Ознакомительная версия.
Тем временем на террасе абордажники «Гедона» накинулись на растерявшихся вконец либийцев. Выхватив припрятанные мечи и испустив ожесточенный вопль, пираты в короткой схватке смешались с копейщиками.
Давпер и подумать не мог, что атака на храм госпожи Пэй и франкийца окажется столь ошеломляющей. Права была старая Кникия: удачу дарила ему сама Рена. Горстка стражей мигом полегла под ударами кривых клинков, не успев даже понять происходящее. На полу валялись круглые плетеные щиты, копья. Надломленное древко одного еще сжимали отрубленные пальцы. Бот ревел, жаждая больше крови, и вспарывал воздух мечом перед толпой жрецов. Отчаявшиеся слуги Абопа прыгали вниз, на площадь, где костяное чудовище сцепилось с гигантским змеем, прыгали и разбивались насмерть, или корчились, вопя молитвы своим темным богам.
Схватив Хемихеха за шею, вдавив острие меча в его бок, Давпер проговорил:
– Веди к сокровищнице, почтеннейший. Поторапливайся! Сейчас только карта Кара-Маат может сделать меня добрым!
– Еще мудрый Нагсаф говорил: «Не верь северянам. А сможешь, убей их», – верховный жрец оглядел двор, полыхавший пламенем колдуньи, залитый кровью сына великого бога. Оглядел красные трупы верных служителей Абопа, опустил взгляд – по животу тоже текла кровь. Схватив руку северянина, Хемихех вонзил в себя меч.
– Как трагично!.. Идемте, Морас, – Хивс повернул к лестнице. – Мы сами найдем все.
Пираты направились в глубь святилища, не подозревая, что в подземелье их ждет более тяжкое сражение.
Стелившийся по морю и прибрежным низинам туман развеялся. Стало совсем светло. Площадь перед храмом, заваленная обломками башен, казалась грязно-багровой от крови Аасфира. Змей корчился от ран, нанесенных взрывами, осколками камней и острыми клыками голема. Корчился, шипел мокрыми, дрожащими ноздрями, но не сдавался. Даже теперь, заваленный с хвоста обрушившейся скалой, теряя кровь, силы, он был быстрее, яростней восставшего из Некрона врага. Черная воля билась в нем тугой пружиной богов. Он изогнулся назад, выждал, пока костяная тварь подтянется ближе на перебитых лапах, и обрушился, ломая ее хребет. Упал еще. И еще раз, не щадя зубы, ставшие давно осколками. Корган лишь клацал челюстями, кусая камни, вгрызаясь в землю, пока сокрушительный удар не оторвал ему череп.
– Крон Хранитель! – выдохнул рейнджер.
Голем был повержен. Его тело, укрепленное неведомой магией, превратилось в груду мертвых костей. Череп скатился в лужу густой крови. Злой отблеск остывал в глазницах.
Астра, сложив вмести ладони, пустила еще один тщетный фаерболл. С хищным ревом пламя опалило морду Аасфира, брызнуло по торчавшим короной шипам. Завоняло паленой кожей и мясом. Змей резко изогнулся к святилищу, которое теперь казалось огромным мертвым склепом. На ступенях лежали мертвые жрецы, с галереи стекали ручейки крови. Будто ошеломленный видом святыни, служившей ему, Аасфир мотнул головой. Могучее тело встрепенулось, пошло волнами, и скалы, державшие его, со скрежетом сдвинулись с места.
– Проклятье Маро! – испугано вскричала Астра. – Он освободится сейчас! Голаф!
– Беги сюда! – Брис в несколько прыжков подлетел к ступеням храма. – Быстрей, мэги! – он подумал, что от гнева Абопова сына их могут спасти лишь стены его же святыни.
– Шет! Шет! – Астра с ужасом смотрела, как черно-лиловое тело вздымается волной и медленно выползает из завала. – Голаф! Отвлеки его! Только на миг отвлеки!
– Идиотка… – пробормотал рейнджер, догадываясь, что Астра не собирается отступать. Он сбежал с лестницы, выкрикивая ругательства, принялся размахивать мечом перед мордой непобедимой твари.
Змей на миг застыл, взирая на дерзкое двуногое существо.
– Мэйро-адако-айс-спиарс! – призвала мэги, быстро формируя в воздухе холодный конус. – Спелл!
Синим жалом в нем сверкнула глыба льда. Астра развела пальцы и со стоном толкнула ее в Аасфира. Змей отпрянул, но мэги предвидела это и смогла направить снаряд точно в цель – ледяное острие вошло в глаз, с хрустом пронзило змеиный мозг. Рейнджер едва успел увернуться от рухнувшей на землю тяжелой головы. Из глазницы на камни брызнула густая слизь. Тело сына Абопа с минуту билось в конвульсиях, разбрасывая камни, и обломки скал в ущелье. Потом затихло. Из разрывов черно-лиловой чешуйчатой кожи сочилась кровь.
Над беспокойным морем показался край солнца.
– Мора-бора! Мора-бора-а! – Бернат просунулся через пролом в стене и, выпучив глаза, качая головой, смотрел на мертвого исполина.
– Это я сделала, господин рейнджер. Согласен? – Астра подошла и слегка толкнула франкийца, до сих пор не пришедшего в себя от потрясения.
– Ты. Используя меня как приманку. Как червячка на крючке, – он тряхнул головой и вогнал в землю клинок.
– Так извини, кто бы лучше мог развлечь этого гаденыша? Ты прямо шут прирожденный! – мэги заметила, что Брис нахмурился и повернулся к эклектику. – Ну, извини, Голаф. Я от радости. От радости, что б его! – она сердито пнула червеподобную бахрому, свисавшую с головы чудовища.
– Мастер Бернат, чего это ты припоздал со своим взрывом? – поинтересовался рейнджер, вытирая об траву испачканный кровью сапог. – Я уже думал, не случилось ли чего.
– Не поверишь, Брис. Фух, – Холиг, кряхтя, присел на камень. – Руки дрожали с перепугу. Как Змея увидел… Вблизи, так вот, шагах в десяти, так все задрожало: и руки, и ноги и потроха. Не мог даже с огнивом справиться.
– Это бывает, – взяв меч, Голаф убрал его в ножны, двинулся к храму, но вдруг замер у треснувшей алтарной плиты.
На ремне, привязанном к железному креплению, висела обрубленная по локоть женская рука, бледная и тонкая, как у Аниты. Ужас колюче прошел по спине франкийца. Он не испытывал подобного даже стоя перед Аасфиром, рискуя быть раздавленным вмиг. «Нет-нет!» – сказал Брис себе. – «Это не может случиться с ней! Она там, в храме. Еще ничего не кончилось. Все, ради чего я здесь, только начинается. Все там!»
– Непонятно, почему в храме оказались пираты? Похоже, как важные гости, – Астра подняла голову к опустевшей галерее. – А они ведь нам очень помогли.
– Или мы им. Идете? – поднявшись на несколько ступеней, франкиец прислушался, поправил моток веревки, выбившейся из-под ремней портупеи, и двинулся к раскрытым дверям.
В переднем зале был полумрак. Свет бледного утра падал из щелевидных окон длинными полосами. Прямо, между ряда колонн на черно-мраморном постаменте возвышался Абоп, глядевший на вошедших глазами из хризолитов. За ним на стене пряталось охряное солнце.
– Голаф, не спеши так! – Астра нагнала его на полукруглой лестнице вниз. – Мне бы отдышаться. Я не смогу даже фаерболл сделать.
Ознакомительная версия.
