Ознакомительная версия.
Олег шел быстро, чувствуется, что и здесь бывал, либо же, как он говорил, все города одинаковы или очень похожи, заранее понятно, где поставят постоялый двор, городскую управу или скотобойню.
Постоялый двор показался ей совсем не похожим на все предыдущие, как и люди, темноволосые и все смуглые, прожаренные солнцем до костей, черноглазые, в очень легких рубахах, которые и рубахами не назовешь, нет рукавов, спереди края не смыкаются, а по длине не дотягиваются даже по поясов.
Олег, ни на кого не глядя, сел за свободный стол и заказал плотный ужин и вино. Барвинок сидела тихо, как мышь, украдкой поглядывала по сторонам.
За одним из столов мужчины смотрели в их сторону все насмешливее и вызывающее. Пили там много, дважды пытались петь, но тут же сбивались, много хохотали и звучно хлопали один другого по плечам и спинам.
Барвинок осмелела и начала тихонько выспрашивать, что это за земли такие, где даже ночью жарко, Олег неторопливо ел нарезанное крохотными ломтиками мясо, перемешанное с зеленью, запивал легким вином, отвечал нехотя, глаза отсутствующие.
– Что будем делать? – спросила она.
– Надо подумать, – ответил он нехотя.
– Еще не знаешь?
– Пока нет, – ответил он и поморщился. – Здесь что-то слишком… понимаешь, слишком. Надо сперва посмотреть по сторонам…
Но посмотрел на нее, нахмурился, продолжал жевать с отсутствующим видом.
Один из мужчин за столом удалых гуляк с грохотом отодвинул стул, поднялся, расправляя плечи, и, стараясь выглядеть повнушительнее, подошел к их столу.
– У тебя задиристая женщина, – сказал он Олегу. – Люблю таких… Сколько за нее хочешь?
Олег в задумчивости посмотрел на Барвинок.
– А сколько дашь?
– Две серебряных, – ответил тот с готовностью.
Олег подумал, покачал головой.
– Да ну, на ней платье стоит две.
– Тогда три, – сказал мужик.
– А серьги и два кольца? – спросил Олег. – Это все стоит четыре. А с платьем – шесть.
– Хорошо, – сказал мужчина громко. – Даю шесть!
Олег подумал еще, поколебался.
– Пожалуй, это подойдет.
Барвинок, задыхаясь от ярости, заставила себя ехидно улыбнуться.
– Это цена моего платья, колец и сережек. А я сама?
Олег посмотрел на нее с сомнением.
– А что, Барвинок, и ты чего-то стоишь?
Мужчина смотрел то на него, то на Барвинок, решительно махнул рукой.
– Знаешь, забирай ее платье, кольца и вообще все, что на ней!.. Я беру ее и без них.
– Бесплатно? – спросил Олег.
– Ну да! Она же ничего не стоит?
– Вообще-то да, – сказал Олег нерешительно, – я вот думаю только, доплатить тебе, что забираешь ее от меня, или нет?..
Мужик расхохотался.
– Вот это по-нашему! Сперва мы все готовы за них жизни отдать, а потом не знаем, как избавиться. Тебя зовут Барвинок, красавица? Пойдем, я уже горю от одного твоего присутствия, как сухая солома в лесном пожаре.
Барвинок посмотрела на Олега, тот лениво отхлебывал вино, ответила чарующе:
– Пойдем. Пусть думает, что это он от меня избавляется!
Мужик захохотал, она грациозно поднялась, пустив неспешную волну от шеи вниз по всему телу так, что сгорающий от ее присутствия шумно сглотнул, хотел схватить ее за руку, но она убрала обе за спину.
– Иди, – сказала она, – я пойду за тобой.
Он подмигнул Олегу, тот оставался безучастным, и быстро пошел через зал, но все время нервозно оглядывался. Барвинок следовала за ним как тень, не обращая внимания на руки гуляк, пытавшиеся ее остановить.
Поднимаясь по лестнице, торговец оглянулся и бросил на Олега победный взгляд, Барвинок едва не уткнулась ему в спину. Через мгновение они исчезли наверху.
Олег допил так же неспешно, усталость уже выветрилась из могучего тела, а когда поднялся из-за стола, привыкшие к нагрузке мышцы требовали действий.
Утреннее солнце успело из-за горизонта кольнуть вдогонку лучами в спину, когда он вернулся к постоялому двору. По свежему воздуху сильнее запахи, его спутница в своем изумлении права, здесь на драгоценнейшем для Севера продукте жарят даже самую дешевую рыбу, а остатки небрежно выплескивают прямо из окон.
Он вошел в запыленных сапогах и надорванной на спине острыми когтями волчовке. Колчан пуст, на посохе следы острых зубов, но сам он для всех все такой же собранный и сумрачный, словно ни на миг не перестает решать какую-то сложную и неприятную задачу.
За столами почти пусто, только за дальним сгорбилась хрупкая фигура в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном. Половицы скрипнули под его могучим телом, посетитель резко повернулся. На Олега взглянули дивно синие глаза, усталые и рассерженные.
– Ты где шлялся? – спросила она. – По бабам?
– Ты сразу пошла в теплую постель, – заметил он, – а мне вот пришлось куда-то тащиться…
Он опустился за стол, хозяин выглянул в окошко, Олег знаком показал, что еды и питья побольше.
– Ты ж не возражал! – сказала она обвиняюще.
– С какой стати? – удивился он.
– Как это с какой?
– Ты свободная женщина, – пояснил он.
Она сжала губы, как этот идиот не понимает, что женщины вовсе не хотят быть свободными, мало ли что говорят вслух, все как раз наоборот, все жаждут быть несвободными от мужчины, которого выберут…
– Да, я свободная!.. – сказала она резко. – И поступаю, как хочу.
– Ну вот, а чего кричишь?
– Я не кричу, – прошипела она, понижая голос. – Я дала тебе свободу на ночь, о которой ты не заикнулся, но я видела, что тебе необходимо побегать где-то, как всякому кобелю. А я, кстати, добыла очень точную карту этих земель… Хоть и не знаю, нужна ли.
Он молча смотрел, как она вытащила из-под полы плаща трубочку пергамента. Придерживая край, он развернул, покачал головой. Все очень подробно и со знанием дела. Такая карта в самом деле как облегчит работу искателю кладов, так и поможет выбраться простому страннику из такого места.
– Молодец, – произнес он. – Постаралась…
Она быстро зыркнула на него, на щеках почему-то проступил румянец.
– Ничего я не старалась!
– Но…
– Он заснул, – прервала она, – как только мы вошли в его комнату. Лег и сразу захрапел!.. И сейчас еще спит.
Он посмотрел на нее с интересом.
– И долго будет спать? Может быть, не стоит и завтракать?
– Почему вдруг?
– Ну, надо убегать побыстрее…
Она сказала победно:
– Он будет спать и весь день!.. Кто бы ни заглянул к нему, увидит, что спит крепко, храпит, как конь, и улыбается, как дурак.
– Счастливый сон, – пробормотал он. – Молодец, умеешь. Хоть это и нечестно. С нашей, мужской точки зрения, у вас нормы другие, знаю, нечеловеческие. Ну что ж, попробуй вот это крылышко куропатки. Смотри, как умело зажарено в сухариках.
Ознакомительная версия.
