказала она. – Лучшее вино с виноградников вахрасагэра.
Она передала один кубок Лису, второй грациозно взяла пальчиками сама.
За победу, – обольстительно улыбнулась Ива, прикасаясь своим кубком к кубку будущего правителя Тригралья.
