— Ну-ну, — скептически покивала капитан. — Считай, что я тебе почти поверила, так что давай, переходи к следующим пунктам программы — что мне нужно делать и что я буду с этого иметь.
— Мэнэми! — пытаясь выразить лицом одновременно возмущение и удивление, воскликнул я. — Как мой командир, ты должна отвечать за мое здоровье и психологическое состояние! Так что тут не может быть никакого торга — это твои непосредственные обязанности!
— Что-то, когда я вступала в эту должность, меня о таких особенностях службы никто не предупреждал! — парировала Кусанаги. — Но в одном ты на сто процентов прав, торг здесь просто невозможен. Как скажу, так и будет.
— Надеюсь, в разумных пределах? — подозрительно осведомился я.
— Разумеется! Как насчет всей работы по дому? — невинным голоском осведомилась капитан.
Подло! Нет, этого допускать нельзя ни в коем случае — пускаем в ход козырного туза…
— А как насчет прощения еще не выплаченного мне долга за ремонт машины?
— Договорились, — быстро согласилась Мэнэми, которая, насколько я знал, опять сидела почти без гроша в кармане.
— Не-е-ет… — вредным голосом протянул я. — Весь не прощу.
Некоторое время ушло на торг, без которого не обходился ни один наш с капитаном спор, проходящий в подобном ключе. Торговалась Мэнэми всегда с азартом и жаром, но я уже научился противопоставлять этому напору железную непреклонность и умение сдавать занимаемые позиции в час по чайной ложке.
— …Пусть будет половина, — наконец согласилась Кусанаги.
Мы скрепили наш устный договор рукопожатием.
— А на вторую, как и обещала, купишь нормальной одежды для Рин, — напомнил я. — Почему ты, кстати, до сих пор этого не сделала?
— Синтаро… — поморщилась девушка. — Ты же прекрасно знаешь, какой у нас до недавнего времени был аврал в КРАФТ… До походов ли по магазинам в таких условиях? Ты мне лучше вот что скажи — что мне делать-то нужно? План у тебя есть или только благие намерения? Но учти — за грязные фантазии буду бить, невзирая на статус пилота!
— Без паники, Мэнэми, — ухмыльнулся я, поднимая руки вверх. — Я даже не буду просить меня целовать при больших скоплениях народа…
— Паршивец!..
— … или делать что-то большее. Тебе всего-то и нужно будет, что завтра приехать ко мне в школу и…
— Взять с собой автомат, пострелять в потолок и запретить приближаться к тебе любым женщинам от пяти до пятидесяти лет ближе, чем на пять метров? — весело сверкнула глазами Кусанаги. — Что, нет? Ну, я так и думала — никакого развлечения… Ладно, ладно — шучу! Без паники!..
— Никаких жертв среди мирного населения — тебе, как моему опекуну, нужно будет завтра просто прийти на родительское собрание, а об остальном я сам позабочусь…
Точнее, позаботится Айку, которому я в ответ на обязательно возникнущие вопросы просто солью дезу в виде многозначительного молчания. А остальное все эти сплетники уже додумают сами…
— Чего-то ты темнишь, Синтаро, — подозрительно заявила Мэнэми. — За такие пустяки не прощают долги в полсотню тысяч. Тут определенно есть какое-то двойное дно…
— Просто я очень дорого оценил для тебя возможную славу извращенки-любительницы маленьких мальчиков, — заметил я.
— Да чтобы меня волновало то, что про меня говорят малолетки? Да никогда! — возмутилась Кусанаги. — Плевала я на них!
— Ну-ну.
— Но ты мне, если что, все-таки скажи имена самых больших крикунов… — хитро подмигнула мне капитан. — Договорились, Синтаро? Это я так, на всякий случай…
— Угу… Главное, своим «USP»[30] не пользуйся, а то вычислят вмиг…
— Синтаро!!! — возмущенный крик Мэнэми, наверное, слышал весь Фортресс-3. — Да как ты вообще мог такое подумать? Чтобы я и… Нет, никогда!!!
Кусанаги надулась и изо всех сил попыталась изобразить оскорбленную невинность. Получалось у нее, нужно сказать, вообще-то довольно неплохо, — я ей почти верил…
Главный минус был только в том, что Мэнэми в таком состоянии чисто физически не могла находиться хоть сколько-нибудь продолжительное время.
— Синтаро, мы же не только солдаты, но еще и ученые… — вновь хитро подмигнула мне командир. — Мне Рэйчел только на днях говорила, что ей нужны новые образцы для опытов…
Интересно, а сколько в этой шутке доли именно шутки?…
* * *
Подперев голову рукой, я задумчиво пялился в открытое окно и дышал свежим воздухом. Пока вокруг меня бушевали нешуточные страсти.
— И все-таки спартанцы — реально рульные чуваки! — авторитетно заявил Тодо, важно поднимая вверх палец. — Триста человек против миллионной армии! Да они бы этих твоих римлян на куски порвали!
— Ну, с миллионом ты явно загнул, — возразил Айку. — Вряд ли там было больше двухсот тысяч, да и греков было вроде бы как гораздо больше, чуть ли не в двадцать раз… И вообще, Рим — это организация, порядок и дисциплина, а Спарта — гольная показуха!
— Ха! Скажешь тоже! Римляне были обычными солдатами, а спартанцев тренировали с самого детства — не хотел бы я против таких типов драться. Они же реально отморозки были: «Если персы выстрелят, то их стрелы закроют солнце… Круто! Значит, будем драться в тени!» А? Шикарно же сказано!
— На фиг таких отморозков… Порядок, в первую очередь должен быть порядок!
— А у них что, порядка не было, что ли? Фаланга, щиты и все такое — все дела!
— Зато римлян было тупо больше — на твоих три сотни они бы выставили легионов двадцать!
— То-то, что тупо! Только и умели, что массой давить!
— Не знаешь, так и не говори! Синтаро, ну хоть ты-то ему скажи!..
На большой перемене между Коневски и Судзухарой продолжился спор, начатый еще вчера, во время наших совместных посиделок. Тодо с неожиданным жаром взялся доказывать, что самыми крутыми солдатами были именно спартанцы, Айку же пытался ему возражать. Как оказалось, Судзуки неизменно впадал в уныние, если речь шла о винтовках и танках, но оживлялся, когда речь заходил о каких-нибудь древних войнах. Неожиданно для себя открыв новый пласт знаний, Тодо не на шутку заинтересовался — история зарубежных стран никогда не числилась среди его любимых предметов (по правде говоря, если бы кто-то взялся составлять список любимых школьных дисциплин Судзухары, то он особо даже и не вспотел бы, ибо там могла быть только физкультура), но вот истории о «крутых чуваках с мечами и в доспехах» ему понравились.
— Строй тут ни при чем, — вместо меня вклинилась в спор моих приятелей Рин, что-то решая в тетради. — Каждая армия была лучшей в своем времени — рассыпной строй, фаланга, потом легионный порядок.
