Ознакомительная версия.
Она поежилась, чувствуя, как по голой спине гуляет ветерок, хотя никакого ветерка в астрале не было и быть не могло.
– Ты восхитительно выглядишь, – Руин с улыбкой смотрел на нее. Его любование было вполне бескорыстно – он любовался сестрой, как можно любоваться произведением искусства или дивным явлением природы.
– На твоем месте я бы была поосторожнее в выражениях, – сухо заметила Моргана, но обличье не сменила. – Не забывай, что у нас с тобой двое детей.
– Я никогда этого не забуду.
– И я тоже, откровенно говоря. Никогда, – она долгим взглядом дала Руину понять, что не простила ему самовольства и вряд ли когда-нибудь простит. – Ты упомянул о какой-то своей задумке, связанной с Провалом. Ты собираешься его демократизировать?
– Ну, нет. Пожалуй, это уже не деспотия, а просто садизм. Представляешь себе реакцию населения?.. Нет, я предвижу проблемы в Центре. Поэтому и сказал, что пока наведываться в Асгердан можно. Но только осторожно.
– Что случилось? – испугалась Моргана.
Руин слегка пожал плечами и оправил на себе камзол. Он был одет во все черное, как любил, и выглядел до ужаса привлекательным. И до ужаса живым. Лишь в этот момент молодая женщина действительно поверила, что где-то на просторах Вселенной он действительно ступает по траве, или песку, или камням – словом, что он вполне материален.
– Ты слышала о Виргине Айнар? О знаменитой проповеднице?
– Конечно. У нее очень много последователей. И, надо сказать, очень… очень красивое учение.
– Возможно, – нетерпеливо прервал Руин. – Суть дела в том, что ее несколько дней назад казнили. В полном смысле этого слова.
Глаза Морганы округлились.
– Это невозможно.
– Невозможно. Но факт. Приговор был подписан Эндо Драконом Ночи собственноручно.
– Он, что, с ума сошел?
– Почти. Дело в том, что скандал, раздутый, насколько я знаю, одним из Накамура, был связан с Эрликой Тар Туманной, якобы Виргина вовлекла ее в свою секту и подчинила своей воле…
– Чушь! Виргина – не сектантка!
– Верю. Но для Эндо его много-раз-правнучка Эрлика Тар – больной вопрос. Словом, он поверил. Взбеленился и пошел на поводу у Эдано Накамура. Приговорил Айнар к казни. Насколько я понимаю, «за» высказались почти все патриархи. Кроме Мэрлота и Лайавера Ран, того самого, прадеда Оттара Акулы. Он, видишь ли, был благодарен Виргине за своего беспутного потомка, который после разговора с нею взялся за ум.
– Виргине многим следовало б быть благодарными!
– Следовало бы… Только я не о том веду речь. Этот поступок сильно подрывает позиции Дракона Ночи. Впрочем, как и позиции большинства остальных патриархов. Сама понимаешь, обыватели Асгердана, сперва притихнув от страха, вскоре начнут шуметь по этому поводу.
– И что?
– Ну как ты не понимаешь. Если бывшие Блюстители Закона, потомки Бомэйна, планируют пытаться вернуть себе власть (а они конечно же планируют, потому что по окончании многосерийного следствия, которое все никак не может закончиться, их ждет декланирование, это очевидно), то более удобного случая им не представится.
– Ты думаешь только о политике, – грустно сказала Моргана. – Ты бы лучше подумал о том, что умерла Виргина. Я видела ее лишь однажды, и то издали, но… Такого светлого человека я никогда прежде не знала. И, уверена, никогда не узнаю. А если верить тебе, ее больше нет. Это ужасно…
– Возможно, – с беспримерным спокойствием ответил Руин. – Но у меня свой взгляд на смерть. Я знаю, что это такое, и не буду горевать вместе с тобой. Я знаю: если эта женщина была столь светла и велика духом, как говорят, от настоящей смерти ее отделяет целая вечность. Полагаю, ей намного лучше, чем кому-либо еще в Асгердане. И вообще во Вселенной. Блаженны сильные духом…
– Я не понимаю тебя, брат, – вздохнула Моргана. – Не могу понять…
Руин посмотрел на нее очень пристально, и она почувствовала, что ее, как прежде, завораживает его взгляд.
– Дай бог, любимая сестренка, чтоб ты так никогда и не поняла меня, – ответил он тихо. – Дай бог, чтоб тебе никогда не пришлось изведать смерти.
Моргана не сразу сумела поставить портал в нужную точку. Сперва она оказалась в овраге, заросшем терновником настолько густо, что тут и шагу-то ступить было негде, а потом – посреди мокрого, размякшего поля, по щиколотку в рыхлой черной земле. Плюнув на безопасность и положившись на магию, которой Руин обещал сестру не лишать, она оставила заклинание переноса в свою старую комнатушку во властительском замке Провала.
Переход был создан на удивление легко. Моргана шагнула в густое сияние и оказалась в комнатке, которую сперва не узнала. Бархатные гобелены были заменены простенькими светлыми тканевыми обоями, мебель тоже сменилась, и, судя по расставленным на подоконнике флакончикам и баночкам, здесь жила какая-то девушка, то ли служанка, то ли придворная дама. Принцесса с любопытством огляделась и сделала вывод, что комнатушку все-таки отдали служанке – слишком уж простенькая была обстановка.
Изменившаяся до неузнаваемости комнатка подействовала на Моргану успокаивающе. Она вдруг воочию убедилась, что в прошлое нет пути, что она действительно покинула Провал, живет вдали от родного мира, а здесь жизнь идет своим чередом, все меняется, и ей самой здесь больше нет места.
Она отворила дверь и не без тревоги выглянула наружу. Коридор был пуст, но издали звучали голоса и время от времени – грохот, скрежет, шум перестановки. Пройдя несколько шагов влево, к пересечению с другим коридором, она окунулась в суматоху – слуги бегали, что-то тащили, кричали и командовали друг другом, и все это происходило так бестолково, что Моргана чуть не рассмеялась. На принцессу, одетую довольно скромно (плащ она оставила у комнаты вместе с сумками), никто не обращал внимания.
– Левее, левее! – кричала толстуха в пышном одеянии богатой городской мещанки и в фартучке прислуги, выглядевшем на ней нелепо. Двое широкоплечих двухметровых трудяг, которыми она командовала, тащили огромное бюро красного дерева с тремя десятками ящиков. – Заноси! И еще в покои правителя надо будет тахту нести.
– Да дай ты нам хоть этого мастодонта доволочь, – задыхаясь, пропыхтел один из двоих.
– Поговори у меня! На хрена ты вообще нужен, если не можешь деревянную коробочку до комнаты доволочь?
– Хороша коробочка. – Бюро застряло в дверном проеме, и на лицах мужчин появилось одинаковое матерное выражение. Но ругаться они почему-то не решались. Наверное, из-за толстухи. – Ты-то не хочешь приподнять?
– Да я тебя вместе с нею в окно выкину и не охну, – заорала та. – Тащите, засранцы!
Ознакомительная версия.
