Бульканье стихло. Последний из разбойников испустил дух.
— Как же солдат Дуджека оказался в Семиградии? — насмешливо спросил малазанский воин.
— Это долго рассказывать. Я был и остаюсь солдатом империи. А теперь слушай и постарайся понять. Я подъехал к вашему лагерю с другой стороны. Со мной был главарь этой шайки. Я прикончил его еще по дороге.
— А почему солдат империи вместо мундира одет в телабу и передвигается один? Это попахивает дезертирством и карается смертью.
Калам досадливо плюнул.
— Ты-то сам кто будешь? Предпочел защищать свою семью, а не сражаться вместе с товарищами. Напомнить тебе, солдат, что по имперским законам военного времени твой поступок тоже считается дезертирством?
Пока Калам говорил, человек с арбалетом сделал несколько шагов и встал напротив него. Воин еле держался на ногах. Он был невысокого роста, широкоплечим. Светло-серый кожаный мундир и темно-серый плащ караульной службы успели изрядно запылиться и были порваны в нескольких местах. Лицо и руки покрывали многочисленные ссадины. На подбородке едва запеклась кровь от глубокой раны. Шлем был весь во вмятинах. Калам только сейчас разглядел пряжку на плаще. Человек с арбалетом находился в чине капитана.
— Вот уж не думал, что капитан способен дезертировать, — растерянно произнес Калам.
— Он не дезертировал, — возразила женщина.
Она полностью оправилась после падения и теперь разглядывала оружие убитых разбойников. Найдя кривую саблю полегче, она взяла оружие и несколько раз рубанула воздух. Женщина была миловидная, хорошо сложенная. Ее волосы отливали медью. Глаза женщины были светло-серыми, почти прозрачными. Подобрав ножны, она прицепила саблю себе к поясу.
— Мы выехали из Орбала, — сказал капитан. Чувствовалось, что он очень устал и раненый подбородок мешает ему говорить. — Наш отряд сопровождал беженцев — наши семьи. Мы двигались на юг и вот… напоролись на этих мерзавцев.
— Это все, что осталось от нашего каравана, — добавила женщина, кивая куда-то в темноту.
Оттуда вышла другая женщина — точная копия первой, только моложе и тоньше. Следом на свет боязливо выступили двое ребятишек, которые сразу же бросились к отцу.
Арбалет дрожал в утомленных руках капитана, однако он продолжал целиться в Калама.
— Моя жена Сельва, — представил он женщину помоложе. — Это — ее сестра Минала. А это — наши дети. Теперь мы хотим знать, кто ты.
— Капрал Калам. Девятый взвод… «Сжигатели мостов». Надеюсь, теперь понятно, почему я не в мундире?
Капитан усмехнулся.
— Слышал. Вас объявили мятежниками и преступниками. Но тогда почему ты не остался в армии Дуджека? Или решил вернуться на родину и примкнуть к воинству Дриджны?
— Это твоя лошадь? — спросила Минала.
Калам обернулся и увидел своего коня, как ни в чем не бывало входящего в лагерь.
— Моя, — сказал он.
— Ты понимаешь толк в лошадях.
— Наверное. Во всяком случае, я заплатил за своего жеребца столько, сколько жених платит родителям невесты.
— Ты так и не объяснил нам, почему оказался здесь, — напомнил Каламу капитан.
Арбалет он все-таки опустил.
— Я вернулся, потому что до нас дошли слухи о готовящемся мятеже. Империя принесла в Семиградие мир. Шаик жаждет возврата к старым временам: в каждом городе — свой тиран, вечные стычки на границах владений, море крови и тысячи ни в чем не повинных жертв. Я направляюсь в Арен. Это единственное место, куда империя может прислать подкрепление. Если мне повезет, я доберусь туда и предложу себя в качестве проводника.
— Теперь ты поедешь с нами, капрал, — объявил капитан. — Если ты и впрямь «сжигатель мостов», значит, сражаться умеешь. Докажешь это на деле — я постараюсь, чтобы тебя вновь зачислили на имперскую военную службу.
Калам кивнул.
— Теперь я могу забрать свое оружие?
— Разумеется.
Ассасин нагнулся за ножом.
— Да, есть еще одно обстоятельство, капитан.
Капитан стоял, опершись о жену. Повернув мутные глаза к Каламу, он спросил:
— Какое?
— Будет лучше, если я переменю себе имя. Мне бы не хотелось отправиться на виселицу, если в Арене меня опознают. Конечно, Калам — достаточно распространенное имя, но всегда есть опасность.
— Значит, ты — тот самый Калам?.. Ну да, ты же говорил, что из Девятого взвода. Как же я…
У капитана вдруг подкосились ноги. Громко вздохнув, жена осторожно опустила его на землю. Сельва испуганно посмотрела на сестру, затем ее взгляд вновь переместился к Каламу. Он ободряюще улыбнулся обеим женщинам.
— Успокойтесь. Я теперь снова в армии.
Старшему мальчишке на вид было около семи, младшему — не больше четырех. Оба бочком пробрались к бездыханному отцу и уткнулись матери в колени. Сельва обняла сыновей и стала их успокаивать, гладя по головам.
— Его покалечили, — объяснила Минала, кивнув в сторону свояка. — Один из этих мерзавцев привязал его к лошади и протащил около сотни шагов. Капитан только чудом сумел перерезать веревку.
Женщины, живущие в гарнизонах, были либо армейскими шлюхами, либо офицерскими женами. Минала относилась ко вторым.
— Твой муж тоже был в отряде? — спросил Калам.
— Да. Он командовал отрядом. Его убили.
Эти слова были произнесены как-то слишком буднично, словно ее спросили о пустяке. Потом Калам понял: Минала не позволяла горю выплескиваться наружу.
— А как зовут твоего свояка?
— Кенеб. Наши имена он тебе назвал. Старшего мальчика зовут Кесен, а младшего — Ванеб.
— Ты родилась на Квон Тали?
— Я давно уехала оттуда.
«Болтливой тебя уж никак не назовешь». Калам оглянулся на капитана.
— Как ты думаешь, он выживет?
— Не знаю. Теперь у него стала кружиться голова. Теряет сознание.
— Лицо перекашивается? Речь становится неразборчивой?
— Нет.
Калам подошел к своему коню и подобрал поводья.
— Куда ты собрался? — насторожилась Минала.
— В лагере этих мерзавцев остался их дружок. Стережет пищу, воду и лошадей. Он отправится вслед за своими, а все остальное пригодится нам в пути.
— Тогда мы все поедем.
Калам попробовал было возразить, но Минала остановила его.
— Сам подумай, капрал. У нас остались разбойничьи лошади. Мы все умеем ездить верхом. Мальчишки научились этому раньше, чем ходить. И потом, кто будет охранять нас, когда ты уедешь? А что, если в схватке разбойник ранит тебя?
Минала повернулась к сестре.
— Сельва, давай посадим Кенеба в седло.
Сельва молча кивнула.
