Ознакомительная версия.
Черный японский ящик деловито бурчал каким-то сериалом.
«Я что, уснул перед телевизором? Средь бела дня?!»
Получалось – да, уснул. Олег поднялся с дивана, потер левый висок – голова побаливала – и выключил телевизор.
«Ничего удивительного – устал».
Несколько дней на нервах не прошли даром.
Молодой человек вышел на кухню, попил холодной воды и задумчиво посмотрел на рассыпанные по столу фотографии.
«Юла, Юла, Юла… Неужели ты на самом деле оказалась в машине маньяка?»
Нет!
Нет, пока не доказано обратное.
«Я должен поговорить с Германом!»
Именно с ним и начистоту. Ничего другого не остается. Герман был последним, кто встречался с Юлой. Герман странно вел себя при встрече и… и Герман был единственным, кого Олег не видел во время своего кошмарного сна о «Малой Земле». Не было Германа и не было Юлы. Это знак.
«Да, наверное, это знак!»
Олег торопливо собрался и выскочил из квартиры.
– Я проявил слабость, – холодно произнес Ясень. – Больше подобное не повторится.
Это были первые слова с тех пор, как Виктор закончил свой страстный монолог. Они с Карбидом спустились на первый этаж, вышли из корпуса, направились к «Малой Земле». И лишь пройдя половину пути через парк, Ясень подал голос.
– Тебе нужно было высказаться, а я оказался рядом, – невозмутимо ответил Герман. – Все в порядке.
– Ты меня спровоцировал.
– А кто начал хамить?
Что ответишь? Ничего. Ясень поджал губы.
– Я не нуждался в психотерапевте.
– Хорошо, – согласился Карбид. – Пусть так.
– Я ни на кого не обижен.
– Не сомневаюсь.
– Я…
– Герман!
Ясень и Карбид одновременно повернулись и уставились на торопливо приближающегося Олега.
– Герман, нам нужно поговорить!
– Старый знакомый? – тихо поинтересовался Виктор, внимательно разглядывая парня.
– Новый знакомый.
– Ему страшно.
Развитая «искра» без труда различает все оттенки владеющих человеком эмоций.
– У него беда, – негромко ответил Карбид.
– И ты, конечно, бросишься на помощь?
– У меня нет выбора, ведь в его беде виноват я.
– Что?!
Молодой человек остановился в шаге от них. Всклокоченный, небритый, с лихорадочно горящими глазами. Мятая ветровка – спал он в ней, что ли? На футболке коричневые пятна – опрокинул кофе?
– Герман, вы ведь не врали, когда говорили, что Юля вернется?
Олега не смущало присутствие незнакомого мужчины, с интересом прислушивающегося к его словам. Не смущал внимательный и цепкий взгляд. Плевать. Есть в жизни моменты, когда тебя ничто не может смутить. Ни смех, ни издевка, ни демонстрация превосходства – ничего. Ты не видишь другого пути, кроме мольбы, и стыд отступает.
– Вы сказали, что она вернется.
– Я сказал, что ты должен ждать.
– Вы сказали так, будто вам все известно.
Карбид не ответил.
Олег сделал еще один шаг, оказавшись на расстоянии вытянутой руки. Нет, чуть ближе.
– Я пришел один. У меня нет микрофона. Я хочу знать, что с Юлей. Я должен знать.
Тишина.
– Юля жива?
Виктор насмешливо посмотрел на Карбида.
– Это мы с Юлей два года назад, только познакомились. – Молодой человек достал из сумки фотографии. Судорожный, жалкий жест. Протянул карточки вперед, словно отдавая последнее богатство. – Тогда Юля стала для меня еще одним увлечением, очередным увлечением. Вы ведь понимаете – остановиться очень трудно. Я даже спал с другими девчонками, когда… пока… я… в общем, я спал с другими уже после того, как познакомился с Юлей. Я ее обманывал, да. Но тогда Юля еще не стала для меня тем… – Олег сбился. – Вот уже полтора года я с ней честен и я… и мне это нравится. – Еще фотографии. – Посмотрите, это мы ездили в Грецию. А это у ее родителей. День рождения отца. Мы… Мы живем вместе уже год. И я хочу жить с Юлей до конца жизни. Просыпаться утром и видеть ее. Обнимать ее. Я хочу, чтобы у нас были дети… Герман, я схожу с ума, понимаете? Я не могу без нее! И если нужно что-то сделать…
– Ждать, – коротко перебил несчастного Карбид.
Олег покачал головой:
– Я мужчина. Я должен что-то делать. Я не могу сидеть и ждать.
Карточки в руке, беда в глазах. Мятая ветровка и заляпанная кофе майка. Что он может сделать? Все. Сейчас – все. Потому что именно сейчас решается его жизнь.
– Ты хороший парень, желторотик, – сочувственно произнес Герман. – Но сейчас ты должен просто ждать. Сильно ждать. Твоя любовь добавит Юле сил.
Олег прищурился. Понял, что продолжать бесполезно, что ничего другого не услышит, но все-таки решился на последний вопрос:
– Юля жива?
– Да.
Ясень кашлянул. Олег вздрогнул и повторил вопрос:
– Юля жива?
– Да.
– А почему он кашляет?
– Потому что для него это стало таким же сюрпризом, как и для тебя, – спокойно объяснил Герман. – А теперь, желторотик, ты должен уйти. И больше никогда здесь не появляться. Никогда.
Последнюю фразу Карбид произнес по-прежнему мягким, но не терпящим возражений тоном. Очень веским тоном, показывающим, что отказ воспринят не будет. Олег все понял. В последний раз посмотрел Карбиду в глаза, кивнул, повернулся и медленно побрел к выходу из парка, на ходу убирая фотографии. Обрел ли он надежду? Очень, очень сомнительно.
Ясень криво усмехнулся:
– Тебе нравится слушать мольбы?
– Сейчас понравилось, – не стал скрывать Герман. – Мне понравилось, что он любит. И ради любви готов пойти на самое страшное для любого мужчины: на признание слабости. Не всякий силач способен на такой подвиг.
– Занятный вывод.
– Единственно возможный.
Виктор хмыкнул:
– Сегодня, пока тебя не было, я как раз расспрашивал сотрудников об этой девчонке. Утром парень приводил на Подстанцию милиционера.
– Избавился от него?
– Да.
– Очень хорошо.
Короткий вопрос, короткий ответ.
Олег исчез из виду, но Карбид не спешил поворачиваться лицом к напарнику, продолжал смотреть на дорожку, по которой ушел молодой человек.
– Почему ты пустил Юлю на Подстанцию? – холодно спросил Ясень. – Почему развил ее «искру»?
– Так надо.
– Ты приказал Черепанычу включить Ручной Привод, когда девушка была рядом?
– Да.
– Это преступление.
– Я знаю.
– Почему ты пошел на него?
Карбид повернул голову к напарнику:
– А почему ты не начал расследование? Ты ведь все понял еще утром, еще до собрания, что помешало тебе поставить в известность Царства?
– Откуда ты знаешь, что я никому ничего не сказал?
Герман улыбнулся:
– Откровенность за откровенность, Ясень. Ты говоришь, почему не начал расследование, я рассказываю, что заставило меня пойти на преступление. В такой последовательности.
Ознакомительная версия.
